а девушка, к своему ужасу, почувствовала, что седло выскальзывает из-под нее. Чья-то рука вцепилась в капюшон бурнуса, как медвежья лапа в добычу. Зара слетела с лошади и, уже падая, рубанула не глядя по держащей ее руке. Гневный вскрик боли за спиной, и девушка, почувствовав свободу, прокатилась по земле и вскочила на ноги.
Бежать нет смысла! Пригнувшись и выставив перед собой нож, Зара сделала шаг назад. Сдаваться живой она не собиралась. Весь мир сузился в яростном прицеле ее глаз, отслеживающем каждое движение врага.
Зло захрапел осаженный жеребец, и рыжий гигант, извергая поток ругательств, спрыгнул с седла. На правой руке глубокий порез, и рукав выбившейся рубахи красный от крови, но меч по-прежнему в ножнах. В глазах бесовские искры, и губы явственно шепчут: «Что ж, давай поиграем!»
Демонстративно слизнув кровь с ладони, здоровяк осклабился во всю ширину своего скуластого лица и двинулся вперед. Тело девушки сжалось, готовое к броску, а вокруг уже затоптались лошадиные копыта. Ее взгляд затравленно взлетел вверх. Повсюду скалящиеся довольные рожи, все ржут и что-то орут рыжему на своем диком языке, и вдруг во всем этом бедламе — голос на туринском, словно специально для нее. Зара дернула головой и встретила насмешливый взгляд голубых глаз.
— Эй, Ранди, что за нечестная игра!
Рыжий остановился и возмущенно поднял голову.
— Ты о чем, Лава? Дикий Кот всегда играет честно!
Незнакомец перевел взгляд с рыжего на девушку:
— Ты в броне, а она нет! У тебя меч на поясе, а у нее только нож!
Прибывающая толпа всадников довольно загомонила в предчувствии развлечения, а гигант расплылся в улыбке, тыча в товарища пальцем:
— Я понял, я понял тебя, Лава!
Он резко отстегнул пояс, и тяжелые ножны с мечом упали на землю. Кольчуга, подхваченная крепкими пальцами, поползла вверх по телу и тяжелым кулем полетела туда же.
— Так сойдет?
— Сойдет!
Голубоглазый ответил вновь на туринском, а рыжий, почесав оголившийся под задранной рубахой живот, протянул вперед открытые ладони, показывая, что они пусты.
— А у нее нож, Лава.
Тот, кого назвали Лавой, едва заметно усмехнулся:
— Дикий Кот испугался девчонки с ножом?
Рыжий бешено сверкнул глазами и грохнул себя кулаком в грудь:
— Ранди Дикий Кот никого не боится!
Зара, не понимая, переводила взгляд с одного на другого. Что происходит? Похоже, эти дикари развлекаются, и этому громиле предлагают взять ее голыми руками.
Ранди хрустнул шеей, повернув ее сначала в одну сторону, потом в другую, присогнул колени и, выставив руки, шагнул вперед.
— Ну что, красавица, давай потанцуем!
Зара пошла по кругу, обходя гиганта, ее глаза сузились в щелки, а взгляд замер на лице противника. Губы зло зашептали:
— Думаете, забаву себе нашли? Я посмотрю на ваши рожи, когда из этого дурака кишки повалятся!
Круги сужались и сужались, противники напряженно выжидали момент. Нож ударил резко и неожиданно, целя вниз живота, но рыжий был начеку и отскочил под одобрительный гогот своих товарищей. Скуластое лицо расплылось в довольной усмешке:
— Зубастая!
Зара никак не отреагировала, но для себя вынуждена была признать: скорость реакции этого гиганта совершенно не соответствовала его кажущейся медлительности.
Ложный замах — и режущий удар в грудь. Она была уверена, что достанет. Но нет! Девушка скривилась от досады.
Еще удар! Еще! Короткий, злой, без замаха, но этот медведь словно ждал, и его левая рука железной хваткой вцепилась ей в запястье. Зара безрезультатно дернулась, понимая, как просчиталась — ко всему прочему здоровяк был еще и обоеруким! Но и рыжий обрадовался рано — пять остро отточенных ногтей полоснули его по лицу в тот самый миг, когда он уже хотел прокричать: «Попалась!» Он инстинктивно зажмурил глаза — и пропустил второй удар когтистой лапы. Следы на порванной рубахе окрасились кровью, а девчонка, вырвавшись, отскочила назад.
Под дружный хохот товарищей Ранди ощупал расцарапанное лицо, потом посмотрел на кровавые полосы на груди и зло процедил:
— Ведьма!
Из круга гогочущих всадников послышались обидные выкрики:
— Что, Кот, с бабой справиться не можешь?
Вот теперь Ранди разозлился по-настоящему. Из глаз пропала смешинка, а губы сжались в тонкую линию.
— Сама напросилась!
Он пошел в атаку, как буйвол, решив, что хватит играться — пора заканчивать. Расставив ноги, девушка ждала летящую на нее тушу. Мгновения капали в ее голове: раз, два, три! Пора! Клинок рванулся навстречу огромному телу, но оно вдруг исчезло, и нож провалился в пустоту. Ранди увернулся в последний момент с совершенно потрясающей быстротой: его тело, не снижая скорости, просто нырнуло в песок и, скользя по инерции, буквально снесло хрупкую девушку. Выбитый из рук нож полетел в сторону. Варвар попытался придавить девчонку к земле, но ему это не удалось. Грохнувшись затылком, она не затихла, а, извернувшись, как змея, выскользнула из-под его тела. Вытянувшись в струну и скребя ногтями по песку, рука Зары тянулась к заветной рукояти, когда в голове у нее потемнело и все тело налилось парализующей тяжестью. Глаза закатились, на губах выступила пена, а в сознании зазвучал голос учителя:
— Не сопротивляйся! Пусть они захватят тебя! Предоставь все судьбе, она приведет тебя к новой цели. Его имя Иоанн Страви. Ты должна стать для него всем! Его глазами, ушами, его душой! Не расставайся с ним ни днем, ни ночью, я хочу знать о нем все! О чем он думает, мечтает, чего боится! Найди и защити его, он должен остаться в живых любой ценой!
Глава 11
Год 121 от первого явления Огнерожденного Митры первосвятителю Иллирию
Долина Ур Нис
Тяжелая, богато отделанная повозка в окружении вооруженных всадников с огромным трудом ползла по дороге к перевалу. Пешие слуги, упершись босыми пятками в каменистую землю, изо всех сил помогали четверке лошадей втащить колымагу наверх. Последние шаги давались особенно нелегко, люди и животные выжимали из себя остатки сил. Но вот наконец повозка выкатилась на плато, и лошади, невзирая на щелканье кнута, упрямо остановились, а люди в изнеможении попадали прямо у колес.
Иоанн открыл отделанную позолоченной резьбой дверцу кареты и спрыгнул на дорогу. Длинные, давно не мытые волосы черными паклями висели вдоль его худого лица. Дорогая одежда, так заботливо отобранная матерью, теперь выглядела грязной и засаленной. Несколько неуверенных шагов — размять затекшие ноги, — и он решительно зашагал к краю дороги. Там, за густыми деревьями, чувствовалась еще не видимая бездна ущелья.
Вслед ему из темного нутра кареты раздалось кряхтение и голос Прокопия:
— Подождите, цезарь. Я, пожалуй, тоже пройдусь.
Патрикий буквально
