на ноги, ища дорогу к отступлению.
— Ублюдок! — Голос Сина дрожал от нахлынувших эмоций. Впервые в жизни Син жаждал крови. Он медленно надвигался на жертву, сжимая и разжимая кулаки, его лицо исказилось от гнева, слова, слетавшие с губ, были бессмысленны.
На дворе воцарилась мертвая тишина. В тени столпились зрители, холодея от ужасающего, но завораживающего зрелища.
Лошадиный дух застыл, вжав голову в плечи. А Син приближался, глядя на него, как удав на кролика.
В последний момент этот здоровенный мужик попытался дать деру, но его ноги отяжелели и дрожали. Внезапно раздался звук, похожий на тот, с которым топор врезается в ствол дерева, — это Син ударил его в грудь. Он тяжело рухнул, а Син все бил его ногами в грудь, выкрикивая что-то бессвязное. В этом потоке слов можно было лишь различить имя его любимой женщины.
Но даже в безумии он понимал, что превратил в месиво лицо противника, чувствовал теплоту крови, попавшей ему на лицо и руки, услышал крики толпы:
— Он убьет его!
— Оттащите. Ради Христа!
— Хватайте его — он силен как бык.
Чьи-то руки вцепились в него, ладони сжали горло, он на мгновение потерял сознание от удара бутылкой по голове. Потом почувствовал вес их тел, повисших на нем.
Несмотря на то что его обхватили цепкие руки, а двое дюжих парней сели на спине, он сумел сбросить их и встать.
— Держите его за ноги!
— Валите на землю, валите!
Син схватил мужиков, державших его за руки, и треснул лбами друг об друга. Они отвалились в разные стороны.
Кто-то попытался схватить его со спины, но, получив мощный удар по коленной чашечке, взвыл дурным голосом. Син дышал как затравленный зверь, кровь из раны на голове текла по лицу и впитывалась в бороду.
— Дайте ружье! — крикнул кто-то.
— Под баром есть дробовик. — Но смелости не хватило ни у кого, и Син обвел всех диким взглядом.
— Смотрите, он убил его! — Эти слова дошли до его сознания, несмотря на безумие, тело невольно расслабилось, и он попытался вытереть кровь. Все заметили происшедшую в нем перемену.
— Остынь, парень. Смех смехом, но убийц проклинают.
Син посмотрел на лошадиного духа. Сперва ему стало не по себе, потом страшно. Мужчина был мертв, не было никаких сомнений.
— О Боже, — прошептал он, пятясь назад и уже не обращая внимания на липкую кровь.
— Он вытащил нож. Не волнуйся, парень. У тебя много свидетелей.
Настроение толпы изменилось.
— Нет, — пробормотал Син. Они не поняли. Впервые в жизни он злоупотребил силой и направил ее на бессмысленное убийство, чтобы убить ради удовольствия, ради вида крови.
Неожиданно лошадиный дух пошевелился, повернул голову, одна нога его согнулась и выпрямилась. У Сина появилась надежда.
— Он жив!
— Доктора.
Син со страхом приблизился к нему, стал на колени, развязал свой шарф и вытер им кровь с лица лежавшего.
— С ним все будет в порядке — оставь его доктору.
Пришел доктор, худой неразговорчивый мужчина, жующий табак. В желтом свете фонаря-«молнии» он осмотрел пациента, сделал уколы, толпа тем временем окружила его, пыталась заглянуть через плечо. Наконец доктор встал.
— Его можно перенести ко мне в операционную. — Доктор посмотрел на Сина. — Вы сделали это?
Син кивнул.
— Напомните мне об этом, если я стану раздражать вас.
— Я не хотел — просто так получилось.
— Так ли? — Доктор выплюнул табак в дворовую пыль. — Давайте посмотрим вашу голову. — Он положил голову Сина себе на колени, распутал слипшиеся от крови волосы.
— Рана неглубокая. Шов накладывать не нужно. Промойте и смажьте йодом.
— А сколько, док, за этого парня?
— Вы платите? — Доктор насмешливо посмотрел на него.
— Да.
— Переломы челюсти, ключицы, около двух дюжин швов плюс уход за ним в течение нескольких дней в кровати из-за сотрясения мозга. — Он размышлял, на сколько завысить цену. — Скажем, два соверена.
Син дал ему пять.
— Посмотрите за ним, док!
— Это моя работа. — И он пошел за мужчинами, которые уносили лошадиного духа со двора.
— Кажется, вам нужно выпить, мистер. Победителей не судят.
— Да, — согласился Син. — Мне нужно выпить. Конечно, он выпил, и не раз. Когда в полночь
Мбеджан пришел за ним, то порядком намучился, пытаясь усадить хозяина на лошадь позади себя, а тот не мог удержаться и без конца падал. Наконец Мбеджан перекинул его через круп лошади, как тюк с поклажей.
— Возможно, завтра ты станешь все отрицать, — принимая строгий вид, произнес Мбеджан, положив бесчувственное тело у костра и заворачивая его в одеяло. Он даже не вытер запекшуюся кровь и не снял с него ботинки.
Мбеджан оказался прав.
Глава 10
Син проснулся с первым лучом солнца. Голова гудела. Он достал маленькое металлическое зеркальце и «тщательно рассмотрел физиономию. Красавчик! Он согрел воду и, обмакивая тряпку в кружку, стал осторожно протирать лицо. Радовало лишь то, что две сотни соверенов приятно оттягивали карман.
— Ты заболел, па? — Дьявольский интерес Дирка к состоянию отца в значительной степени усилил его поганое настроение.
— Ешь свой завтрак. — Это было сказано так зло, что невольно пресекало дальнейшие расспросы.
— Нечего есть. — Мбеджан выступал в обычной роли защитника.
— Почему нечего? — Син посмотрел на него налитыми кровью глазами.
— Среди нас есть некто, кто считает потребление крепких спиртных напитков с вытекающими последствиями делом более важным, чем покупка еды собственному сыну.
Син достал пригоршню соверенов из кармана куртки.
