— Шлюхи? — без обиняков докончила Кейт, стараясь сложить обрывки разговоров, услышанных в опиумном тумане. — Да. Жены контрабандистов специально сделали все, чтобы я выглядела потаскушкой. Чтобы вы нашли меня… привлекательной. Но я вовсе не такова! Или была не такой до всего этого. — Она показала на его руку: — Вы ранены.
— Плевать.
Он отвернулся от окна и взглянул ей в глаза. Холодный зимний свет окутал его скульптурный торс серебристо-серым сиянием.
— Кто сделал это с тобой, Кейт? Я должен точно знать, как все было.
Она поколебалась. Вероятность того, что он может сказать правду и действительно не участвовал во всем этом, давала ей проблеск надежды на то, что он захочет все исправить. Ведь он герцог. Владелец той земли, на которой живут контрабандисты. Он обладает властью помочь ей добиться справедливости. Если захочет, конечно.
Но не стоит так уж сильно надеяться.
— Несколько жен контрабандистов заставили меня надеть это жуткое платье и размалевали как уличную потаскушку.
Она опустила глаза.
— Остальное тонет в тумане из-за опия, который силком влили мне в глотку.
— Опий? — переспросил он почти испуганно.
— Меня опоили. Чтобы я не смогла сопротивляться.
Его глаза блеснули словно двойная молния. Гнев такой силы ей еще не приходилось видеть.
Герцог резко отвернулся, словно хотел оторвать чью-то голову, и, побарабанив по подоконнику, шумно выдохнул.
— Прошу прощения, Кейт, я ничего не знал. Поверил этим негодяям. У меня не было причин их подозревать. Я просто подумал, что ты слишком много выпила.
Кейт долго молчала, сознавая, что, даже будучи в полной уверенности, что она девица легкого поведения, он все-таки оставил ее в покое. Посчитав ее грязной пьяной шлюхой, так называемый Зверь повел себя как джентльмен.
— Все это очень странно, — пробормотала она.
Он коротко кивнул и, подойдя к очагу, стал ворошить кочергой уголья. При каждом новом фонтане искр он, казалось, обретал некоторое утешение в том, что держит нечто напоминающее оружие.
Кейт настороженно наблюдала за ним, втайне желая, чтобы он надел рубашку. Слишком уж отвлекала ее эта голая мускулистая мужская плоть.
Поставив кочергу на место, он решительно повернулся к ней.
— Кейт, для меня очень важно, чтобы ты подробно рассказала, как все было, с самого начала. Конечно, тебе тяжело вспоминать, но если мои арендаторы совершают столь чудовищные преступления, необходимо знать все детали, чтобы немедленно положить этому конец. Помоги мне добраться до истины, и я обещаю тебе правосудие.
При этих словах Кейт встрепенулась. Правосудие было тем, чего она хотела больше всего на свете.
— Мы все выясним, — заверил он. — Я велел привезти Дойла, и мы оба получим кое-какие ответы. Мне трудно представить, что он способен решать подобные вопросы, — я знаю его с детства. Но знаю также, что последнее время его власть оспаривают мужчины помоложе. Может, за этим стоят именно они. Однако мне нужно знать, были ли в этом подвале другие девушки, кроме тебя, и видела ли ты тех, кого тоже могли украсть.
Кейт покачала головой:
— Я никого не видела, но это еще не значит, что их не было до меня.
— Прекрасно. Я прикажу своим людям обыскать деревню. Если придется, мы снесем каждый дом и разгромим каждую рыбацкую лодку, на случай если и там содержатся девушки. А теперь, если хочешь, чтобы я тебе помог, расскажи все, связно и подробно.
Она ответила не сразу. Он с сожалением вздохнул.
— Ты все еще не доверяешь мне.
Она слегка пожала плечами и покрепче завернулась в грубое одеяло.
— Просто… они рассказывали мне о вас не слишком приятные вещи.
— Могу себе представить. — Герцог покачал головой. — Кейт, пойми, иметь дело с подобными арендаторами в таких делах… скажем так, они видят то, что я позволяю им видеть. — Он осторожно стер с ее щеки мазок грязи, о котором она не подозревала. — Будь я настолько скверным, как тебя уверяли, неужели оставил бы свою кровать прошлой ночью, чтобы дать тебе спокойно выспаться?
Кейт отвела глаза. Он опустил руку и, немного помолчав, добавил:
— Тебе не грозит опасность. Я ничем тебя не оскорблю. Знаю, ты боишься, но если сомневаешься в словах, подумай о моих поступках. Я спас тебе жизнь, верно? Это должно как-то меня оправдать.
Кейт медленно подняла голову и, скользнув глазами по его животу и мощным мышцам груди, встретилась с его спокойным взглядом. Похоже, он был чистосердечен, и она отчаянно хотела ему верить. Он ее единственная надежда.
Нерешительно кивнув, она решила поведать свою историю и посмотреть, что из этого выйдет. В конце концов, терять ей нечего.
Все еще не отойдя как следует от схватки со смертью, она снова села и набрала в грудь воздуха.
— Это случилось двадцать седьмого ноября, около десяти часов вечера. Я сидела дома, в своем коттедже на юго-западной границе Дартмура, и читала у камина, ожидая, пока вскипит чайник. Я собиралась выпить чаю. Кстати, далеко мой дом отсюда?
— Около двадцати миль, — поразмыслив, ответил он.
— Двадцать миль! — ахнула она. Так далеко она не забиралась вот уже много лет.
— И что дальше?
— Да… я читала у огня, когда в дом вломились трое грязных негодяев. От неожиданности я растерялась: все происходило слишком быстро. Они вытащили меня из дому и бросили в экипаж, где связали по рукам и ногам. Потом двое вернулись в дом, чтобы украсть все ценное, что могли найти.
Уоррингтон прислонился к каминной доске, наблюдая за ней. Он, казалось, едва сдерживался, стараясь принять бесстрастный вид, но в его глазах поблескивало что-то пугающее.
— Продолжай, — ободряюще кивнул он.
Кейт снова вздохнула.
— Через несколько минут эти двое вернулись в экипаж. Один называл главного О’Бэньоном. Вы знаете такого человека, ваша светлость?
— Нет. Но уверяю, что найду его. Итак, я слушаю. Кстати, мы столько успели вынести вместе, что предлагаю звать меня просто Роэном.
Последняя фраза поразила Кейт, но она возобновила свое повествование, пока еще не зная, стоит ли ловить его на слове.
— Как только эти двое забрались в экипаж, кучер погнал коней во весь опор по дороге в деревню контрабандистов. Когда мы остановились, меня вытащили из экипажа и заперли в подвале, где я пробыла пять недель. Пять недель, — неприязненно подчеркнула она. — И провела Рождество тоже в подвале. В темноте и одиночестве.
Она все равно провела бы Рождество одна, но не в этом дело.
— Только несколько дней назад контрабандисты привели меня в спальню над подвалом. Тогда я не знала, в чем дело, но теперь понимаю, что они решили подготовить меня для вас.
