Эйс хотел остановиться. И так ушёл достаточно далеко, что сильно усложнит его поиск. Хотя Эйс никак не мог вспомнить, что планировал оказываться здесь. Да и он не понимал толком, что это за «здесь». Магия до сих пор молчала.
Вдруг откуда-то издалека послышался утробный вой, пробравший Эйса до костей. Он подпрыгнул на месте, прижался к стене и, часто дыша, испуганно заозирался по сторонам. Никого не было. Только он, его магия-предательница, не подчинявшаяся его приказам и… чары. Много чар, которые пропитали каждый клочок этого жуткого пространства.
Эйс ощутил их только сейчас. Тело, действующее будто само по себе, понесло его вниз по лестнице, и с каждой пройденной ступенькой Эйс ощущал всё больше чар. На стенах также появлялось всё больше сигилов, начерченных чёрной кровью. Сигилы были оружием магов, но чёрная кровь была только у демонов. Кто догадался совместить их? Неужели Иснан?.. Благодаря связи с Ренольдом он был единственным из демонов, кто мог использовать чистую магию, но Эйс сомневался, что всё настолько очевидно. Он искренне надеялся, что это не Иснан. Только бы тот находился в другом месте, но всё ещё в этом мире, а не в Диких Землях. Сидел бы в какой-нибудь дыре, не высовывался, не мешал коалиции. Просто ждал, когда сальваторы пройдут Лабиринт и освободят богов. Это было бы просто чудесно.
Эйс остановился, как вкопанный. Вой повторился, на этот раз намного ближе, но Эйс не двинулся с места. Вот, что было не так: сальваторы, Лабиринт, боги в цепях. Он вспомнил об этом только сейчас, хотя всю прошедшую неделю ни на секунду не переставал думать об их рискованном деле, которое коалиция до сих пор не одобряла. Эйс едва не каждый день пытался доказать, что это было верным решением, но не понимал, как с этим связан этот туннель и сигилы на стенах.
Что-то здесь было не так.
Ноги несли Эйса дальше. Сигилов становилось только больше, одни были нарисованы поверх других. Какие-то знаки и вовсе скрылись за плесенью, которой, должно быть, было не одно десятилетие. Эйс ничего не понимал. Какие сигилы могут держаться так долго? Почему чем дальше, тем они старее? У вершины лестницы были совсем свежие сигилы. Может, если бы Эйс был так же хорош в начертании магических знаков, как и все остальные маги, он бы даже сумел понять, когда именно были оставлены эти сигилы.
Он бы вообще понял хоть что-нибудь.
Лестница закончилась тупиком, испещрённым совсем старыми сигилами. Эйс едва видел их очертания и с трудом узнал несколько знаков, которые ему показывал Сионий. Если чары понимания и впрямь работали, — учитывая, что все чары Эйс накладывал плохо, он в этом сильно сомневался, — начерченные на стене сигилы создавали мощный барьер. Следовательно, тупик не был тупиком.
Эйс приложил ладонь к стене и сосредоточился. Магия медленно, но верно просыпалась: наполняла теплом тело, колола кончики пальцев, прощупывала каждый миллиметр пространства. Чем дальше магия проникала, тем сильнее Эйс чувствовал, как что-то тянет его дальше. Холодный камень исчез из-под пальцев, совсем рядом всего на несколько мгновений вспыхнул яркий свет. Открыв глаза, Эйс увидел просторную круглую комнату, стены которой были покрыты сигилами, начерченными чёрной кровью. Особенно много их было возле двух креплений у противоположных стен — от них тянулись массивные цепи, сковывающие руки человека, находящегося в центре комнаты.
Эйс едва не закричал от испуга. Как он сразу не заметил, что здесь кто-то есть? Было не так уж темно, да и магия, начавшая отвечать на его зов, могла предупредить. Бегло оглядев человека, Эйс решил, что тот мёртв. Всё тело было изуродовано глубокими ранами и гематомами, одежда разорвана, на руках, обвитых цепями и раскинутых в стороны, были старые шрамы. Тёмные волосы слиплись из-за крови.
Магия подстёгивала Эйса подойти ближе. Только он решился сделать первый шаг, как человек дёрнулся всем телом и кинулся вперёд, но, наткнувшись на изумлённый взгляд Эйса, замер на месте. Его руки были так круто вывернуты, что точно должны были сломаться, однако Эйс не слышал хруста костей. Он, кажется, вообще ничего не слышал: ни собственного дыхания или сердцебиения, ни воя откуда-то издалека.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Человек в цепях качнулся назад, оглядел Эйса с ног до головы и всмотрелся в его лицо. Эйс хотел спрятаться от такого внимания, но деваться было некуда. Магия продолжала толкать вперёд, ощущение чар, пропитывающих воздух, всё ещё было сильно.
Вдруг что-то возле лица незнакомца вспыхнуло, и Эйс увидел янтарные глаза, ярко блестевшие на фоне почти пепельной кожи и трёх жутких шрамов, пересекавших лицо слева направо. Эйс сразу же догадался, что это были шрамы от когтей демонов. Шар мягкого света также охватил чёрные волосы и ошейник, на котором было начерчено несколько сигилов.
— Как ты разбил первую печать?
Эйс вздрогнул, услышав его хриплый голос.
— Как? — настойчивее повторил мужчина. — Как ты это сделал? Как нашёл это место?
Язык не слушался Эйса, да и он не знал, как отвечать. Он не помнил, чтобы открывал портал или даже пытался сделать это. Он вообще ничего не помнил.
— Как?! — громко крикнул пленник. — Как ты разбил печать?!
Эйс попятился, но магия толкнула его обратно. Лицо мужчины вдруг вытянулось от удивления, и он безвольно повис на цепях, всё ещё смотря на Эйса.
— Тебя привела магия, — пробормотал пленник. — Как это возможно?.. Я пытался столько раз, но ничего не получалось, а ты…
Магия пригвоздила Эйса к полу. Руки не слушались, открыть портал никак не получалось. Страх, которого Эйс не ощущал вплоть до этого момента, становился только сильнее.
— Найди путь сюда! — отчаянно выкрикнул пленник, вновь бросившись вперёд. Цепи дёрнули его обратно, и на этот раз Эйс услышал хруст ломающихся костей. Пленник, однако, будто и не заметил этого, продолжив: — Найди и освободи меня!
***
Эйкен сидел, уставившись в дымящуюся чашку чая, и изо всех сил старался переварить услышанное.
— Магия тебе ничего не подсказала? — спросила Шерая.
— Нет, — ответил Эйс, покачав головой. — Только не давала уйти.
— Довольно странно. Во снах и видениях магия не так сильна, как наяву, но я впервые слышу, чтобы она удерживала кого-то в одном месте.
— Это может быть связано с Лабиринтом?
Шерая свела брови к переносице и задумчиво посмотрела на Эйса.
— Каким образом?
— Если наши уже в Лабиринте, они же могли добраться до богов, верно? Что, если они уже освободили их? Разве это не означает, что силы богов восстановятся?
— Не думаю, что это Вине́йгерис послал тебе видение.
Эйкен признался бы, что окончательно запутался в происходящем, но тогда бы его просто выставили за дверь. Даже если он многого не понимал, Эйкен решил собирать всю информацию, какую сможет, и всегда быть в курсе последних событий.
Пока что у него неплохо получалось. Несмотря на безумный страх за сальваторов и остальных, Эйкен постепенно учился общаться с людьми коалиции. Легче всего было именно с Эйсом, также недовольного тем, что он ничем не мог помочь сальваторам, и с Шераей. Её Эйкен немного побаивался, но Фортинбрас сумел убедить его, что женщина совсем не опасна и не собирается ему вредить. Буквально с первых дней она предстала перед Эйкеном именно такой, какой её описывал Фортинбрас ещё в Диких Землях: внимательной, решительной и при этом заботливой. И хотя её сила и влияние всё ещё пугали его, он был рад, что в коалиции есть хотя бы один человек, который полностью доверяет Фортинбрасу.
Была, конечно, и принцесса Сонал, но её Эйкен избегал всеми возможными способами. К счастью, это было довольно легко: она целиком и полностью погрузилась в нахождение лэндтирсцев, затерявшихся среди землян, и восстановлению связей с ними. Эйкен лишь жалел, что, несмотря на занятость, она всё равно находила время на свои капризы и террор слуг в особняке.
Эйкен им искренне сочувствовал, однако на помощь не спешил. С этим прекрасно справлялась Шерая, сразу же после ухода Гилберта взявшая управление особняка на себя. Ни одно дело теперь не совершалось без её одобрения и контроля: поэтому-то она так быстро узнала, что во время тренировки с Енохом Эйс ни с того ни с сего потерял сознание. Потребовалось почти два часа, в течение которых Эйкен не находил себе места из-за волнения, чтобы привести Эйса в чувство и узнать, что случилось.
