— Желаете постричься?
— Я — нет. Вот мой товарищ желает.
— Вам известны наши тарифы?
— Более, чем хотелось бы, — отмахнулся Чеботарев, и его уверенный тон сбил с девушки остатки брезгливости к неопрятному посетителю. — А во сколько обойдется превратить в человека огородное пугало? Если это вообще возможно.
— Ничего невозможного не существует, — девушка оглядела Витька с головы до ног, — но потрудиться придется, конечно. Прошу в кресло.
— Это она мне? — спросил у Сергея Степановича Витек.
— Нет, Гагарину — он перед тобой занимал. Чего дергаешься, кресло не гинекологическое, больно не будет.
Робел Витек, как выяснилось, все же не без оснований. Девушка подозвала свою напарницу, и взялись они за него обстоятельно. Не особо церемонясь, ткнули голову в мойку и пустили сверху горячую воду. Витек хотел было взвыть, но вода стала затекать в нос и в рот, и он предпочел терпеть. Под водой его держали довольно долго.
— Пусть отмокает, — объяснила одна из мастериц Чеботареву, глядя, как с прядей стекает почти непрозрачная жидкость цвета слабой чайной заварки. Чеботарев тем временем разместился в кресле возле журнального столика удобно и надолго. — А ваш друг, если не секрет, кем работает? Мне просто интересно, как можно довести волосы до такого состояния. Разве что цементный чепчик на ночь надевать.
— Да нет, он просто вор-взломщик, — спокойно ответствовал Сергей Степанович. Витек, услышав его слова, дернулся и забрызгал пол парикмахерской, но сильная женская рука удержала его голову под струями воды — аж ногти в загривок впились. Девушки залились смехом над удачной шуткой Чеботарева, а он продолжил листать первый попавшийся под руку глянцевый журнальчик.
Над волосами Витька трудились долго. Зато соорудили что-то весьма импозантное: над морщинистым лбом слесаря-инструментальщика 4 разряда теперь игриво навесала прядь, залитая лаком, короткие бачки были параллельны, как непересекающиеся прямые из учебника геометрии, а сзади на ворот сорочки падал мягкий пучок волос клинышком. Исчезла щетина, в то место, где щеки и подбородок у него всегда светились синим светом, мягкие, но настойчивые женские руки втерли крем и так старательно размассировали лицо, что у Витька чуть зубы не зашатались. Мастерицы скинули с шеи своего подопытного полотенце и отошли на шаг, полюбоваться собственным творением в отражении громадного зеркала.
— Ален Делон отдыхает, — с удовлетворением отметила одна из них. Чеботарев тоже глянул и, судя по всему, остался доволен. Витек тоже настороженно смотрел сам на себя, будто знакомясь.
— Шик и блеск, — резюмировал Чеботарев, — спасибо, девушки.
— А мне усики не нравятся, — нашел, к чему придраться Витек. — Что за стрелки такие под носом? Я же не мушкетер.
— Усики что надо. Женщинам такие нравятся, — сказала одна из девушек.
— Из последнего каталога, — подтвердила и вторая.
Чеботарев за минувшие полтора часа так успел вжиться в приятную атмосферу, что по привычке полез во внутренний карман пиджака за портмоне. Там его, естественно, не обнаружилось, и настроение Сергея Степановича вновь слегка омрачилось.
— Плати, — строго приказал он. Витек покорно соскользнул с высокого кресла и извлек из кармана смятые купюры. Чеботарев при виде столь небрежного отношения с деньгами чуть не заплакал.
— Сколько? — спросил Витек.
— Сто пятьдесят баксов. Заслужили.
Витек отсчитал деньги и вложил в кокетливо протянутую руку одной из девиц.
— Заходите, всегда рады, — стараясь быть очаровательной, пропела она.
— Как обрасту — обязательно, — не менее галантно пообещал Витек.
Они вышли на улицу. Свежевымытая и распаренная голова Витька ощущала на себе малейшие дыхания слабого ветерка. Но это было даже приятно.
— А теперь куда?
— Теперь технику покупать будем. Ты же телевизор хотел? Да и мне надо притовариться.
— А одежду когда?
— После, — Чеботареву не терпелось приобрести телевизор. Во-первых, спускаться ежевечерне к Полине Александровне было неудобно. А ночью — и подавно. Во-вторых, на ее экране краски все равно давно вылиняли.
Небольшой магазин бытовой техники как раз обнаружился неподалеку. Чеботарев от нетерпения толкнул дверь чуть сильнее, чем следовало, но успел зайти: отлетевшей створкой припечатало только Витька. Одиноко сидящий за прилавком продавец поднял голову на шум. Но Чеботарев уже успел очутиться в дальнем конце, где светились телевизионные экраны. Поэтому продавец увидел только Витька, сердито бормочущего что-то под нос и потирающего ушибленный лоб. Неопрятно одетый и великолепно подстриженный Витек вызвал у продавца ассоциации с сутенером. Что было неплохо — сутенеры всегда покупали все самое дорогое. К тому же сам продавец был гомосексуалистом и на работе своей держался благодаря интимной связи с владельцем объекта, но мечтал о более крутых высотах.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо поинтересовался продавец, мечтая понравиться такому клиенту.
— Ага. Что-нибудь холодное не помешает, — ответил Витек, потирая ушибленный лоб.
— Апперитив? Джюс? Или грузинских вин — "Кварацхелия", например?
— Со льдом?
— Если пожелаете, можно и со льдом.
— Тогда дай один только лед, ладно? Заверни его в платочек и неси сюда.
"Какой изысканный вкус", — восхитился продавец, удаляясь в подсобку, размахивая бедрами, как бабочка — крыльями. Ему казалось, что он уже успел влюбиться в усики незнакомца. "Вот придурок, ходить нормально не научился", — подумал Витек, глядя на вихляющую походку продавца. — "А может, он калека?" — догадался он, и тогда ему стало продавца немного жаль. Когда тот вернулся со льдом, Витек во искупление собственных недружелюбных мыслей решил сказать ему что-нибудь приятное.
— Хорошая техника у вас… тут…
— О, поверьте, вне этой работы она у меня еще лучше, — засиял продавец, чувствуя, что смог привлечь внимание потенциального нанимателя. — И техника, и пластика. Я их годами нарабатывал.
— Ну, это правильно. В магазине весь товар лучше не держать. Сопрут еще, не поглядят, что из пластика…
— Товар то при мне.… Если бы вы знали, сколько раз уже покушались на меня, — кокетливо признался продавец, вновь дернув бедрами. Витек не выдержал:
— Слышь, мужик — а что у тебя с ногами? Болезнь какая-то?
— Никаких болезней, неделю как проверился, — продавец аж с лица спал, понимая, что сутенер приступил к окончательному осмотру. — У меня ломовые ноги, можете верить.
— Ноги, значит, ломит.… Тогда ясно, — Витьку надоела эта светская беседа. — Ты мне давай, телевизор покажи.
— Завсегда пожалуйста.… Покажу все, что пожелаете. Не хотите пройти в подсобку — там и видак посмотреть можно?
"Видеотехнику в кладовой держит… Опасливый малый". — подумал Витек, а вслух сказал:
— Да, видео меня тоже заинтересовало бы.
— Сюда, пожалуйста, — пропустил его за прилавок продавец, тая от счастья, и открывая дверцу, ведущую в кладовую. — Тут у нас все удобства — кровать, барчик с напитками. Видео имею, сами понимаете, частное, подчас нелегальное…
— Из под полы оно у вас, что ли?
— И такое тоже есть — скрытой камерой.… Устраивайтесь поудобнее…
Дверца закрылась.
Чеботарев между тем рассматривал одну модель телевизора за другой. Он как раз добрался до широкоформатного домашнего кинотеатра, включил его и разве что в прострацию не впал от буйства красок, шестиканального звучания "dolby" и размеров четкого изображения.
Из состояния невесомости Чеботарева вывел посторонний звук, будто транслировавшийся по невстроенному в кинотеатр седьмому каналу. Хрустнули пружины дивана, треснуло что-то пластмассовое, потом куда-то уронили мешок с картошкой — а может, человеческое тело, потому что мешок с картошкой не может хныкать и извиняться. Затем дверь кладовки распахнулась, и из нее, как ошпаренный, вылетел Витек. Его безукоризненная прическа была чуть подпорчена.
— Вот козел, а? — на повышенных тонах начал высказывать он Чеботареву свое мнение о здешних методах обслуживания. Слов явно не хватало, и он показывал руками на дверь, из которой выползал вдребезги обиженный продавец, запихивая края сорочки в брюки. — Видак мне пошел показывать — а там, ты знаешь, что у него видак показывает?..
До Чеботарева дошло, и он закатился громким смехом. Витек обиделся еще больше, и замахнулся на продавца, который моментально съежился за своим прилавком, ожидая продолжения экзекуции.
— Вот ты какой техникой торгуешь? — орал Витек на продавца. Потом снова повернулся к Чеботареву: — Слушай, что с городом стало, а? В порядочные места заходить опасно. А телевизоры, значит, где надо покупать — в борделе?
— Свобода нравов, — пояснил Чеботарев, удерживая Витька за плечи и продолжая бороться со смехом.
