и прикрыла глаза. Кажется, она произнесла заклятье слишком быстро, и это дало не самый приятный эффект. Женщина успокоила дыхание и с горечью подумала: "Мне никогда не давалась эта магия. Да и не только она"
На самом деле, Эсма хорошо колдовала, она была терпеливой и действительно знала заклинания, но, всё-таки, для быстрой магии требовался природный талант. О таком было не принято говорить, но магический дар, в отличие от любого другого, требовал не столько усердия и усидчивости, сколько предрасположенности. Талант к магии выражался главным образом в количестве сил. Чем больше заклятий и чар мог создать маг в один момент, не прерываясь на отдых, тем талантливее он считался. Эсма никогда не относилась к этому одаренному племени. Она могла использовать несколько сильных заклинаний подряд, но потом её организм начинал требовать передышку. С возрастом всё становилось только хуже. В этот раз Эсму подвело заклятие перемещения. Эрбианка потрясла кистью руки, сколько ещё лет пройдёт, прежде чем она станет самой бесполезной колдуньей в лагере? Обычно слабость проявлялась после пятого десятка, но в роду Эсмы многие начинали терять силу в относительно молодом возрасте.
Не желая думать об этом, женщина гордо вскинула голову и направилась к высокому серо-белому камню, напоминающему полукруглую дверь. Колдунья находилась на краю огромного плато, упирающегося в синее море и лазурное небо. Повсюду торчали камни, их было не меньше сотни. Каждый имел свой собственный цвет и свою неповторимую форму. Некоторые из них облюбовали гигантские чайки, которые, сидя в своих гнёздах, подозрительно косились на эрбианку чёрными глазами-бусинами, рядом с другими росли тонкие растения с шестиугольными мясистыми стеблями зелёного цвета, и только глыба, выбранная Эсмой, стояла голая.
Колдунья постучала по камню три раза, затем отступила на шаг назад и стала ждать. Меньше, чем через минуту, по камню прошла рябь, мгновение — и из неё вышел высокий светлокожий мужчина с медно-рыжими волосами. Он добродушно посмотрел на Эсму и улыбнулся.
— Здравствуй, Цветочек, — протянул мужчина хриплым басом.
— Здравствуй, Кенни, — колдунья убрала прядь волос с лица и тоже улыбнулась. — Мне нужна твоя помощь.
Мужчина расхохотался:
— Так и знал! Ты никогда ко мне просто так не приходишь.
Он приложил одну руку к камню, второй взял запястье Эсмы. И вот на том месте, где секундой ранней был лишь камень, возник сверкающий проход, за которым скрывалась лестница. Маги вместе шагнули внутрь. Когда проход закрылся, мужчина отпустил руку подруги, и они друг за другом стали спускаться по выдолбленным прямо в скале ступеням. Медленно ступая, Эсма внимательно следила за тем, как её ноги опускаются на каждый новый камень. В детстве колдунья очень боялась лестниц. Кто-то сказал ей, что, если она вдруг упадёт, то непременно сломает себе всё тело. Детское воображение живо нарисовало изогнутую в пяти местах шею, и девочка зареклась ступать на это дьюеровское изобретение. Со временем страх поутих, но женщина всё равно смотрела под ноги каждый раз, когда оказывалась на лестнице — сила привычки. Собственно говоря, это и стало главной причиной, почему Эсма перестала навещать этот клан келумцев. Страх почти исчерпал себя, но осадок от него оставался надолго.
В один момент эрбианка остановилась, чтобы перевести дух и осмотреться. Она стояла под выступом плато, и прямо под ней плескалось сверкающее море. Эсма вдохнула полной грудью. Морской воздух… Им можно дышать вечность. Немного пьянящий, щекочущий нос, пробуждающий в памяти воспоминания о чём-то круглом, жёлтом и тёплом. Жаль, что аромат моря нельзя забрать с собой. Вот бы существовала возможность собрать его в бутылочку и носить в кармане в качестве самых любимых духов, успокоительного или нюхательной соли.
Когда Эсма продолжила спускаться, ей пришлось ускориться, чтобы нагнать келумца. Звали его Кенни. Впервые они встретились во время позапрошлого подписания договора о Вечной дружбе между эрбианцами и келумцами. Его обновляли раз в десять лет. Главным пунктом являлась фраза: "Помогать друг другу в битве против драконьих узурпаторов." В этом году в ночь с месяца Быка на месяц Иволги должно было состояться подписание очередного договора.
Внешне Кенни напоминал неказистого великана, и многие, кто видел его впервые, сразу же решали, что перед ними стоит последователь бога войны, и долго отказывались верить, что он погодник. Люди, следующие за богом Погоды, часто напоминали ветки ивы. Они, келумцы, были длинными и тонкими, с тёмно-серыми глазами и древесными волосами. У Кенни же глаза больше напоминали жёлуди, а волосы — яркое пламя костра. Вдобавок, как будто всего остального показалось мало, природа наградила мужчину белой прядью, идущей ровно посередине лба. Обыкновенно Кенни зачёсывал эти волосы за левое ухо, так что она скрывалась среди рыжих волос почти что на половину.
Сегодня маг надел бледно-голубую рубаху с кожаными завязками около горла, мягкие кожаные штаны, сапоги и серебристый плащ. На плече красовалась фибула в форме жёлтогрудой иволги с чёрными эмалевыми крыльями. Несмотря на большой рост, одежда чрезвычайно шла Кенни. Погодники всегда трепетно относились к собственному, да и к чужому внешнему виду. Они внимательно следили за качеством материала, за цветом и узором. И они всегда, как говорится, одевались по погоде.
Зная об этом, эрбианка тоже нарядилась. Хоть при ней Кенни не делал замечания никому, кроме Матвея, Эсме не хотелось чувствовать себя хуже окружающих. Пусть эрбианцы и никогда не уделяли много внимания нарядам. По случаю своего визита Эсма выбрала тёмно-зелёное пальто с рукавами-крыльями. Под него она надела свитер из белой шерсти и чёрные штаны. Волосы женщина заплела в длинную косу. Дома подбор одежды казался пустой тратой времени, но теперь Эсма радовалась, что выглядит ничуть не хуже друга.
Лагерь келумцев располагался на гигантском камне, скрываемом от посторонних взглядов высокими скалами, стоящими посреди моря, и природным навесом — выступом плато, а от ветра и волн — магическим барьером. Жили маги в пещерах, выдолбленных прямо в скале. Некоторые из них, наподобие общих кухонь, библиотек или складов, выходили прямо на улицу. От них вглубь плато шли многочисленные коридоры, вдоль которых и располагались жилые помещения. Центром поселения служила ровная площадка, посередине которой рос большой старый платан. Корни дерева уходили очень глубоко, их концы можно было видеть в подводных пещерах, коих под лагерем имелось великое множество. Иногда их использовали для хранения ценных артефактов или как путь для отступления. По мере необходимости пещеры изучали, составляли их карты, которые каждое новое поколение исправляло и дополняло. Тем не менее, общее число пещер и степень их запутанности ещё предстояло выяснить. И Эсма подозревала, что закончится это выяснение
