— Ха-ха! — сказал бек.
Глаза его уже почти закрывались. Наконец сладкая дремота разлилась по телу, и любимец пресветлого эмира откинулся на подушки.
Другую историю Абдурахман, в совершенстве владевший наукой угождения сильным мира сего, рассказал уже еле слышным шепотом:
— Ходжу спросили: «Какой день сегодня?» Он ответил: «Я только пришел в этот город и не знаю, какое здесь число. Спроси об этом у местных жителей».
— Хр-р, — ответил бек; он уже спал, и кальян вывалился из его руки,
Кланяясь и пятясь, Абдурахман пошел к двери. Рядом с собой длинноносый увидел жирного парня без бровей. Тот тоже кланялся и пятился, кидая косые взгляды на Абдурахмана. Когда вместе с другими слушателями Абдурахман и жирный безбровый парень очутились на дворе, то они пытливо взглянули друг на друга.
— Ты ли это, Абдурахман? — воскликнул парень, изобразив на лице своем великую радость.
— Я, о свет очей моих. Рашид! — повертел носом Абдурахман и залился своим булькающим смехом.
В свое время Рашид, как и Абдурахман, служил подслушивателем при дворце. Когда на престол взошел новый повелитель, они оба вынуждены были удрать темной ночью из столицы.
Безбровый рассказал, что он живет сейчас при любимце эмира и не может особенно жаловаться на судьбу. Но все же эта жизнь не та, которую вели они в прежние, благословенные аллахом дни… Ах, как хорошо тогда было!
И друзья начали вспоминать золотые райские времена.
— И вот теперь я всего-навсего рассказчик при беке, — сказал Рашид нахмурясь. — И ты будешь мне мешать — ведь я рассказываю хуже тебя…
Абдурахман успокоил приятеля:
— Мне нужно только одно — заинтересовать твоего хозяина Насреддином, а когда бек прикажет доставить этого богомерзкого ходжу сюда, я исчезну.
— Значит, Насреддин будет жить тут? — съежился Рашид.
— Несколько дней — по дороге во дворец эмира. — И Абдурахман, поминутно оглядываясь, поведал Рашиду планы расправы с ходжой.
— Я помогу тебе погубить этого нечестивца, — сказал Рашид. — Мне этот ходжа тоже стоит поперек горла. Каждое утро я встаю в холодном поту: а что, если Насреддин уже прибыл в наш город и сейчас идет к беку? Тогда кончится моя спокойная жизнь здесь — уж кто-кто, а ходжа умеет рассказывать лучше нас с тобой…
На следующий день «ханские» истории про Насреддина рассказывались в два голоса: Рашид и Абдурахман по очереди забавляли любимца эмира.
Друзья бека охотно смеялись над глупыми похождениями, которых Насреддин никогда не совершал. Но страх перед ходжой был так велик у богатеев, что они предсказывали самые страшные беды не только дому бека, но и всему городу, если в нем объявится «этот нечестивец, этот сын шакала».
— Нужно внушить им, что Насреддин неопасен, — прошептал Абдурахман Рашиду. — Давай рассказывать все известные нам истории о глупцах, скаредах, трусах… И будем приписывать их Насреддину. Пусть бек и его друзья успокоятся и решат, что второго такого глупца нет на земле.
— О чем это вы шепчетесь? — подозрительно спросил бек.
— Мы вспомнили, о щедрейший из мудрых, — поклонился Рашид, — несколько новых историй о старом ходже.
— Историй необыкновенных, о мудрейший из щедрых, — тоже склонясь в поклоне, подхватил Длинный Нос.
— Ну, — благосклонно молвил бек, — я слушаю.
Начал Абдурахман:
— Ходжа совсем неграмотный. Он только выдает себя за ученого. Я сам видел, как к нему однажды пришел человек и просил написать письмо в Багдад. «Не могу, — сказал Насреддин, — у меня нет времени ездить в Багдад». — «Но я же отправлю не тебя, — сказал пришедший, — а письмо». — «Ты думаешь, что кто-нибудь в мире, кроме меня самого, сможет прочесть письмо, написанное мною? — ответил ходжа. — Нет, всегда зовут меня»… Разве это не говорит о его глупости и необразованности? — закончил Абдурахман.
— Я расскажу, о любимец пресветлого эмира, — начал безбровый Рашид, — о том, как Насреддин выдавал себя за меткого стрелка. Во время состязаний по стрельбе из лука ходже насильно вручили лук и стрелы. Он не хотел состязаться, но так как все считали его очень метким, то он вынужден был принять участие в стрельбе. Первая стрела пролетела мимо. «Вот так стреляет мой сосед», — не растерявшись, сказал ходжа. Но вторая стрела тоже пролетела мимо. «Вот так стреляет мой брат», — сказал Насреддин. В третий раз он случайно попал в цель и радостно закричал: «А вот так стреляю я!»
Абдурахман тотчас же начал свой рассказ:
— А вы слышали про то, как Насреддин плотничал? Он же никогда не умел ничего делать. А тут пришлось работать по дому. И ходжа начал прибивать доски для пола к потолку, а доски для потолка класть на пол. «Что ты делаешь» — спросили его. И он ответил: «Когда будет землетрясение и все полетит вверх дном, у меня все станет на свое место». Он всегда старается как-нибудь оправдать свое неумение, — закончил Абдурахман.
Но в этот день везло безбровому: его рассказы о ходже имели больший успех.
Рашид дважды оболгал Насреддина. Первый раз — приписав ему историю с носильщиком.
Дело, по словам Рашида, было так: взвалив груз на носильщика, ходжа пошел впереди. Потом он встретился с друзьями и забыл о грузе. Вспомнив, начал искать его; бродил по улицам до ночи, но пришел домой с пустыми руками. Прошло дней десять. Кто-то из приятелей сказал ходже: «Вон идет твой носильщик!» И тут случилось странное: Насреддин не побежал за носильщиком, чтобы получить свои вещи, а, наоборот, поспешил спрятаться. Когда ходжу спросили, почему он так поступил, он ответил: «Ведь носильщик мог сказать мне: «Десять дней я ношу твои вещи — заплати мне за все это время». Вот какой жадина этот Насреддин! — закончил рассказ безбровый Рашид. — Он готов потерять дорогие вещи, лишь бы сберечь несколько грошей.
— Ха, — молвил бек.
А второй рассказ Рашида — о том, как ходжа обманным путем проник на пир — имел еще больший успех.
— Все знают, как Насреддин любит поесть за чужой счет. Как-то узнал он, что у соседей — пир. Ходжа решил пойти на обман, чтобы съесть миску плова. Но там пировали люди почтенные и никого из нищих не пускали. Ходжа взял бумагу, сложил ее так, что она напоминала письмо, и пошел к соседу. Смело прошел в комнату, где шел пир, вручил хозяину письмо и, не ожидая приглашения, сразу же уселся за еду. «От кого письмо?» — спросил сосед. «Не знаю, — запихивая в рот плов, сказал ходжа. — Мне дали его на улице какие-то люди и попросили тебе передать. Больше я ничего не знаю». — «Но ведь здесь ничего не написано!» — воскликнул хозяин, разглядывая пустую бумажку. «Да, я заметил — эти люди очень торопились, — ответил Насреддин. — Поэтому нет ничего странного, что они и не успели ничего написать».
Длинный Нос, который представил на мгновение, что случилось бы с безбровым, если б настоящий Насреддин услышал такой рассказ о себе, непочтительно захихикал — раздался звук, напоминающий бульканье кипящего на очаге чайника.
Бек с неудовольствием посмотрел на Абдурахмана, который посмел засмеяться, прежде чем он, любимец эмира, соизволил оценить рассказ.
— Прости меня, ничтожного! — спохватился Абдурахман, кланяясь так низко, что его длинный нос едва не коснулся ковра. — Но я вспомнил еще одну замечательную историю о глупости и жадности Насреддина!
И он рассказал старую сказку о том, как один глупец глотал финики вместе с косточками. Бывший подслушиватель, как обычно, клялся аллахом, что все это происходило с Насреддином и он, Абдурахман, лично при всем этом присутствовал. И будто, когда жена спросила ходжу, зачем он это делает, тот ответил: «Я покупал финики на вес — значит, платил деньги и за косточки. А раз так, то и косточки чего-то стоят. Не могу же я выплевывать деньги изо рта! Вот и приходится глотать финики целиком…»
В беке постепенно созревало желание доставить себе развлечение: пригласить того глупца и шута Насреддина в дом. Кто знает… может, он совсем не так опасен, как об этом говорят во дворце? Может быть, его стоит потом отправить к пресветлому эмиру, сделать придворным шутом? Эмир будет благодарен беку за развлечение…
Но как только охрипшие длинноносый и безбровый уходили отдыхать, приближенные бека начинали вздыхать: если придет Насреддин, то уйдут покой и порядок!
— Тогда я сотру его в пыль, — гневно сказал бек, — и развею эту пыль по пустыне!
— Он хитер и ловок, этот нечестивец, этот бродяга, — шептали друзья беку, — с ним трудно справиться!
И приводили в пример выдуманный ими случай, когда Насреддин был пойман на месте преступления, во время воровства и все-таки сумел удрать. Дело якобы происходило так: Насреддин залез в окно к одному богатому, набрал полные руки вещей, а когда вылезал на улицу, то проснувшийся хозяин ухватил его за ногу.
«Ай, — вскричал ходжа, — не хватайся за эту ногу, она у меня больная!» Хозяин растерялся, выпустил ногу, а вор-ходжа удрал.
