— Откуда ты пришел сюда, человече? Какие твои грехи и что ты наделал, что столь почтенные люди тебя разыскивают? Ты навел беду на наш монастырь, — ступай же и давай ответ за свои грехи.
Святой Григорий ничего не ответил и, молча, пошел за игуменом, державшим его за руку. Когда он приведен был к епископам, они тотчас узнали его, — они видели его на соборе, когда все отцы похваляли его и сам император оказывал ему почтение, — и, вставши, поклонились ему и обняли его с любовью. Но он сам упал им в ноги и сказал:
— Простите меня, отцы святые, ибо грешен я. Зачем ищете мою худость, меня, недостойного?
— Святейший отец папа зовет тебя, — отвечали они, — поднимая его с земли и давая ему целование.
Игумен был удивлен и смущен тем, что епископы оказали такое почтение тому самому Григорию, которого он считал каким то злодеем. Епископы же взяли Григория и с честью повели к папе.
Когда Григорий вошел и поклонился папе в землю, папа сказал ему:
— Ты благовременно пришел к нам, чадо Григорий; благословен Бог, явивший тебя нам.
И вставши, он поцеловал его святительским целованием, а затем продолжал:
— Чадо Григорий! Господь наш Иисус Христос призывает тебя на епископство в церкви Своей в Акраганте, дабы чрез тебя спаслись живущие там.
— Прости меня, Владыка, — отвечал Григорий. — Я недостоин такого сана.
— Не будь непослушным, — сказал на это папа, — бойся Бога и вспомни, что многие своим непослушанием прогневали Всевышнего.
Тогда Григорий сказал:
— Дай мне немного времени для размышления, честнейший отец, и для окончательного ответа твоему святейшеству.
Папа поручил Григория до времени авве Марку. Увидев авву, Григорий с радостными слезами бросился к его ногам.
— Благодарю Бога, — воскликнул он, — за то, что Он сподобил меня увидеть еще раз в этой жизни тебя, любимый отец мой!
Авва Марк ушел с ним в отдельную комнату, и они всю ночь провели без сна, в духовной беседе. Пред этим Григорий собирался удалиться в Испанию, особенно когда узнал, что отец его Харитон прибыл в Рим. Но Марк удержал его.
— Чадо, — говорил он, — не прогневи Бога и — вместо благословения Его — не навлеки на себя проклятия.
С тех пор Григорий оставил свое намерение. Вскоре папа призвал к себе жителей Акраганта и спросил, согласились ли они, наконец, в выборе себе епископа.
— Мы, Владыка, не знаем, — отвечали те, — что тебе ответить: мы положились на Бога и на твои святые молитвы, и кого укажет тебе Бог, того и дай нам; мы же примем его с любовью.
Папа, присмотревшись к лицу Харитона, догадался, по близкому сходству, что он — отец Григория.
— Пойдем в церковь, — сказал он тогда, — и помолимся Богу, дабы Он указал нам, кого Сам считает достойным.
И вот, когда папа с епископами и всем клиром возносили молитвы в храме святых первоверховных Апостолов Петра и Павла и Григорий находился с ними, явился над святой трапезой летающий голубь и опустился на голову святого Григория. Все благоговейно устрашились при этом неожиданном чуде.
— Вот, Бог явил нам, кого Он избрал достойным епископского сана, — сказал папа, и посвятил Григория в епископа Акрагантийской церкви.
Все граждане Акраганта были рады этому и приняли Григория с любовью, как избранного Самим Богом. И Харитон узнал своего сына и горячо благодарил Бога за то, что Он сподобил его видеть сына живым и еще в таком сане.
Немного дней спустя, Акрагантийцы, получив благословение от папы, возвратились с новопоставленным епископом в свой город. Когда они проходили мимо Панормии [12], на встречу им вышел епископ этого города с клиром и всем народом и радушно принял их: он наслышался о добродетельной жизни Григория и просил его войти в церковь и преподать благословение народу. Когда Григорий входил в храм, к нему приблизился один монах, жестоко пораженный проказою и громко взывал к нему:
— Помилуй меня, раб Христов, и помолись обо мне Богу, чтобы Он облегчил мне мою тяжкую болезнь.
— Во имя Господне исцелись от твоего недуга, — сказал ему святой.
И инок тотчас исцелился и очистился от проказы, так что тело его сделалось, как у малого ребенка.
Все славили и благословляли Бога, творящего чудеса чрез Своего угодника.
Григорий с спутниками вышли из Панормии и приблизились к Акраганту. Здесь встретил их игумен пригородного монастыря Пресвятой Богородицы. Когда Григорий вступил в монастырь, к ногам его упал один глухонемой инок; игумен отстранял его от ног епископа, но святой Григорий сказал ему:
— Оставь его, брат: пусть он объяснит нам, что ему нужно.
Игумен сказал:
— Он — юродивый, владыка, и к тому же нем и глух. Святитель вздохнул и воздев руки к небу, совершил молитву, а потом поднял инока с земли и сказал ему:
— Во имя Господа нашего Иисуса Христа, повелевшего бесу глухому и немому выйти из создания Божия, начни говорить, брат, и услышь, и прославь Бога, сотворившего тебе сие!
И тотчас инок начал говорить и громко восклицал:
— Велики дела Твои, Господи, которые ты сотворил ради сего человека!
Святой спросил инока, сколько прошло лет с тех пор, как он уже не говорит.
— Я не помню, владыка, — отвечал исцеленный, — того времени, когда я говорил или слышал.
Игумен сказал тогда за него:
— Вот уже двадцать лет, владыка, как мы его постригли, а пострижен он был восьми лет и до сегодня был глух и нем; теперь же исцелился твоими молитвами.
Всех охватил, при виде чуда, благоговейный страх и все благодарили Бога, давшего им епископа-чудотворца.
В этом монастыре святой Григорий оставался до утра, и на утро отправился в Акрагант. Остававшиеся дома жители города, услыхав, что идет новый епископ, спрашивали друг друга: кто же избран: Савин, Крискент, или Евпл? — и, узнав, что никто из этих трех не удостоен епископства, а избран один странник, именем Григорий, были очень удивлены, а услыхав, что он — чудотворец и уже исцелил глухонемого, прониклись благоговением. Всё население города вышло на встречу и приняло от него благословение, и он, благословляя, возлагал на всех руки. Вышла, между прочим, и мать его Феодотия вместе с другими пожилыми женщинами, еще не знавшая, что новый епископ — ее сын. Но, взглянув на него, она сейчас же узнала его и сказала:
— Воистину, это — сын мой, который пропадал и нашелся (Лк.15:24).
Григорий же, увидев мать, воскликнул:
— Здравствуй, госпожа Феодотия, мать моя!
— Благословен Бог, — отвечала она с великою радостью — избравший тебя пасти людей Его и сподобивший меня увидеть тебя, милый сын мой!
Затем все с пением вошли в храм. И когда святой Григорий совершал Божественную литургию, некоторые из достойных видели благодать Святого Духа, сошедшую на него в виде голубя и осенявшую его, подобно тому, как это было и при его посвящении. К церкви было принесено множество больных, и святой Григорий возвращал им здравие, возлагая на них руки, так что все изумлялись и говорили:
— Действительно, он подобен святому Григорию, Неокесарийскому чудотворцу.
И была в городе великая радость.
Вступив в управление паствою, Григорий много заботился о нищих, исцелял больных и изгонял бесов. Отец его Харитон почти не выходил из церкви, в посте и молитвах служа Богу день и ночь; точно также и мать его Феодотия, отложив все житейские заботы, радела только о своем спасении, служила больным и бедствующим от нищеты, питая и одевая их на свои средства. Таким образом, Григорий, вместе с своими родителями, был украшением Церкви Христовой и служил для всех примером добродетельной жизни.
Однажды святой Григорий отправился в город с тем, чтобы посетить больных и нищих, и все жители, у которых только были больные, полагали их по дороге, по которой должен был пройти святой врач, который и исцелял всякие болезни одним прикосновением рук. Между прочим, у пресвитера Савина была расслабленная дочь, которая лежала на постели и совершенно лишена была сил, так что сама не могла сделать ни одного движения, и уже другие поворачивали ее. Мать ее, услыхав, что епископ пойдет мимо их дома, вынесла ее наружу и положила на пути святого. Когда Григорий приблизился, она с плачем упала к его ногам и сказала:
— Помилуй меня, раб Божий, и умилосердись над моей расслабленною дочерью.
Святой спросил ее, чья она жена. Тогда пресвитер Савин вышел из дома и, поклонившись епископу, сказал:
— Это — твоя раба, господин мой, и моя жена.
— Давно ли болеет ваша дочь? — продолжал епископ.
— Девять лет, владыка, — отвечали они, — как она лишилась сил.
Сотворив молитву, святой осенил девицу крестным знамением и сказал:
— Во имя Иисуса Христа, девица, встань и стань на ноги твои.
