не хочется вставать.
Т о о т. Мне тоже.
М а й о р. Надеюсь, однако, вечером посидим напоследок за коробками? Если хотите, конечно?
Т о о т. Какой может быть разговор!
М а й о р. Знаю, знаю… (Обнимая Тоота.) Сначала у нас были некоторые расхождения во взглядах, но сейчас все, слава богу, уладилось.
Т о о т. Слава богу.
М а й о р (чуть подвыпив). Тоот… Тоотик!
Т о о т. Ха… ха…
М а й о р. Милый мой Тоотошка, киска, голубчик…
Т о о т. Ха… ха… ха…
М а й о р. Не спеть ли нам что-нибудь?
Т о о т. Что?
Майор начинает, Тоот подхватывает студенческую песню «Гаудеамус игитур…»{176}.
Входит М а р и ш к а.
М а р и ш к а (счастливо). Дюла, мой мальчик! Если бы ты видел! Дюлик мой!
З а т е м н е н и е.
Картина пятая
Автобусная остановка. Появляются Т о о т ы в полном изнеможении. М а й о р — свеж и до неприличия бодр и здоров. По желанию можно ввести оркестр.
М а р и ш к а. Вот и пришли.
А г и к а. Пора прощаться.
М а й о р. Поверьте, милые Тооты, у меня нет ни малейшего желания уезжать.
М а р и ш к а. Как пролетели эти две недели! Правда, милый Лайош?
Т о о т (шатается от усталости, его поддерживает то жена, то дочь). Да, да…
М а й о р. Я очень доволен вами, господин Тоот. Советую только не повторять своих прежних ошибок.
Т о о т (падает на майора, но жена и Агика выпрямляют его). Нет, нет…
М а р и ш к а. Целуем нашего сыночка и просим передать ему эту небольшую посылочку.
М а й о р. Обязательно передам… Я человек не слов, а дела, и докажу свою благодарность!..
Слышен шум автобуса.
М а р и ш к а (сквозь слезы). Мы счастливы, что вы чувствовали себя хорошо в нашем доме…
М а й о р. Если бы в эту тяжелую минуту расставания у меня возникло желание пошутить, я бы сказал: «У вас было так хорошо, будто я вовсе у вас и не был…» (Наигранно смеется.)
Ему отвечают деланным смехом сначала Агика, затем Маришка и наконец Тоот. Затем, как по команде, смолкают.
Надо идти… (Протянув руку Маришке.) Еще раз благодарю за все.
М а р и ш к а. Всего вам доброго, господин майор.
М а й о р (погладив по голове Агику). До свидания, Агика!
А г и к а. До свидания, господин майор.
Т о о т (видя, что настала его очередь, протягивает по ошибке руку Маришке). Счастливого пути, уважаемый господин майор!
М а р и ш к а (поворачивает Тоота лицом к майору). Повернись к нему!
Т о о т (потрясая руку майора). Спасибо, Маришка!
М а й о р. Всего вам доброго!
М а р и ш к а и А г и к а (вместе). Всего хорошего!
М а й о р (сделав несколько шагов, оборачивается). Я действительно не был вам в тягость?
Т о о т, М а р и ш к а и А г и к а (хором). Нет! Что вы! Счастливого пути!
М а й о р уходит, помахивая рукой. Слышен шум уходящего автобуса. Тооты машут вслед. Постепенно натянутая улыбка сходит с их лиц. Сначала перестает махать Тоот, потом Маришка, затем Агика. Три мрачных усталых лица.
А г и к а (упавшим голосом). Уехал.
Т о о т. У… (Падает, но его подхватывают Маришка и Агика.)
М а р и ш к а. Поддержи папочку, Аги.
Т о о т. Не надо… (Отстраняет их, выпрямляется, поправляет каску.) Наконец-то! (Другим, бодрым голосом.) Пошли, Маришка.
Четким шагом уходят.
Сцена затемняется. На авансцене появляется п о ч т а л ь о н с письмом в руках.
П о ч т а л ь о н (читает). «Помню, когда убежала из клетки наша белочка, мы, дети, очень плакали, а папа нам говорил: «Глупая белка тоже хочет быть свободной, и ей не нужна наша любовь». Это очень верно! Теперь я тоже понял, как трудно быть всегда хорошим, то есть, чтобы быть всегда хорошим, надо иногда быть плохим, ибо добро без зла не бывает и все зависит от обстоятельств. Не знаю только, какие должны быть эти обстоятельства. Этого я еще не смог понять, наверное, потому, что я еще слишком молод и не знаю, как следует жить…». (Вздыхает, глядя на солдатский конверт.) Было их четверо, стало — трое. А я люблю только четные числа: два, четыре, шесть, восемь… (Рвет письмо и уходит.)
Картина шестая
Веранда. Входят Т о о т ы. Оглядываются, вздыхают.
М а р и ш к а. Вот мы и дома… Ничего не будем убирать. Сначала поспим.
Т о о т (с приливом энергии, решительно). Нет! Приведем все в в порядок. Все по своим местам. Я — сейчас! (Поднимает картонорезку и выносит ее во двор. Когда он возвращается, на веранде уже все расставлено по своим местам. С удовлетворением осматривается и исправляет часы-кукушку.) Завтракать будем утром, ужинать — вечером, ночью будем спать, и все будет так, как раньше. (Садится в кресло-качалку.)
М а р и ш к а (нежно). Все будет так, как ты хочешь, мой милый Лайош. Хочешь сигару?
Т о о т. Дай.
Маришка приносит сигару, садится справа, Агика — слева от отца, подносит спичку. Смеркается.
М а р и ш к а. Какой хороший вечер.
А г и к а. Скоро сборщики смолы зажгут свои костры.
М а р и ш к а. Поздно, милый Лайош… Не хочешь ли спать?
Т о о т. Удивительно! Совсем не хочу спать. Чувствую, как во мне… (Зевает.) Отодвиньтесь-ка немного.
А г и к а. Хочешь потянуться?
Агика и Маришка отодвигаются.
Т о о т (потягивается так, что трещат кости). Ой, мама-мамочка… Бедная моя мамочка… (Последние слова застревают у него в горле, рука беспомощно падает.)
В дверях появляется м а й о р. Он с чемоданом. Широко улыбается.
М а й о р. Вижу, вы не верите своим глазам, но это я!
Тооты замерли от неожиданности, не в силах произнести ни слова.
Доехал до Эгера, являюсь к военному коменданту, а он мне приятную новость: партизаны взорвали мост. (Тем временем заходит в свою комнату, оставляет там чемодан и появляется вновь.) Сообщение прекращено по меньшей мере на три дня. Что вы на это скажете? (Пауза.) Думаю — так грустно было нам расставаться, решаю провести еще три дня с вами вместе. Надеюсь, не буду вам в тягость?
Тооты по-прежнему в трансе.
А раз так, раз мы снова вместе… Есть предложение: поработаем? (Оглядывается.) Да! Где наша новая картонорезка? Куда вы ее дели, господин Тоот?
Т о о т (неестественным голосом). Действительно. Где картонорезка? Ты не знаешь, Маришка? Ах да — я отнес ее в сад, господин майор.
М а й о р. В сад? Картонорезку? Зачем?
Т о о т. Там, в цветах, где мальвы… (Услужливо.) Могу показать. (Решительно вскакивает, не терпящим возражения жестом указывает дорогу майору, который идет в сад.)
Т о о т, не оборачиваясь, с какой-то одержимостью идет за ним. Агика и Маришка в ужасе остаются на местах. Большая пауза. Вдруг слышен металлический стук картонорезки. Стук повторяется три раза. При каждом стуке Маришка и Агика вздрагивают, но не смотрят друг на друга.
(Входит, вытирает руки, спокойно.) Что вы тут стоите?
М а р и ш к а (дрожащим голосом). Ждем тебя.
Т о о т. Поздно. Пошли спать!
Агика с ужасом смотрит на отца. Маришка идет к двери, останавливается.
М а р и ш к а (робко). На три части разрезал, милый Лайош?
Т о о т. На три? Нет, ровно на четыре. Опять не так что-нибудь?
М а р и ш к а. Все так, мой дорогой Лайош… Ты всегда делаешь все как надо… (После
