"Роза и Мильтон" – первое стихотворение Борхеса, которое я перевёл, хотя, как теперь выясняется, перевод совпал с изводом (такое случается). Катрены сонета насквозь срифмованы, чего нет в испанском со-оригинале, а это верный признак извода. Так что я сразу взял быка за рога и шёл этим курсом почти на ощупь, пока не увидел предречённые Борхесом Архетипы и Сияния. Обращает на себя внимание великолепный неологизм "родозвенья", который я нашёл не сразу (в первых публикациях на его месте стоит гораздо более слабое слово "поколенья", хотя оно есть в испанском варианте). Курс на неологизацию – это не признак индивидуального стиля Вадима Алексеева, а характерная примета литературного направления, которое я уже имел повод назвать "русским Парнасом", именуемым на языке Библии "горой Сион".
EVERNESS
Английское название сонета (моду на них, между прочим, ввёл Бодлер в своих "Сплинах") является неологизмом, образованным методом антонимизации от знаменитого рефрена стихотворения По "Ворон": "nevermore!" – больше никогда. Поэтому данный неологизм я бы перевёл словосочетанием вечное всегда. Богословствование сонетом – это новация Бодлера (смотри, например, "Бездна", "Враг"). Борхес усваивает и продолжает эту традицию. Затрагивается парадокс: Бог в силу Своего всемогущества обладает тотальной памятью, но Он не был бы воистину всемогущим, если бы не был могущ и на забвение. Немогущество парадоксально входит в атрибут всемогущества Бога. Бог, например, и может в силу Своего всемогущества нарушать физические законы, положенные нашей вселенной в основание, например, летать по воздуху или ходить по воде, и не может нарушать эти законы хотя бы уже потому, что в Его арсенале есть гораздо более убедительные чудеса, не нарушающие законов природы, так что если бы Он захотел продемонстрировать чудо, то не стал бы прибегать к чудесам сказочным (а сказка, как известно, ложь, хотя и не без намёка), но явил бы чудо вероятностное – единственное из чудес, которое наука согласна назвать истинным, ибо оно имеет математическую интерпретацию.
По аналогии с могуществом-немогуществом должно рассматривать и антиномию память-забвение, очень, кстати, продуманную в католицизме тему для медитации, отсылающую к глубоким рассуждениям Августина, имеющую наиважнейшее значение при решении сотериологической проблемы. Ведь пребыть в памяти Бога – значит спастись, обрести вечную жизнь, сменить это бренное тело из атомов и молекул на вечное информационное нетленное тело, о чём пророчествовал ещё апостол Павел: "Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему – облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: "поглощена смерть победою" Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?" (1 Коринфянам: 15,51-55). Быть навсегда забытым Богом – это трагедия. Есть такой богословский термин – богооставленность. Ты не заслужил того, чтобы тебя приняли в компанию порядочных людей (чтобы не сказать: сонм святых), которые уже никогда не исчезнут из памяти Бога, даже если бы не стало этой вселенной. Но ещё большей трагедией для неспасшейся души является помятование о ней Бога как об отрицательном герое человеческой комедии. Уж лучше было б, если бы Бог совсем тебя забыл, чем так помнил. Выбор между двумя формами ада – вечным забвением и недобропамятованием – это всё, что заслужила не примирившаяся с Богом душа. "Я не говорю не о мести, не о прощении – забвение, вот единственная месть и единственное прощение", – отчеканил Борхес ("Фрагменты апокрифического Евангелия"). "Господь украсил адом мирозданье", – впрочем, добавляет Хорхе моими устами (сонет "Он"). Если бы в романе не было отрицательных персонажей, читать его было бы неинтересно. Получилась бы "борьба хорошего с лучшим". Вот зачем нужен ад.
RELIGIO MEDICI
Латинское название сонета, переводимое как "религия врача", отсылает к словам Иисуса Христа: "Конечно, вы слышали присловие: врач! исцели Самого Себя" (Лука: 4,23). Я этот врач. Я ставлю всему больному человечеству диагноз: вы больны оргазмонаркоманией. Исцелиться от порока (выжечь семена кармы) можно только через публичную (и чем более публичную, тем вернее исцеление!) исповедь. Но есть ещё один источник, к которому отсылает сонет – это монорифмическая поэма, которую я обнаружил в уже не помню каком фрагменте (биографы разберутся), и которая, не исключено, известна была и Борхесу (я её не написал, а лишь заново открыл в языке).
Мир сотворён из ничего.
Возникновение всего
Как объяснить без вины Бога?
Вот только нет нигде Его.
Но есть широкая дорога,
Гробов повапленных где много,
А узкий путь Твой для кого,
Христос, и где Твой подмога?
Где, где завета Твоего
Блюститель? – Нет ни одного!
Фиаско в виде эпилога.
А, может, нет пути того?
Всё же спрошу Тебя убого:
Что в страшный день всех дел итога
Ждёт человека? – От него
Защиту дай, от демагога!
Взыграло то, что ретиво:
Нет Бога! Где же торжество?
На сердце смута и тревога,
А кто враг сердца своего?
Претит молитве пышность слога,
Однако без мостов поджога
Не обойтись, что не ново.
Игру придумали давно го…
Пресыщенное существо,
Но ты родился для чего?
Пускай тебя вся синагога
Побьёт камнями кругово!
А не она – братва острога
Да подсечёт тебя стреного,
Казня за пола ложество
Законом Гога и Магога.
Лиши, Христос, слепца сего
Надежды, дело чьё мертво,
Бегущего в ад босоного
Блудного сына моего!
Владельца лакового рога
Во гневе я прогнал с порога.
Впавшего в это бесовство,
Увы, ждёт голод и продрога.
Впрочем, первично вещество,
Так что молю я Никого,
А грех прощающий нестрого -
Выдуманное божество.
J. M.
Как и у всех великих лириков, у Борхеса есть стихотворения о любви, но чем он радикально отличается от Бодлера, так это отсутствием эротики. Вижу здесь ту же причину, по которой из моей ранней поэзии я исключил метафору, чтобы не попасть под влияние бодлеровского стиля. Борхес пишет о любви скупо, грустно, иногда иронично. Это ему принадлежит афоризм: "Счастливы любящие и любимые и те, кто может обойтись без любви". Последние, по-Борхесу, счастливы больше всех.
Я
Я также память о мече старинном… – обращаю внимание читателя на лейтмотивный образ в творчестве Борхеса – "меч" (его вариации – "нож", "шпага") и напоминаю, что фамилия "Бодлер" переводится с французского именно этим словом.
Мнемозина – в греческой мифологии одна из девяти муз, муза памяти.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Рим, Карфаген… – ещё один лейтмотивный образ в творчестве Борхеса. Какой-то римский сенатор (забыл его имя) прославился тем, что каждую свою речь заканчивал фразой: "Но Карфаген должен быть уничтожен". В конце концов римские легионы сровняли Карфаген с землёй, которую засыпали солью, чтобы на ней ничего не росло. Для меня Карфаген – это англо-американская содомская империя. Я не призываю к уничтожению людей и материальных ценностей. Я требую от новых содомлян добровольно отказаться от английского языка. Слишком много на нём создано всякой мерзости для глаза и для уха и почти ничего – для сердца и души. Я настоятельно не рекомендовал бы родителям в эпоху Интернета обучать детей английскому, иначе, когда наступит возраст полового созревания, они горько пожалеют о том, что сами не воспрепятствовали своему чаду читать по-английски. Преподавание английского языка в школах следует немедленно запретить, а государство должно прекратить финансировать изучение этого языка на средства налогоплательщиков. Его распространение ведёт к вырождению нации. Это язык-растлитель малолетних.
ОН
Я звался Каином… – Я понимаю это так: "Я звался Бодлером". Шарль Бодлер – первый из поэтов, отважившихся на публичную исповедь. И это вменено ему в прощение грехов. Мало кто из читателей Библии понял, что притча об Авеле и Каине – это иносказание о… мастурбации.
УГРЫЗЕНИЕ
Сатана по определению Искуситель. Переведя это стихотворение Борхеса, я добровольно избрал путь проклятого поэта. От меня ждали предательства моих родителей. Смотрите сцену из фильма "Плюмбум или опасная игра", где мальчик-милиционер допрашивает собственного отца, пойманного на "браконьерстве". Так вот, ошиблись во мне создатели этой знаменитой кинокартины. Библейская заповедь: "Проклят злословящий отца своего и матерь свою" (Второзаконие: 27,16), которая даже ужесточена Иисусом Христом: "Злословящий отца или мать смертью да умрет" (Матфея: 15,4) – была у меня, не читавшего Библии, что называется, в крови. Как я могу злословить своего отца, если он мне покаялся в своём грехе? И знаете как? Через слова из песни Владимира Высоцкого, которые он часто при мне напевал: "Но парус, порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь". Не предал я и свою мать, а от меня ждали именно этого "подвига" – ведь я же сам себе его предсказал! Те, кто осудили меня до того, как я совершу какое-либо из страшных злодеяний, так ничего и не дождались, хотя на предательство матери меня провоцировали неоднократно, вплоть до предложения умертвить её с помощью передозировки сердечных препаратов. Вместо того, чтобы совершить преступление, я спровоцировал своих судей самих совершить преступление. Речь идёт о намеренном взрыве четвёртого реактора Чернобыльской АЭС.
