ПОКАТИЛОВА Действительно, прохладно.
РАВИЛЬ (Алексею.) Но облегчение страданий – великий грех, не так ли? Облегчая страдания на земле, вы тем самым обрекаете людей на мучение в будущей жизни.
ПОКАТИЛОВА (Жанне.) У вас нет пледа?
АЛЕКСЕЙ (Равилю.) У нас нет выбора.
РАВИЛЬ А что, если бы лично вам представился такой выбор?
АЛЕКСЕЙ Наверное, я ушел бы из профессии.
ПОКАТИЛОВА (Жанне.) Что за яблоки?
ЖАННА Антоновка. Только сегодня привезли.
РАВИЛЬ (Алексею.) Вы слишком ранимы для врача.
АЛЕКСЕЙ Вы правы. Даже этот наш минутный разговор посеял во мне зерна сомнения. Признаться, до этого разговора я не задумывался над такими вещами.
ПОКАТИЛОВА (Играет с яблоком.) Пахнет, как будто только что из сада.
РАВИЛЬ (Алексею.) А вы разве не нарушаете заповедей?
АЛЕКСЕЙ Нарушаю.
РАВИЛЬ Соблюдаете посты?
АЛЕКСЕЙ Нет.
РАВИЛЬ Тогда в чем же дело?
АЛЕКСЕЙ Не знаю. Тревожно.
КУЛИК Картина мира кардинально изменилась.
РАВИЛЬ Правда?
КУЛИК Об этом знают немногие. Только несколько посвященных.
РАВИЛЬ Каким же образом изменилась картина мира?
КУЛИК Выяснилось, что электричество – живая материя.
РАВИЛЬ Правда?
КУЛИК Новая форма разума… Вне нашего понимания.
РАВИЛЬ То есть?
КУЛИК Мы бессмертны.
Равиль закатывается от смеха.
ПОКАТИЛОВА (Кулику.) Игорь сообщает в письме о приобретении морского костюма. Что-то, Эдуард, я не вижу его на Игоре.
КУЛИК Нельзя же, Людмила Сергеевна, все понимать так буквально. Это, скорее метафора.
ПОКАТИЛОВА Что-то я прежде не замечала в нем склонности к метафорам.
КУЛИК Вы больше не любите его?
ПОКАТИЛОВА Люблю больше жизни.
АЛЕКСЕЙ И я люблю его.
РАВИЛЬ (Прижимает к себе Аллу и Галлу.) А я люблю своих охранниц.
Алла и Гала игриво смеются.
РАВИЛЬ (Кулику.) Если бы ты видел, как они танцуют!
КУЛИК Они умеют танцевать?
РАВИЛЬ И танцевать и петь. Я нашел их в подземном переходе. Незадолго до этого их выгнали из циркового училища. Знаешь за что? (Смеется.) Они разрисовали слона губной помадой… Я их помыл, полечил, восстановил девственность. И вот, обновленные и блистательные, они здесь, с нами.
КУЛИК Познакомьте нас.
РАВИЛЬ (Алле и Гале.) Девушки, познакомьтесь с Эдуардом.
ГАЛА А кто он?
РАВИЛЬ В некотором роде ваш коллега.
АЛЛА А у него дома живут канарейки?
РАВИЛЬ Эдуард, у тебя дома живут канарейки?
КУЛИК Нет. А почему вы спросили?
АЛЛА Просто я обожаю канареек. Они такие яркие, такие яркие. (Приседает в книксене.) Алла.
ГАЛА (Приседает в книксене.) Гала.
КУЛИК Вы будете сегодня танцевать, Гала?
Алла и Гала вопросительно смотрят на Равиля.
РАВИЛЬ А что вы на меня смотрите? Вы свободные девушки… Вам самим хочется танцевать? (Кулику.) Им нужно оттаять. Хотя здесь это будет сложно сделать… Немного стесняются. Они обе девственницы.
АЛЛА Зачем ты сказал?
РАВИЛЬ А зачем из достоинства делать секрет?
ГАЛА Я согласна. Девственность – это прекрасно. Для меня ночь потери девственности будет самой черной ночью в моей жизни!
ПОКАТИЛОВА Вы немного преувеличиваете, милая девушка.
ГАЛА (Делает книксен.) Гала.
ПОКАТИЛОВА Вы немного преувеличиваете, Гала.
РАВИЛЬ Ничего подобного. Истинные ценности человечества еще никто не отменял. Пытаются подменить, но эти попытки обречены. Сама история есть многократное подтверждение этого постулата.
ПОКАТИЛОВА Почему бы вам, Гала, в таком случае не пойти в монастырь?
АЛЛА Без меня она не пойдет, а я не хочу в монастырь. Там скучно.
ГАЛА (Покатиловой.) А вы, простите за нескромный вопрос, уже потеряли девственность?
ПОКАТИЛОВА (Смеется.) Да, со мной это случилось. Много лет назад.
ГАЛА У вас есть дети?
ПОКАТИЛОВА А вот детей Бог не дал. Мои мужчины как дети. Что Игорь Дмитриевич, что Алеша.
ГАЛА Зачем же, в таком случае, вы расстались с девственностью?
РАВИЛЬ (Покатиловой.) Они такие непосредственные.
АЛЕКСЕЙ Целомудрие и страсть. Гремучая смесь.
ЖАННА (Кулику шепотом.) Скажите, Эдуард, а скоро Игорь Дмитриевич придет в себя?
КУЛИК Вы куда-нибудь торопитесь?
ЖАННА Нет, я просто так спросила.
ПОКАТИЛОВА (Жанне.) А зачем вам Игорь Дмитриевич?
ЖАННА Я хочу рассказать ему о своей жизни.
ПОКАТИЛОВА Вы имеете на него виды?
ЖАННА Я хочу рассказать ему о своей жизни.
ПОКАТИЛОВА А зачем вам это?
ЖАННА Мне хочется поделиться с ним.
КУЛИК (Покатиловой.) Она не понимает ваших намеков.
ПОКАТИЛОВА Какие еще намеки?
АЛЕКСЕЙ Он пошевелился.
АЛЛА (Равилю.) Мне бы хотелось…
РАВИЛЬ (Алле.) Что, детка?
АЛЛА Вы спросили, хотела бы я танцевать? Вот я отвечаю вам.
РАВИЛЬ Хорошо. Будешь сегодня танцевать… Голой на столе будешь?
АЛЛА (Игриво смеется.) Не знаю.
РАВИЛЬ (Кулику.) Они очень непосредственные.
АЛЕКСЕЙ Вот еще раз пошевелился. Как ребеночек в утробе.
ПОКАТИЛОВА Ты теперь каждый раз будешь докладывать нам об этом, Алеша?
АЛЕКСЕЙ (Покатиловой.) За что ты сердишься на меня, золотце?
ПОКАТИЛОВА Кто тебе сказал, что я сержусь?
КУЛИК (Задумчиво.) Однажды Игорь Дмитриевич заметил, что самые счастливые дни своей жизни он провел в утробе матери.
ПОКАТИЛОВА (Задумчиво.) Я была ему матерью. И матерью и женой…
ГАЛА (Покатиловой громким шепотом.) Девственность можно восстановить.
ПОКАТИЛОВА Правда?
ГАЛА У Равиля есть знакомый хирург, он может договориться. Попросите его.
ПОКАТИЛОВА Спасибо, милая.
ГАЛА Только на меня не ссылайтесь.
РАВИЛЬ О чем шепчутся милые дамы?
ПОКАТИЛОВА Сплетничаем.
Алексей укладывается рядом с Игорем Дмитриевичем.
ПОКАТИЛОВА (Кулику.) Что он делает?
КУЛИК Замерз.
ПОКАТИЛОВА У тебя не складывается впечатление, что он немного не в себе?
КУЛИК Кто?
ПОКАТИЛОВА Алексей. Алеша.
КУЛИК Нет. Напротив, смышленый малый… Он напоминает мне одного моего знакомого. Тот мой знакомый из-за любви отрезал себе, простите, причинное место.
ГАЛА Какой ужас! Зачем же он это сделал?
КУЛИК Это была серьезная, глубокая платоническая любовь. Но однажды он почувствовал к предмету своих грез влечение другого рода. Вот, для того, чтобы не пасть, он и сделал это.
ГАЛА И что же? Он умер?
КУЛИК Нет, доктора, как выражается Алеша, облегчили его страдания. Восстановили все, как было.
ГАЛА Сейчас все можно восстановить.
КУЛИК Но с тех пор он на дух не переносит стихов.
ГАЛА (Равилю.) А я бы сейчас с удовольствием поупражнялась в декламации.
РАВИЛЬ Что скажешь, Алла?
АЛЛА Ты же знаешь, я больше люблю танец.
РАВИЛЬ (Кулику.) Очень непосредственные! Это хорошо. Очень хорошо. Я сам откровенный человек и люблю, когда рядом со мной откровенные люди. Человек должен точно и ясно формулировать свои желания. Я сам так поступаю, и люблю, когда со мной так поступают… А высокий штиль обожаю. Высокий штиль и откровенность.
КУЛИК Вот оно, Равиль! Откровенность! Откровенность и благорасположение. Вот то, что теперь нужно Игорю Дмитриевичу. (Громко, обращаясь ко всем.) Пожалуйста. Будьте с ним откровенны. Покажите ему, что он вам не безразличен, покажите ему, что вы нуждаетесь в нем. Ведь он вам не безразличен?
РАВИЛЬ (Покатиловой.) Людмила Сергеевна?
ПОКАТИЛОВА Да.
РАВИЛЬ Меня звать Равиль.
ПОКАТИЛОВА Я немного знаю вас. Заочно.
РАВИЛЬ Я – бывший кредитор вашего мужа.
ПОКАТИЛОВА Вы сказали – бывший?
РАВИЛЬ Да. Я простил ему долг. Вот пришел, чтобы сообщить.
ПОКАТИЛОВА Но почему?
РАВИЛЬ Что?
ПОКАТИЛОВА Почему вы простили ему долг?
РАВИЛЬ (Смеется.) А вот, как раз, тот самый высокий штиль, о котором я имел упомянуть, тому виной… Видите ли, я обожаю одну из его расписок. Я все его расписки люблю. Я намеренно просил его, кроме обязательств и прочего, откровенно и высоким штилем излагать причину просьбы. Я, знаете ли, увлечен судьбами людей. Все его расписки хороши, но одна – просто шедевр. Казалось бы, несколько строк. Но в этом, казалось бы, скупом документе, я обнаружил подлинный, настоящий, могучий талант литератора. Я бы сравнил его…
КУЛИК С Лотерамоном.
РАВИЛЬ Ты снял Лотерамона у меня с языка… Мой любимый автор…
КУЛИК Вы часто упоминаете его.
РАВИЛЬ Ах, какой слог! (Покатиловой.) Людмила Сергеевна, рекомендую… Пройдет совсем немного времени, Людмила Сергеевна, и я расписку вашего супруга продам как бесценную рукопись. Потом вспомните меня.
ПОКАТИЛОВА Вы потрясающий человек, Равиль!
РАВИЛЬ А вы очень красивая женщина, и я бы с удовольствием познакомился с вами поближе.
ПОКАТИЛОВА Вы смущаете меня.
РАВИЛЬ Разве я плохо сказал?.. Я точно и ясно сформулировал свое желание. Разве не так?.. Разве это плохо?
ПОКАТИЛОВА Нет, наверное. Просто непривычно.
