Глава 11. Рядовой Грунин в Грузии
Кто служил в армии, тот хорошо знает — служба не сладкий пирог. Горькая, тяжелая, горно-вьючная была она у Грунина. Вспоминать первые дни армейской службы до сих пор тяжело. Хотя этот «кусок» из жизни не выбросишь. Из районного военкомата Грунин был направлен на областной сборный пункт. Почти целый месяц призывник находился на сборном пункте. Из разных источников поступала загадочная информация. Целый железнодорожный состав готовили куда-то на Кавказ. Но вот куда? Об этом никто не знал. Так и ждали призывники отправки целый месяц.
Все это время Грунин и его товарищи провели в скотских условиях. Все новобранцы спали на многоэтажных деревянных нарах. Лишь только один раз кормили какой-то баландой. Убежать бы только от эдакой жизни. Но, нет, служить в Советской Армии было тогда почетно. Бежать или дезертировать из армии считалось большим позором. Вот почему Ленька Грунин жил в вонючих бараках, куда и заходить было страшно, а не только жить. В помещениях сборного пункта везде валялись объедки разной пищи. Грязь была непролазная. Все призывники начали роптать. По существу, стали требовать отправки в воинскую часть. Скотские условия всем надоели. В скором времени отправка состоялась.
Однажды поздним вечером прозвучала команда: «На построение». От областного сборного пункта новобранцы шли пешком до станции Саранск. Шли вроде бы строем, но это был не строй, а какая-то разношерстная толпа. Если всмотреться в эту массу, то можно было подумать, что идут по улице какие-то арестанты, только без конвоя. Хотя впереди и в хвосте строя шли солдаты. Их тогда почему-то называли покупателями, так как они вели себя весьма секретно. Никто новобранцам не говорил, в какую часть определится этот контингент. Но данные все-таки просачивались. Предстояла длинная и дальняя дорога. Не дай Бог, приснится сегодня эта кошмарная поездка.
На станции Саранск был сформирован целый железнодорожный состав. Погрузили новобранцев в телячьи вагоны. Спали все на нарах, которые располагались в два яруса. Кормили в пути так, чтобы только с голоду не умерли. Давали одну чашку баланды в сутки. И ту иногда вырывали из рук. Среди призывников ехали хорошие ребята. Но были тут и урки. Они-то и портили всю погоду.
Состав с призывниками следовал по Азербайджану. Вот там эта криминальная братия открыла целую бойню. Самую настоящую войну. Железнодорожные поезда скрестились, в одном составе ехали солдаты, отслужившие положенный срок в армии, а во втором — новобранцы. И тут как туча с ясного неба опустилась на вагоны с новобранцами — в их сторону полетели, как град, камни. Под ураганный огонь попал вагон, где находился Грунин. Он, конечно, не воевал, но летевшие камни не выбирали цели и не щадили буквально никого. Выход был один: не спрячешься — убьют. Поэтому Грунин принял верное решение. Он, как дед Щукарь, забрался под нары. Там и сидел до той поры, пока не закончился обстрел. Слава Богу, что в этот страшный час никого не убили.
Раненых и поцарапанных с обеих сторон было много. Докторам, санитарам пришлось немного поработать. Солдатские приключения на этом не закончились. На станции Тбилиси новобранцы учинили целый погром. Там буквально стащили «с ног» все «чапки». Разгромили и растащили все, что было в «чапках» (киосках). Как будто смерч прошел по всем торговым точкам. На платформе валялись бутылки из-под пива, обертки от конфет. В одном из «чапков» опорожнили всю до дна бочку с вином. Рано утром по платформе бегали с собаками люди в милицейской форме. А толку что? Кого там найдешь в такой массе? Поздно проснулись стражи порядка. Побегали-побегали милиционеры и ушли. И, пожалуй, ушли по делу. Новобранцы ехали почти месяц, и все были голодные, как волки. Такое нашествие было от безысходности. Все деньги — проели, все, что можно было распродать — распродали. Ведь есть-то всем хотелось.
Ленька Грунин ни на что не покушался и строго соблюдал закон. Деревенский парень был хорошо воспитан. Чтобы как-то поддержать свое здоровье, новобранец Грунин продал свой последний костюм. Благо, что осень в Грузии была очень теплая. В одной рубашке так и доехал Грунин до своей воинской части.
Эшелон с новобранцами разгрузился на станции Ахалцихе. От станции до города колонна шла пешком. К приходу призывников в воинской части была готова баня. Всех сразу помыли и одели в солдатскую форму. У Леньки Грунина закружилась голова, когда он получил свое обмундирование. Посмотрев в зеркало, он не узнал сам себя. Военная форма очень красиво сидела на его фигуре. Все как будто было сшито на Леньку Грунина. Ростовка есть ростовка. Форму получил Грунин согласно своей ростовке. Вот так начиналась солдатская жизнь Грунина. Гражданка закончилась на долгие годы.
Солдат Грунин попал в горно-стрелковую часть. Кормили солдат в этой части отвратительно плохо. Давали гнилую картошку и всего лишь один неполный бачок на десять человек. В столовой было грязно и пахло какой-то тухлятиной: не то гнилой картошкой, не то вонючей капустой. Но голод — не свой брат. Подчистую съедали молодые солдаты картошку и пайку хлеба с чаем. Если оставались объедки хлеба у старых солдат, то молодые подбирали их и тут же съедали.
В первой горно-вьючной части недолго служил Грунин. Вскоре перевели его во вторую воинскую часть. Она находилась здесь же, неподалеку, в Ахалцихе. Харчевня во второй части была очень хорошая. В столовой было чисто, а пищу готовили хорошо подготовленные, опытные повара. Кормили, конечно, по солдатской норме, однако, более разнообразно и вкусно. Случилось так, что и в этой части Грунин прослужил недолго.
Как-то вечером построили батальон и скомандовали выйти некоторым солдатам. Среди них была названа фамилия Грунина. По приказу командира, он был откомандирован в отдельный батальон связи. Это батальон тоже дислоцировался в городе Ахалцихе. В отдельном батальоне готовили офицеров-запасников связистов. Так началась у рядового Грунина курсантская жизнь.
Курсант Грунин учился хорошо и всю программу усваивал в полном объеме. У него не было теперь никаких проблем с питанием, так как он давно уже привык к солдатскому пайку. Служба пошла, как говорится, на большой палец. Труднее всего привыкал Грунин к военному распорядку дня. Солдатские тяготы сглаживались тем, что ему очень здорово помогала деревенская закалка: лыжный спорт, тачка и сенокошение — ох, как крепко пригодились парню в армии. Двадцатикилометровые походы в школу закалили здоровье Грунина. Морально и физически он мог вынести любую нагрузку. Любой кросс и на любое расстояние такой солдат всегда выносил без особого труда.
В часы солдатского отдыха Грунин рационально использовал время. Он продолжал работать над собой. Не валялся в постели, как другие, а шел в спортивный зал, писал домой письма и даже находил время писать стихи. Конечно, его поэтические сочинения были далеки от совершенства, но однажды Грунину повезло. Какую радость испытал, когда в окружной газете появилось его стихотворение. Оно было посвящено той девушке, что когда-то в школьные годы навещала квартиранта. Впрочем, это была память о школьной дружбе. Есть смысл это лирическое стихотворное переживание солдата передать читателю. Итак:
Голубые глаза
Разве можно забыть те глаза голубые.Разве можно забыть те глаза-васильки.Только взглянешь на них, и дороги любыеДля усталого путника станут легки.С ней встречались мы в детстве и юности часто,С нею вместе покинули школьный порог.О грядущем мечтали и верили в счастье —Сколько нам открывалось широких дорог?Незаметно прошли наши школьные годы,Разлетелись мы все, как птенцы из гнезда:Кто на фабрики, кто в МТС, на заводы,По колхозным полям, по большим городам.Разве можно забыть жизни светлой истоки,Или ранней весною сиреневый цвет.И о девушке той, о любимой, далекой,О глазах голубых, излучающих свет.На заводе далеком моя дорогаяНаклонилась сейчас над рабочим станком.Я — на южной границе страну охраняю,Неусыпно стою на посту боевом.Но и здесь не забыть мне глаза голубые,Не забыть те глаза-васильки.Только вспомнишь о них, и дороги любыеМне становятся сразу легки.
Рядовой Грунин.
От Ленькиной школьной дружбы остались одни лишь лирические воспоминания. Эта дружба лежала за пределами возможностей. Любой парень должен рубить дерево только по себе. Бедность, конечно же, не порок, но так только в пословице говорится, в кино показывают да еще в книжках фантазируют. В жизни все иначе. Как ни крути, ни верти, Грунин, своими чувствами, ты лучше вспомни деревеньку Залесную. Ты же помнишь мимолетную встречу с девушкой, что живет за речкой Мадаевкой. А если эта деревенская девушка — твоя судьба? Лови это счастье, оно в твоих руках.
