— Мы возьмем гидролет, — сказал Петя.
— Утром. Только утром.
— У нас дойка.
— Вы не считаете возможным доверить этот процесс кому-либо из нас?
— Не хочется сваливать свой труд на других. Атилла убежал по нашей вине: мы не проверили после шторма силовые поля.
— Совет рассмотрит степень вашей вины. Утром я разрешаю вам взять гидролет, а дойкой займутся такие испытанные китодои, как Чаури-сингх и Лагранж. Жаль, что я еще (к тому времени) не смогу оставить свой пост. Когда-то с вашей Матильдой мы были друзьями.
Костя внимательно следил за курсом Атиллы.
— Он слегка отклонился к западу, — сказал Костя. — Видите, сейчас он снова лег на курс. Что-то у них там происходит, а мы здесь развлекаемся разговорами.
Нильсен крякнул, но ничего не сказал.
Мы все столпились у карты и смотрели на черную линию; она еле приметно росла. У патрулей был только миниатюрный передатчик, автоматически посылающий импульсы, но мы в это время представили себе Атиллу, рассекающего фосфоресцирующую гладь океана.
Вспыхнул зеленый предупредительный глазок на большой панели, и послышался бесстрастный голос кибера-переводчика:
— Разведчик Кокоури заметил касаток. Они идут тем же курсом, что и мы, в пяти милях к востоку. Кокоури успел предупредить нас, а сам пытался увести преследователей по ложному следу. Атилла отклонился на две мили в сторону от касаток. Он по-прежнему не слушается нас. Нужна помощь. Передал Тави.
Тави оказался главным в эскорте у Атиллы. У меня сжалось сердце, когда я подумал, какой опасности он сейчас подвергается. Нильсен спросил:
— Тави! Не Черный ли Джек находится по соседству с вами?
— Кокури не успел сообщить.
— Постарайтесь отвлечь Атиллу как можно дальше к западу.
— Мы делаем это, только Атилла необыкновенно упрям.
— К вам скоро выходит помощь на гидролете. Будь молодцом, Тави!
Нам Нильсен сказал:
— Вылетайте через два часа, с тем чтобы догнать их на рассвете.
За два часа мы еле-еле управились, чтобы все подготовить к полету. Островитяне давно не пользовались этой старой тяжелой машиной. Мы с Костей залили в баки горючее и стали носить в гондолу оружие, ящики с ампулами, легкое водолазное снаряжение, продукты, как требовали правила полетов над океаном. В это время Петя и Ки, включив два переносных прожектора, осматривали двигатель и навигационное оборудование.
Несмотря на глухую ночь, нас вышло проводить почти все население острова.
Американец воскликнул, пожимая нам руки:
— Черт возьми, как жаль, что в кабине нет пятого места!
Когда мы уже поднимались по трапу, жена Нильсена громко спросила:
— Карл, ты уверен, что им удастся привезти этого Атиллу?
— Уверен.
— Я не совсем разделяю эту уверенность: слишком мала машина. Надо было бы вызвать из Коломбо сухой док.
Нильсен закашлялся.
Американец сказал:
— Не тревожьтесь, мадам, эти ребята подвяжут его к фюзеляжу.
Павел Мефодьевич молча помахал рукой.
В лагуне засветилась дорожка для разбега. Костя с Петей заняли места пилотов.
По бокам взлетной дорожки, состязаясь в скорости с гидролетом, мчались дельфины. Они уже знали, куда и зачем мы летим. Нильсен передал в лагуну сообщение Тави и свои ответы ему, и приматы моря провожали нас, желая удачи.
С трех тысяч метров поверхность океана казалась мутно-серой. Костя поднял машину почти к «потолку», и все равно океан мерцал под нами и казался совсем рядом.
Петя и Костя разговаривали с Тави и Нильсеном. Тави сказал, что Атилла несколько сбавил скорость, но все же упрямо плывет к югу. Нильсен приказал Тави ни в коем случае не вступать в драку с касатками, а только отвлекать их от Атиллы. Затем посоветовал нам не злоупотреблять применением антистимуляторов и рассказал, как года два назад он сам перестарался, пытаясь остановить такого же беглеца, и в результате кит впал в полную прострацию: неделю продремал, покачиваясь на волнах, а Нильсену пришлось сторожить его и оберегать от касаток.
Сказав, что он все время будет с нами, Нильсен растаял на экране.
Маленький Ки заснул, уютно свернувшись калачиком на сиденье.
Петя что-то рассказывал Косте, и они смеялись.
В прозрачный потолок гондолы смотрели звезды. Среди них крохотной золотой песчинкой светился спутник Биаты.
Тави передал:
— Они изменили курс. Идут на сближение. Послал Крака отвлечь их в сторону.
Нильсен, одновременно слышавший это ничего хорошего не обещающее сообщение, сказал нам:
— Постарайтесь, ребята, разыскать касаток, пока они еще не напали на Атиллу.
— Для этой цели мы и летим. — Костя бросил машину вниз так резко, что Ки проснулся и спросил: «Уже посадка?» — и снова заснул.
Петя недовольно заметил:
— Что за манера вести так варварски машину! Ты развалишь на куски эту старую колымагу.
Нильсен предложил:
— Советую использовать ночной стереобинокль для обзора поверхности океана.
Костя подморгнул Пете, тот приник к окулярам оптического прибора.
— Не отрываем глаз от этого бинокля, — сказал Костя Нильсену, — но пока ничего.
— Да, да, ничего, — подтвердил Петя.
Нильсен тряхнул головой и исчез.
Костя спросил:
— Что за термин ты употребил сейчас? Что за «колымага», откуда это?
— Листал недавно уникальную энциклопедию у старика. Нужны были сведения древних о Калане. Смотрю — странное слово. Оказывается, это не менее странное сооружение на колесах, еще более древнее, чем автомобиль; на нем передвигались исключительно по твердым поверхностям. И к тому же без двигателя.
— Как — без двигателя? — Костя повернул голову.
— Ее волокли животные по земле.
— Ах, лошади?
— Не только! Кажется, и другие четвероногие.
— Ты следишь за Атиллой?
— Конечно. Пока ничего… Сколько слов умерло или получило совсем другое значение! Например, все мы знаем, что дворником называется очень несложное устройство для очистки прозрачных поверхностей, между тем в давние времена…
На экране появился Нильсен.
— Я бы на вашем месте, — сказал он с плохо сдерживаемой яростью, — отложил на некоторое время безусловно интересные лингвистические изыскания, так как цель вашего полета уже должна быть под вами, если, конечно, вы не сбились с курса.
Петя помотал головой и шепнул:
— Нет еще. Никого нет, чисто!
— Курс верен! Океан чист! — Костя ответил с подчеркнутой сдержанностью, иногда это ему удавалось.
— По моим расчетам, вы пролетели над Атиллой!
