Он начинал сам себе нравиться.
— Надо вам подучиться, джентльмены. — Три игрока откололись за последний час, и за столом осталось четверо. — Как насчет того, чтобы дать проигравшим шанс отыграться?
— Вы хотите повысить ставки? — поинтересовался Син у говорившего.
Этот большой мужчина, пропахший лошадьми, с красным лицом, был вторым и последним победителем. Возможно, он был возчиком.
— Да, если все согласны. Пускай минимальная ставка будет пять фунтов.
— Подходит, — сказал Син, и за столом послышался одобрительный шепот.
Сначала игра велась осторожно, так как речь шла о больших деньгах, но постепенно темп увеличивался. Сину стало везти меньше, но где-то через час благодаря мелким выигрышам у него было семьдесят пять фунтов. Потом он сделал странный ход.
Первый кричащий слева от Сина вылетел до выигрыша, и вышиб его джентльмен, пропахший лошадьми, потом кричал номер, третий, и Сину пришла в голову фантазия открыть карты.
С отчаянной радостью он обнаружил семерку, восьмерку, девятку и десятку треф с бубновой шестеркой. В общем-то неплохая сдача.
— Кричу двадцать и поднимаю до двадцати, — предложил он.
Наблюдавшие оживленно зашевелились.
— Кричу. — Номер первый был не при деньгах.
— Кричу, — эхом отозвался лошадиный дух, и его золото со звоном влилось в общую массу.
— Сдаю. — Номер первый смешал карты и отбросил их.
Син снова повернулся к номеру первому.
— Сколько карт?
— Сыграю этими. — И Син почувствовал первые признаки надвигающейся беды. — А вы? — спросил он у лошадиного духа.
— Я вполне счастлив теми, что имею.
Двое не сменили карт, а у него малый ряд. Из масти у Сина четыре трефы, и одна из них точно прогорит. Син ощутил подступающую тошноту, сулящую беду и проигрыш. Разбив ряд, он пошел с трефы, не самой сильной, но попытка — не пытка.
— Я возьму одну. — Он выбросил бубновую шестерку и взял другую карту сверху колоды.
— Моя ставка. — Лицо номера первого светилось от удовольствия. — Я поднимаю максимум — еще сорок. Заплатите еще восемьдесят и смотрите на меня, мальчики. Давайте посмотрим, какого цвета у вас денежки.
— Я бы хотел подтолкнуть вас на большее, но это предел. — Лицо лошадиного духа было бесстрастным, но лоб покрылся испариной.
— Шесть взяток. — Син взял карты, и за свои четыре положил ту, которую вытащил. Она была черная, а когда он выдвинул ее побольше, то оказалось, что это — черная шестерка. Чувствуя, что внутри у него все кипит, он, глубоко вздохнув, полностью открыл карту. — Я тоже кричу. — Его голос звучал отрывисто.
— Картинка — закричал номер первый. — Все королевы. Что, скушали?
Лошадиный дух злобно отшвырнул карты, его красное лицо передернулось.
— Черт подери! У меня был первоклассный флэш. — Номер первый захихикал от радости и потянулся за деньгами.
— Подожди-ка, друг. — Син выложил свои карты на стол.
— Масть, мои дамы бьют, — запротестовал номер первый.
— Посчитай очки. — Син дотрагивался до каждой карты, называя ее. — Шесть, семь, восемь, девять и десять — все трефы. Сегодня ты пришел вторым. — Он убрал руку номера первого с денег и начал складывать их в столбик по двадцать.
— Слишком уж тебе везет. — Лошадиный дух даже не пытался скрыть свое огорчение.
— Да, — согласился Син. Двести шестьдесят восемь фунтов. Совсем неплохо.
— Забавно, что удача приходит к человеку с такими длинными руками, — продолжал лошадиный дух, — да еще когда он сдает. Какая, говоришь, у тебя профессия?
Не поднимая глаз, Син начал перекладывать соверены в карман, невольно улыбаясь. Конец замечательному вечеру, решил он.
Убедившись, что деньги в безопасности, Син поднял глаза на лошадиного духа и широко улыбнулся.
— Пошли пройдемся, паренек, — предложил он.
— Это будет здорово! — Лошадиный дух отбросил стул и встал.
— Просто отлично, — согласился Син.
Лошадиный дух проследовал через черный ход во двор в сопровождении Сина и нескольких клиентов забегаловки. Внизу он остановился и, внезапно повернувшись, ударил Сина с отчаянной злобой.
Получив удар в висок, Син не успел опомниться, как полетел в толпу. Падая, он видел, как лошадиный дух резко выдернул из-под куртки нож. Тонкий изогнутый нож с восьмидюймовым лезвием отливал тусклым серебром в свете окон бара.
Толпа отпрянула, оставив Сина лежать на ступеньках. Лошадиный дух, выкрикивая угрозы, в бешенстве занес нож над головой удачливого соперника.
Слегка оглушенный, Син спокойно следил за поблескивающим изгибом ножа. Внезапно он вцепился в правое запястье лошадиного духа и резко дернул.
Враг упал на Сина, его рука, сжимавшая нож, оказалась беспомощной. Син мысленно сравнивал свои силы с силами противника: бесспорно, противник был сильнее, но ему мешал большой, дряблый живот и отсутствие гибкости.
Лошадиный дух попытался силой высвободить правую руку. Пот выступил на его лице, распространяя неприятный запах.
Син еще крепче сжал запястье противника, для этого было достаточно лишь силы предплечий.
— А-а! — Лошадиный дух обмяк.
Син решил использовать силу всех мускулов руки и почувствовал, как они напряглись и затвердели.
— Милостивый Боже! — Завопив от боли, когда в запястье что-то треснуло, лошадиный дух разжал пальцы, и нож выпал на деревянные ступени.
Все еще не отпуская противника, Син начал медленно подниматься.
— Прощай, дружок. — Син выпихнул его на пыльный двор. Дышалось легко, хотя чувствовался неприятный озноб. Лошадиный дух пытался встать на колени, прижимая сломанное запястье.
Возможно, трусливая попытка к бегству так завела Сина, а может, выпитый бренди резко обострил его восприятие или потери и разочарования послужили причиной безумной вспышки ярости.
Неожиданно Сину показалось, что именно лошадиный дух причина всех его несчастий, что это тот самый мужчина, уведший у него Рут.
— Ты чудовище! — задохнулся Син.
Почувствовав угрожающе внезапную смену настроения победителя, лошадиный дух от страха вскочил
