— Твой пират, Робертс, тоже сказал, что ты его бросил. Это уже… как это называется… тенденция, — прорычал эльф. — Теперь у тебя есть прекрасная возможность объясниться перед всеми нами. И, похоже, перед своими новыми друзьями тоже. Чтобы знали, когда ты предашь и их…
Катерина, понимая, что прошлое профессора туманно и, благодаря этому миру, тянется на многие века, все равно удивилась. Настолько масштабны были события, в которых участвовал Хэммет. Страшно представить, какую кашу он заварил за свою жизнь, и сколько всем ее придется расхлебывать. Сколько раз он влиял на историю ради своих целей? Сложно сказать.
Зато совершенно ясно, что никакого «любопытства», никакой «исследовательской жилки», о которой так старательно говорил им профессор, никогда не существовало. Создать огромную финансовую империю — это недюженные таланты и амбиции. Но ради какой цели?
— Не рассказывайте ничего, профессор, — неожиданно посоветовал Франкенштейн. — У нас сейчас есть проблемы поважнее…
— Нет! Очень уж хочется услышать правду. В кои-то веки, — резко возразил Уильям.
Салим молча к нему присоединился. Отец Витторио тоже с нескрываемым любопытством смотрел на Хэммета, словно ожидал открытия божественных тайн, которые так рьяно искал в свое время.
Цезарь продолжал подпирать кулаком подбородок. Было видно, что он понимал английский. Но, возможно, не слишком хорошо на нем говорил, и здесь его всегда заменял легат.
— Мы думали, что можем переделать этот мир. Но это было ошибкой, друзья, — опустил голову Михаил. — Все далеко не так просто. Есть силы, которые управляют ходом истории. И нещадно уничтожают тех, кто пытается включиться в эту игру.
— Неожиданно, но я всегда об этом подозревал, — тихо сказал Виктор, стараясь не прерывать рассказ Хэммета.
Пиррос что-то пробурчал на латыни, а Глабр нахмурился:
— Ты потчевал нас этими сказками с самого начала, Красс. Но потом просто сбежал. И мы оказались лишены нашего положения при императоре. Весь наш легион приказали убить…
— И именно поэтому вы знали, на какой риск шли! И консул знал! — вскипел профессор.
Уильям видел Хэммета таким всего несколько раз. И каждый раз было весьма противоречивое зрелище. Приятно было спад этой часто, казалось, наигранной вежливости или снисходительного тона. С другой становилось как-то не по себе, не хотелось, чтобы его гнев обратился на тебя. Особенно в свете последних открытий.
— Если нам суждено было потерпеть поражение, то мы должны были потерпеть его все вместе. Вместо этого ты исчез в последний момент, кто-то предупредил обо всем императора… и тогда мы отправились в этот мир.
— Я говорил, что этот мир — лишь последняя необходимость. Вы были здесь, вы сами видели, что здесь были за твари…
— Для нас не было больше места в обычном мире! Вся империя обрушила на нас свою мощь! Нам пришлось завалить портал за собой навсегда, чтобы не дать остальным легионам прорваться, — Глабр сжал кулак. — Знаешь, что было потом, Красс?!
— Догадываюсь… — тихо сказал Хэммет.
— Мы дрались за выживание! Все эти твари уничтожили наш легион… остальные погибли от голода и от тех, кто потом попадал в этот мир. Пока нас не осталось только двое, и мы не построили свою новую империю…
— Вы могли вернуться, — попытался сойти с неприятной темы Михаил. — Портал был далеко не один.
— Мы вернулись… — процедил легат.
Император Пиррос же сурово смотрел на профессора. Было видно, что он понимает все до последнего слова, несмотря на то, что разговаривал лишь на латыни. И сейчас правитель небольшого разношерстого народа хотел, чтобы этот разговор услышали спутники Михаила. А, главное, поняли.
—..и не нашли себя в новом мире. Империя была разрушена, хотя бы обещал нам, что она будет существовать вечно. Вместо этого мы обнаружили наших жалких потомков и все более и более усиливающихся людей…
— Ничто не существует вечно, — возразил Хэммет. — И я об этом говорил давно. Я обещал сделать все, чтобы сохранить ее. Но потом вмешались силы, которым даже я не мог противостоять.
— Кто?
— Ангелы.
— Не надо рассказывать нам христианские сказки…
— Прошу прощения… — хотел было возразить Витторио, но Виктор поднял руку, не давая тому говорить.
Сейчас ситуация висела на волоске, и удивительно, как священник этого не понимал.
— У меня нет для них другого имени. Но я не предавал вас. Этот ангел… он не признает другого хода истории. Он кто-то вроде наблюдателя, — профессор оглянулся на других путешественников. — Многие из моих спутников видели его, видели на что он способен… мой друг, орк, пострадал от его руки и теперь не может нормально говорить.
— Продолжай, — словно поверив, попросил Глабр.
Но было видно, что эльф готов дать все до последней попытке старому другу объясниться, и уже потом приступить к пыткам.
Катерина еще раз огляделась. Убить императора они успеют. Может, получится взять в заложники. Но для этого придется воспользоваться, как бы ни было неприятно это признавать, помощью Франкенштейна. Но подать незаметно сигнал не получится… остается лишь надеяться на его ум.
— Только не говорите, что вы догадались о Брандоне и Бранденфорт с первой секунды, как увидели их… — прежде чем профессор смог продолжить, вмешался Уильям.
На этот вопрос собеседник промолчал, но брошенный взгляд красноречиво говорил обо всем.
Теперь бывший крестоносец понял, почему Хэммет настороженно относился к девушке на корабле и в Испании. Опытный взгляд путешественника сквозь время никогда не могла обмануть маскировка ангела.
— И почему вы молчали?
— Все молчали, — напомнила Катерина. — Робертс, Гилен. Они предупреждали, что правда может быть опасной. Поэтому прекрати давить на Хэммета…
Рыжеволосая понимала, что Михаилу сейчас крайне непросто. И это только начало. Если сведения об их родных он еще и мог скрывать по каким-то личным мотивам, то правду об ангеле… после увиденного и пережитого веских причин имелось предостаточно.
Солдат удивленно посмотрел на женщину и замолчал.
— Когда… — профессор запнулся, — когда ангел в очередной раз появился в Риме, я вновь не воспринял его предупреждение всерьез. Тогда он убил всю мою семью и забрал меня в мир, откуда нет выхода…
Хэммет медленно расстегнул рубашку, показывая свой огромный уродливый шрам на груди.
— Я не знаю, сколько прошло времени, когда пытки закончились… может, десять лет, может, двадцать. И все это время меня держали в живых. А потом просто выкинули где-то в лесах, где жили германские племена… Но было слишком поздно. Вас уже не было в нашем привычном мире.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
