Прошла вечность. Она наконец устала. Наверное, у нее до смерти болели челюсти.
— А теперь выеби меня, — сказала она.
И я поменял позицию. Сара Джейн встала по-собачьи. Я провел своим влажным хуем по направлению к тонкому отверстию ее пизды и потерся о набухшие края.
— Нет, — сказала она. — Не в киску.
Я отдернулся. Она была такой маленькой, мой член же вполне толстым. Разве она сможет выдержать?
— Ты уверена?
— Да. Хочу почувствовать, что мной как следует попользовались.
Ранее, в он-лайне — или мы говорили об этом по телефону? — мы договорились не использовать презервативов. У нас будет грубая ебля. Я знал, что это риск. Но в таких обстоятельствах мысль о защищенном сексе неправильна. Это вопрос доверия. А также инстинкта.
У меня в бритвенных принадлежностях лежал крем. Я принес его.
Она приподняла задницу, демонстрируя моему взору свой темный стянутый вход во всей его прекрасной порочности. Я тщательно нанес детский крем «Бутс» (всегда считал, что это лучшее средство от опрелостей и любых кожных раздражений) на ее анус, следующую порцию крема пальцем втер ей вовнутрь. Температура ануса была близка к точке кипения. Я смазал головку члена слюной и приготовился войти в нее. Сначала легонько двинулся туда-сюда, но ее колечко из плоти легко открылось мне, и очень скоро я уже был наполовину в ней.
Я энергично начал пробивать горячую дырочку, слушая, как учащается ее дыхание, и видя, как приливает кровь к ее плечам и, без сомнения, к передку. И скоро мои движения почти не встречали сопротивления, а дырка в заднице стала такой же эластичной, как и пизда. Вид моего темного, набухшего хуя, погружающегося и выходящего из ее зияющей задницы, был воодушевляющим.
— Еби меня жестче, — проскрежетала она.
Я ускорил движения, мои тяжелые яйца шлепали по ее бледным ягодицам, наливающимся с каждым новым толчком.
— Да! Да! — подбадривала она меня. Чем сильнее и глубже втыкался я в нее своим членом, тем неистовей стонала она в ответ. Я трахал Сару Джейн в задницу и, словно маньяк, разглядывал ее разбухшую дырку и неправильной формы синяки на ягодицах и бедрах, оставшиеся от предыдущего любовника.
Я нежно ласкал шелковую плоть ее задницы, продолжая трахать ее, увлеченный и сконцентрированный на этих вибрациях, глядя, как содрогается под ними ее кожа.
Затем я шлепнул ее по правой ягодице. Сильно.
Это пришло инстинктивно. Не то чтобы я задумывал это сделать.
Реакция Сары Джейн была подобна электрическому шоку. Все ее тело затряслось, как будто я приставил к нему провода.
Я снова ударил ее. Еще сильней.
Втайне я слабо надеялся, что она попросит меня остановиться. Но она не сделала этого, и моя ладонь продолжала оставлять отпечатки на ее бледной заднице, я вторгался в ее анальное отверстие еще более сильными толчками. Сара Джейн молчаливо одобряла меня, все ее тело искренне отвечало на мою ужесточенную атаку.
Раньше я никогда не бил женщину. И я даже не мог оправдать свои действия никакой игривостью. Теперь я шлепал Сару Джейн достаточно сильно, зная, что причиняю ей боль, что от моих ударов останутся следы. Господи, она заставила меня это сделать! Но я осознавал, что это способ узнать ее по-настоящему. И я не знал, смеяться мне, или плакать, или продолжать трахать ее, словно обезумевшее животное…
Эта дилемма быстро решилась сама собой, когда похоть, неконтролируемая, овладела всем моим естеством, с каждым движением я крушил нежный барьер ее кипящих внутренностей, и облегчение было все ближе и ближе, и вскоре я больше не мог сдерживаться. Не нужно считать овец и оттягивать этот момент. Во мне поднялась яростная волна наслаждения и гнева, и я, в буквальном смысле, взорвался внутри ее задницы, омывая анальные коридоры своим греховным соком. После этого я упал на нее, прижав ее тонкое тело к гостиничной кровати. Я задыхался, угасающее вожделение пульсировало во мне и вне меня.
В течение нескольких следующих минут мы оба не произнесли ни слова.
И наконец:
— Ты в порядке?
— Мммм…
— Точно?
— Да.
И я почувствовал, как начинаю сокращаться внутри ее кипящей задницы, как мой все еще до безумия чувствительный хуй противно омывается тем, что, вероятно, было дьявольским коктейлем из спермы, дерьма и различных выделений.
Я приготовился оторваться от нее.
— Пойду вымоюсь, — просипел я.
— Не надо, — заметила Сара Джейн.
Она на четвереньках развернулась ко мне лицом.
— Я это сделаю, — сказала она, приблизив свое ангельское личико к моему болтающемуся влажному пенису.
— Тебе не нужно, — сказал я ей, — я вполне…
Она перебила меня.
— Это не вопрос чистоты, — ответила она. — Я так хочу.
И снова она обняла своим ротиком мой все еще подрагивающий хуй, обильно покрытый нашими выделениями, и стала вылизывать дочиста, с аппетитом и старанием.
Было уже за полночь, и за окном, на Вашингтон Сквер, под огромными арками проходили группки ночных гуляк. Некоторые были тихими, другие же горлопанили, в окрестных многочисленных пабах завершился еще один пьяный день. Гринвич Вил-лидж. В соседней комнате выключили радио — или телевизор.
— Оставайся на ночь, — попросил я Сару Джейн.
— Обязательно, — ответила она.
Я сдернул с кровати покрывало и скользнул между простынями. Я показал, что ей следует сделать то же самое, но она обратила мое внимание на то, что моя сперма все еще вытекает из нее.
— Простыни, — пояснила она.
— Ты сказала, что это не вопрос чистоты. В любом случае это номер в отеле, не о чем беспокоиться. Уверен, что они вполне привыкли к пятнам и еще к чему похуже.
Она присоединилась, прижалась ко мне и положила голову мне на грудь.
Под конец — картина нормальной близости.
Перемирие после войны.
Мы проговорили полночи.
Сара Джейн рассказывала о себе. Я выдал сокращенную версию своей жизни.
Эти истории были до ужаса похожи.
Средняя школа в Гарден Дистрикт Нью-Орлеана, беспокойство от неумения приспособиться, тотальное непонимание того, как другие могут быть довольны своей участью, тем, что мир бросил им как подачку. Крушение нормальных отношений или, по меньшей мере, попытка их разрушить.
