Предводитель тиранов был вне себя от гнева: он приказал другой половине своей армии разом атаковать посты, сковать их действия, освободить своих товарищей и отбить лошадей, которые скакали по горам и долам. Но все напрасно, потому что, попав в полосу дыма, лошади тиранов падали на землю с всадниками, словно бараны на заклании, и бой очень скоро завершился. Люди в желтых одеждах пришли покрепче связать своих противников.
- Вы - непобедимы, именно потому вас и называют Врагами, - заметил Али-Рыбак.
- Да, мы непобедимы, когда на нас нападают, - живо откликнулся глава делегации докторов. - И гордимся этим. Если бы мы не были так сильны. Дворец никогда бы не вернул нам коня и мула, владельцы которых ему хорошо известны.
Он подал Деве знак проводить его туда, где делали операции мистикам. Дева ступала тяжело и медленно, словно отягощенная тяжелыми думами. Видения переполняли ее душу. "Город Мистиков пока еще не стал символом открытого вызова, - размышляла она, - но все же тираны уже отдают ему должное. Через два дня мистики вновь обретут зрение и смогут взглянуть в лица жизни. Отныне Дворец еще долго будет думать, прежде чем решиться на месть, но если он решится на это, то уничтожит нас. Да, конечно, нас лечат враги Дворца. Наша молодежь отправляется в город Врагов. Доктора приезжают, чтобы выступать на площади. Тысячи всадников в масках попали в плен на наших холмах, а, значит, и наш город стал тоже враждебным Дворцу. Будут ли довольны мистики этим новым положением? Будут ли защищать его, как, каким способом? Будут ли защищать себя от угрозы полного уничтожения?
- Думаю, что через два дня мы закончим, - сказал глава делегации докторов, когда они поднялись на последнюю ступеньку. Все промолчали в ответ. Мгновение спустя Али-Рыбак спросил его:
- Куда уведут пленников?
- В Гордый город на перевоспитание, поскольку наша миссия не позволяет нам убивать врагов.
Внезапно голос его потонул в криках, доносившихся с площади.
- О сверкающий свет! О настоящий свет! Теперь, когда мы лучше видим тебя, мы сможем открыто бросить вызов нашим противникам, - ликовали мистики.
27.
На центральной площади Али-Рыбак сообщил Деве и мистикам о решении, которое внезапно пришло к нему: он должен немедленно отправиться в свой город, взять удочку и спуститься к реке - если судьба что-то и уготовила ему, то это должно непременно свершиться в шесть дней перед свадьбой. Его обет не таил в себе ни вызова, ни чувства мести, ни корысти, а шел (R)т доброты души, и потому ему суждено было сбыться. Да и, по правде говоря, первый его обет так и остался невыполненным. Конечно, судьба подарила ему самую прекрасную рыбу, но он так и не донес ее до Его Величества. Его вины в этом нет, но все же он полностью в ответе за происшедшее, и принимает это, как должное.
Посоветовавшись в начале между собой, а потом с главой делегации докторов, партизаны, которым было поручено следить за этим делом, сошлись на том, что Али-Рыбаку не стоит терять впустую шесть грядущих дней, иначе, пребывая в бездействии, он, как и любой человек, мог забыть обо всем на свете.
- Мы одолжим тебе коня, - сказал глава делегации докторов.
- А мула? - забеспокоился Али-Рыбак. - Вы нам больше не доверяете?
- Дадим тебе и мула. Главное, все сделать быстро, чтобы свадьба состоялась в назначенный срок.
- Сердце подсказывает мне, что это займет не больше двух дней.
- Но, Али-Рыбак?.. - целомудренно спросила Д°за.
- Сияющий свет, ты сможешь семь раз облететь вокруг земли, откликнулись ей за него мистики.
Как только Али-Рыбак покинул город, в путь тронулись два всадника: один - посланный главой делегации докторов в сторону Гордого города, другой - направленный комиссией, чтобы следовать за Али-Рыбаком и в случае необходимости прийти ему на помощь.
Второй всадник вначале ехал перед Али-Рыбаком, потом сбавил ход, чтобы тот догнал его. Войдя к нему в доверие, он спросил:
- Откуда ты появился, всадник? Здесь так безлюдно!
- А ты сам? Почему путешествуешь в одиночестве? Так не годится. Это тебе не рыбалка.
- Ты, наверное, рыбак. Я чувствую, что мы сойдемся, мне нравятся эти люди.
- Я - Али-Рыбак. Слышал обо мне?
- А как же! Али-Рыбак, добрый и честный подданный. Как мне повеяло, что я познакомился с тобой! Все кругом говорят о тебе. Всех детей, рожденных в эти дни, назвали твоим именем - Али. Когда же ты вернулся из Дворца?
- На самом деле я туда не дошел.
- Повсюду рассказывают, что тебе удалось пройти через семь сторожевых постов.
- Я так и не добрался до хозяина Дворца.
- Жаль, что с таким великолепным подарком тебе так и не удалось попасть к нему. В чем тебя там обвинили? В колдовстве или в попытке отравить Его Величество?
- Нет, ни в чем, - ответил Али-Рыбак, вспыхнув вдруг, и замолчал.
Всадник сказал себе, что разумнее будет больше не заводить с Али-Рыбаком этих разговоров, чтобы не вызвать подозрений.
Чуть позже Али-Рыбак пробормотал себе под нос:
- Его Величество в опасности. Он со всех сторон отражен разбойниками.
- Всем это давно уже известно. Я еду в ваш город, чтобы посмотреть, можно ли там заняться торговлей.
- Ну что ж, поедем туда вместе.
Путники продолжали разговор. Не подавая виду, всаднику удалось немного разузнать, что же мучило Али-Рыбака, и он написал об этом донесение, которое переправил в комиссию через первого же встретившегося им на пути партизана.
- Мы получили твое приглашение, Али-Рыбак, и решили отправить на твою свадьбу лучших из лучших. Во имя любви к тебе, которую мы храним в своем сердце, скажи нам, кто твои враги, чтобы мы смогли им за тебя отомстить, сказали юноши города Обжор, сопровождавшие Али-Рыбака до тех пор, пока он не нагнал своего спутника, а тот почувствовал себя уверенней лишь, когда увидел., что юноши не замышляют ничего дурного.
- Надо держаться подальше от города Импотентов.
- Это тоже мои друзья. Я не боюсь никакого города.
- Я узнал, что их женщины перевозбуждены. Они теперь больше не ждут, пока мужчины пройдут через их город, а устраивают засады на дорогах. Они напали даже на небольшой отряд всадников в масках, и он исчез без следа. Они дошли до того, что нападают на соседние города. Каждый мужчина, который попадает к ним в руки, обречен, потому что они вытягивают из него всю мужскую силу, потом кровь, прежде чем разорвать его на куски, вырвать сердце и сожрать его под общее улюлюканье.
- Они, наверное, творят и еще более страшные вещи, ведь в тот день, когда я прошел через этот город, умер тот единственный молодой человек, который был еще в состоянии удовлетворить их, благодаря изобретенному им самим снадобью,
- Что ты думаешь о такой покорности королю?
- Я думаю, что Его Величество этого не одобряет.
- Она сродни любой другой слепой покорности, которая заканчивается точно так же, как в этом городе.
- Разве ты не предан Его Величеству?
- Упаси бог, Али-Рыбак! Только я думаю, что Его Величество все это давным-давно уже не волнует.
За разговором дорога показалась 'двум путникам короче, особенно после того, как Али-Рыбак уступил просьбе незнакомца объехать города стороной. Очень быстро они оказались у ворот города Сдержанности, где Али-Рыбака встретила огромная толпа. Их со спутником проводили до дома, сказав, что пополудни на площадь придут публично исповедаться несколько молодых людей, и что Али-Рыбак непременно должен там быть.
28.
Люди собрались на площади, ожидая, как обычно, как чья-то душа обнажится перед ними, раскроется чей-то характер, Достигнув семнадцатилетнего возраста, юноши и девушки города должны были приходить на эту площадь, чтобы признаться: кто - в преступлении, кто - в добром деле, кто - в низости, кто - в подлости, а тех, у кого не хватало на это смелости, продавали в рабство.
Вперед выступили семеро юношей, неся о собой ребаб, барабан, най /, бумагу, перо, чернильницу, стрелы, ружье, меч и черное знамя, на котором белым была нарисована прекрасная рыба Али-Рыбака.
- Что вы собираетесь делать? - спросил их старик, который, казалось, не принимал их всерьез.
Те не ответили, вглядываясь в противоположный конец улицы, ведущей вверх, словно поджидая кого-то. И правда, спустя несколько минут там появился Али-Рыбак со своим спутником.
- Мы ждали только тебя, чтобы и ты присутствовал на исповеди, единственной в своем роде, какой еще не слышала эта площадь, - поспешил сказать ему один из юношей.
- Нет. Простите меня. У меня так много дел. Я дал новый обет.
--------------------------------------------------------------
I/. Ребаб, най - восточные музыкальные инструменты.
----------------------------------------------------------------------
- Но дело касается тебя самого еще больше, чем твой обет, - настаивал юноша, державший в руках бумагу, перо и чернильницу.
Али-Рыбак хотел уйти без ответа, но его, как и всех собравшихся, заставил замереть тоскливый звук ная, уносившийся в долину к холмам, кронам пальм, солнечным лучам, проникающим в пещеры, лабиринты подземных тюрем. "Это о моей печали, о моем отчаянии поет най, это моя мольба о помощи", думал каждый про себя.
