На них предстояло летать и советским лётчикам: 29-летнему старшему лейтенанту Ивану Иосифовичу Проскурову, который возглавил 1-ю интернациональную бомбардировочную эскадрилью «Испания», и 25-летнему Павлу Васильевичу Рычагову, который вместе со своим отрядом тоже был отправлен воевать в Испанию. 34-летний советский пилот Яков Владимирович Смушкевич стал старшим военным советником по авиации республиканского правительства (испанцы называли его «генерал Дуглас»),
А в Москве новый нарком внутренних дел Николай Ежов стал стремительно избавляться от людей Ягоды, расставляя на ответственные посты в НКВД членов своей команды, а прежние кадры безжалостно увольняя и даже возбуждая против них «дела». Новые люди допрашивали Виталия Примакова и Витовта Путну. 23 октября 1936 года был вновь арестован уже отрёкшийся от троцкизма журналист Лев Сосновский. Ему предъявили обвинение во вредительстве и в участии в антисоветской троцкистско-террористической организации.
Майору госбезопасности Исааку Вульфовичу Штейну (тому, что обнаружил и предал гласности папку «Иосифъ Джугашвили», свидетельствовавшую о сотрудничестве Сталина с царской охранкой) стало ясно, что очень скоро Примаков начнёт давать «признания», и люди Ежова возьмутся за него. 28 октября в своём служебном кабинете Штейн застрелился.
В ноябре в Союз советских писателей поступило письмо из Воронежа, где отбывал ссылку Осип Мандельштам. Он писал:
«Нет имени тому, что происходит со мной. Я буквально физически погибаю. Становлюсь инвалидом. Очень ослабел. Избавьте меня от бродяжничества, избавьте от неприкрытого нищенства!»
В судьбу ссыльного поэта руководители Союза писателей вмешаться не рискнули.
23 ноября газета «Советское искусство» опубликовала критическую рецензию на спектакль Московского театра Революции:
«Пьеса Ильи Сельвинского “Умка белый медведь” вещь политически неверная».
А в самом начале декабря члены и кандидаты в члены Π,Κ ВКП(б) получили листки с оповещением:
«Политбюро ЦК ВКП(б) постановило созвать пленум ЦК ВКП(б) 4 декабря в 16 часов в Свердловском зале Кремля. Порядок дня: 1. Рассмотрение окончательного текста
Конституции СССР. 2. Доклад т. Ежова об антисоветских троцкистских и правых организациях».
Аркадий Ваксберг:
«Зимой, накануне пленума ЦК, где должна была решиться демократическим путём уже предопределённая Сталиным судьба Бухарина и Рыкова, истерзанного и кое-как залатанного Примакова привезли на заседание политбюро. Собрался весь верховный синклит, в том числе и те, кого уже дожидались свои палачи. Примаков продолжал стоять на своём, не желал смириться с уже неизбежным, и Сталин бросил ему в лицо: “Трус!” Вероятно, он хорошо знал психологию этих людей, фанатично приверженных так называемой партийной дисциплине и советской воинской чести».
Галина Серебрякова, жена арестованного Григория Сокольникова, потом вспоминала, что её мать вызвали на Лубянку и заставили написать письмо Сокольникову, в котором сообщить, что с его женой и дочерью всё в порядке (хотя Серебрякова тоже была арестована). Поверивший письму тёщи Сокольников продолжил давать «показания».
4 декабря пленум ЦК начал свою работу. По первому вопросу доклад сделал Сталин. Его выступление было очень коротким – у всех собравшихся на руках был текст Конституции, написанной Николаем Бухариным. Поправка была внесена только одна, и внёс её сам Сталин.
Затем перешли ко второму вопросу, предоставив слово наркому внутренних дел Николаю Ежову. Его доклад оповещал присутствовавших о том, что согласно показаниям арестованных (бывшего первого заместителя наркома тяжёлой промышленности СССР Георгия Пятакова, бывшего заместителя наркома иностранных дел, а затем заместителя наркома лесной промышленности СССР Григория Сокольникова, бывшего заведующего иностранным отделом газеты «Известия» Карла Радека, бывшего журналиста «Известий» Льва Сосновского и бывшего начальника Центрального управления шоссейных дорог и автотранспорта Леонида Серебрякова) лидеры «правых» Бухарин и Рыков знали и одобряли подготовку террористических актов против Сталина, Кагановича и других кремлёвских вождей.
Рыков и Бухарин в своих выступлениях с возмущением заявили о чудовищности выдвинутых против них обвинений. Им ответил сам генеральный секретарь (подняв в своей речи и тему многочисленных самоубийств, возникших в ту пору):
«Сталин. – Я хотел два слова сказать, что Бухарин совершенно не понял, что тут происходит. Не понял. Пне понимает, в каком положении он оказался, и для чего на пленуме поставили вопрос. Не понимает этого совершенно. Он бьёт на искренность, требует доверия. Ну, хорошо, поговорим об искренности и о доверии…
Когда Сосновский подал заявление о том, что он отрекается от своих ошибок, обосновал это, и обосновал неплохо с точки зрения марксистской, мы поверили и действительно сказали Бухарину: “Ты его хочешь взять в «Известия», хорошо, он пишет неплохо, возьми, посмотрим, что выйдет”. Ошиблись. Верь после этого в искренность людей! У нас получился вывод: нельзя бывшим оппозиционерам верить на слово. (Оживление в зале.)
Голоса с мест. – Правильно, правильно!
Сталин. – Нельзя быть наивным, а Ильич учил, что быть в политике наивным, значит быть преступником. Не хотим мы быть преступниками. Поэтому у нас получился вывод: нельзя на слово верить ни одному бывшему оппозиционеру…
И события последних двух лет это с очевидностью показали, потому что доказано на деле, что искренность – это относительное понятие. А что касается доверия к бывшим оппозиционерам, то мы оказывали им столько доверия… (Шум в зале.)
Голоса с мест. – Правильно!
Сталин. – Сечь надо нас за тот максимум доверия, за то безбрежное доверие, которое мы им оказывали…
Более того, бывшие оппозиционеры пошли на ещё более тяжкий шаг для того, чтобы сохранить хотя бы крупицу доверия с нашей стороны и ещё раз демонстрировать свою искренность – люди стали заниматься самоубийствами. Ведь это тоже средство воздействия на партию. Ломинадзе кончил самоубийством, он хотел этим сказать, что он прав, зря его допрашивают и зря его подвергают подозрению. А что оказалось? Оказалось, что он в блоке с этими людьми. Поэтому он и убился, чтобы замести следы.
Так это политическое убийство – средство бывших оппозиционеров, врагов партии сбить партию, сорвать её бдительность, последний раз перед смертью обмануть её путём самоубийства и поставить её в дурацкое положение…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
