А вот как все это случилось. Тогда еще Грунин был клубарем, он выполнял ответственное задание председателя Совета. Хотя это и не входило в обязанности заведующего клубом, но куда денешься — раз дали поручение, ты обязан его выполнить. Интересное это дело было. Такие тогда были правила: держит скотину колхозник, так будь добр зарегистрируй весь скот на подворье. Даже курочек и тех ставили на учет. Такой учет скотины производили не для бумаги. С каждой головы брали налог. Работа по переписи скота была несложная. В специальных бланках напротив каждой живности стояли клеточки. Только заноси в эти готовые клеточки корову, овцу, свинью, курицу и прочую живность. Ума тут много не требовалось.
На долю Грунина выпали две деревеньки. Вот и пошел он по этим деревням переписывать скот. Начал свою работу в деревне Саловка, с самого крайнего дома. Не ожидал Грунин такой встречи. Зашел в дом и своим глазам не поверил: уже на пороге его встретила растерянная хозяйка. Это была Алешкина Зина, которая когда-то проживала по соседству с домом Груниных.
Удивительная картина просматривалась в доме: несколько ребятишек играли на полу, а у голландки стоял в полном сборе «завод». Так тогда называли самогонный аппарат. В маленькой печке горели коротенькие чурбачки. Что-то шлепало в нижняке, а верхняк, соединенный с трубочкой, выдавал с другого конца уже готовую продукцию. Железная трубочка проходила через большое деревянное корыто, и охлаждаемый пар выдавал единую струю. Эта струя медленно стекала с оборочки прямо в стеклянную баночку. А в баночке была, как слеза, самогоночка. Соседка быстро пережила страх, и, как бы ни в чем плохом не подозревая себя, перевела дух.
— А я то думала, — говорила соседка, — кто-то доказал на меня.
— Нет, — отвечал Грунин, — я не по доказу, тетя Зина, к вам пришел. Я по делу. Много ли у вас скотины во дворе?
На этот вопрос тетя Зина ответила не сразу. Она о чем-то долго думала, а затем тихо-тихо спросила:
— Соседушка, дорогой, нельзя ли в графе «овцы» исключить одну голову? В скором времени мы ее все равно порешим. На мясо, значит, зарежем.
Конечно, это все было во власти Грунина. Исключить одну голову было совсем несложно. Не записал, да и все дело с концом. Но как быть с обманом государства? Вот это мучило учетчика. Получалось так: хочешь не хочешь, а одну овечью голову из списка минусуй. В это время соседка Зина все распекалась, даже слезно просила и клятву дала «под ей-Богу», что овца на днях ляжет под нож.
Поверил ей Ленька Грунин и овечка в списочный учет не попала. А тетя Зина решила задобрить гостя. Она мгновенно накрыла стол, на котором появилась копченая свинина, солености и прочие яства. Хозяйка из четверти налила стакан самогонки и попросила бывшего соседа выпить все до дна. Нет, ни единого грамма не принял гость спиртного. Тогда он еще не понимал, что это действо с обеих сторон граничило со взяткой. Слюнки текли у Леньки Грунина, так ему хотелось поесть квашеной капусты или соленых огурцов, но он наотрез отказался от угощения. Вторую часть разговора тети Зины Грунин очень внимательно выслушал. По гроб жизни ему этого разговора не забыть.
— Алеша, — говорила тетя Зина, — я знаю тебя с пеленок. Моя мама когда-то спасла тебя от смерти, а я — ее дочка и хочу предложить тебе хорошую нашенскую невесту. Женишься — не пожалеешь — крепкая будет у вас семья. Самая счастливая на белом свете. Слушай меня внимательно: в нашем ряду, в десятом доме от нас, живет девушка-красавица Оля. Посмотри на нее, она должна быть сегодня дома. Клянусь своими детьми, — говорила Зинаида Степановна, — возьмешь эту девку, век меня будешь вспоминать добрым словом. Не девушка эта Оля, а настоящий ангел. У нее душа-то ангельская…
Будущий жених поверил на слово, что в этой захолустной деревушке живет девушка-ангел. Может быть это та судьба, которая давно ищет Грунина? Но состоится ли встреча? Вот в чем был вопрос… Полпорядка домов учетчик скота проскочил, вроде бы и учет теперь стал совсем не нужен. В голове у парня бурлила одна мысль: как можно скорее зайти в десятый дом от края деревни и повидать девку-красотулю. А если удастся, то навязаться в женихи.
Тетя Зина была порядочная женщина, она не похвалит гуленую девку, и хорошую оценку просто так не даст. Сама она была в девушках скромница и хотя была на лицо не совсем красивая, а поди-ка же, вон какого жениха себе отхватила. Нет, Ленька Грунин не остался в долгу перед соседкой. Он низко поклонился, поблагодарил, как мог, тетю Зину, и очень быстро удалился из дома. По пальцам пересчитал дома и, проскочив сходу почти все десять, загнул у себя десятый палец. Вот он, этот заветный домик, куда только что советовала зайти соседка Зинаида Степановна.
Этот домик в ряду других выглядел как избушка на курьих ножках. Со всех сторон домик был огорожен штакетником. Соломенная крыша низко свисала над наличниками. Не дом, а обыкновенная шляпа скрывалась за высоким заборчиком.
Дальше развернулись события так… Как будто током дернуло парня, когда он вошел в дом. Эту девушку Олю Алеша Грунин знал еще с детства. Когда-то они вместе ходили в одну и ту же школу в селе Бедное. Кто тогда думал о невестах, «яблоки» были несозревшие. А вот сейчас Оля сидела как настоящая невеста. Одета она была в ситцевое цветастое платье. Она держала какой-то крючок и кусочек рюшки. Девушка проворно работала крючком и у нее получалось какое-то полотно с разными рисунками. Но до рисунков ли тут дело? Девушка сама была как рисунок. Она сразу, наповал, сразила Леньку Грунина. Удалой молодец влюбился с первого взгляда. Растерялся Грунин, он, можно сказать, не только что объясниться в любви, а слова вымолвить не мог. Его лицо горело пунцовой краской.
Грунин знал, зачем пришел в этот дом. Теперь не овцы и коровы ему были нужны, а скорее посмотреть невесту, а может быть и будущую жену. Оля действительно была девушкой-красавицей. Рост у нее был средний, лицо круглое, пухлые щечки, длинные волосы и симпатичные карие глаза. Зубы широкие, красивые, белые. Волосы были заплетены в две длинные косы с яркими голубыми лентами. У Оли была стройная фигура и точеные ножки. Да и вся она сама была красавица. Природа не обидела Олю ростом и красотой.
Ленька Грунин обомлел. В голове кружилась одна мысль: как бы объясниться с Олей и завязать с ней дружбу. Сказать вот сейчас, сразу, открыто, признаться честно Оле, что она и только она покорила душу и сердце молодого парня. Сказать правду, что Грунин до смерти влюбился в нее и никогда-никогда не изменит своему слову. Никогда! На это признание надо иметь мужество да знать, что сказать девушке. А то вляпаешься, как в лужу. И потом гляди, парень — деревенские девки просмеют тебя. Все будут знать, что жених Грунин получил от ворот поворот.
Может быть, это было к лучшему, что разговор о взаимной дружбе Грунина с невестой не состоялся. Спросил он что-то невнятно об овцах, петухах и курах, и еще о чем-то. И на этом запнулся, как школьник первого класса. Не понимая смысла визита в их дом молодого человека, Оля тоже смутилась. В этот момент Грунин дал понять девушке, что он, мол, пришел по делу, переписывать скот. На вопрос Грунина Оля уверенно перечислила, кто у них был во дворе. Она-то знала каждую голову. И не могла не знать, так как вместе со своими сестрами на каждую голову готовила сено.
В первой графе Грунин поставил корову, а затем — две овечки, две ярочки и еще что-то. Записать-то записал, но все равно перепутал. В графу овец — вкатил корову, а вместо коровы поставил овец. И тут произошло незабываемое. Как-то так получилось, что Ленька украдкой посмотрел на Олю, а Оля на него. Их одновременные взгляды совпали. Только и остался в памяти Грунина этот взгляд, девичий милый взгляд… Не помня себя, Ленька Грунин вышел из дома. Что чувствовала в эти минуты Оля, знает только один Бог. Эту картину навсегда запечатлел в своей памяти Алексей Грунин. И теперь эти воспоминания будоражили солдата в часы досуга.
В армии курсант Грунин был великим экономом. Он получал всего лишь три рубля денежного довольствия. Плюс сахар за то, что не курил. И сэкономил из этих скудных грошей на несколько фотографий. Было это так: как-то Грунин, получив увольнительную, пошел в город, где сфотографировался в курсантских погонах. Одну фотографию сразу послал на память родным, а вторую — своей любимой девушке Оле. Послать-то послал, а ответ так и не получил. Почему? Да Бог знает — почему.
Бывало, ляжет Ленька и никак после отбоя не может заснуть, а в шесть утра уже подъем. Старшина на всю казарму орет: «Подъем!». А курсант Грунин спит, как мертвый. За тяжелый подъем пришлось раза два мыть полы. Тогда порядок в армии был строгий. Полы драили все сонули, причем, только после отбоя, в ночное время. Ну, а если старшина проведет тряпкой по полу и обнаружит грязь, то мыть надо было все заново. И мыли почти всю ночь, отказа не было. Иначе получишь еще дополнительный наряд вне очереди. Что и говорить, очень здорово озоровали старшины. Армейский хлеб был горький. Всю ночь несчастный солдат мыл полы до блеска, а утром старшина все равно всех без исключения поднимал в шесть утра. Вот такая она — солдатская жизнь.
