инструктора гимнастики из Берлина Эдит Касбах отправился в Чехословакию. В Добрисе они поселились в той же самой гостинице и стали ждать сигнала о начале проведения акции. 23 января Гейдрих известил Науйокса об изменении основной цели операции. Теперь требовалось уничтожить передающую аппаратуру, а похищать инженера следовало лишь при наличии благоприятной возможности для проведения столь рискованной острой акции.
Отто Штрассер Науйокс (слева) в кабинете Гейдриха
В помощь Науйоксу прибыл боевик СД Вернер Гетш, и поздним вечером они вдвоем попытались открыть дверь номера Формиса дубликатом ключа. Немцы ошибочно полагали, что инженер ушел, но он оказался в комнате и через дверь стал выяснять, кто пытается войти к нему. Не растерявшийся Науйокс заявил, что обслуживает этот этаж гостиницы и собирается заменить мыло в ванной комнате. Дверь открылась, боевики втолкнули стоявшего на пороге Формиса внутрь, однако он выхватил револьвер и попытался выстрелить в нападающих. Науйокс опередил его и убил на месте, а затем вместе с Гетшем и Касбах покинул ставшую опасной гостиницу, предварительно бросив на радиоаппаратуру фосфорную гранату. Станция была уничтожена.
Чехословацкие пограничники захватили автомашину, на которой пытались скрыться боевики, но после энергичного демарша Берлина отпустили их без последствий. По возвращении в рейх Науйокса ждал выговор от Гейдриха, возмущенно заявившего, что его подчиненный превратил филигранную операцию в обыкновенный бандитский налет и провалил все дело. Однако позднее руководитель СД по достоинству оценил хладнокровие и находчивость своего сотрудника, благодаря которым в ближайшее же время Науйокс выдвинулся в число ведущих офицеров разведки. В дальнейшем на его счету числилось немало успешных и весьма громких акций, вошедших во многие учебники по истории специальных операций.
В противостоянии с Германией естественным союзником Чехословакии являлся СССР, поэтому после подписания 16 мая 1935 года советско-чехословацкого договора о взаимопомощи было решено организовать взаимодействие органов военной разведки обоих государств. Летом в Прагу прибыла делегация РУ РККА во главе с А. X. Артузовым, подписавшим соглашение о совместном ведении информационной и агентурно-оперативной работы на германском направлении. В январе 1936 года в столице Чехословакии появилась очередная делегация советских военных разведчиков. Ее возглавлял комдив А. М. Никонов, уведомивший новых партнеров о том, что СССР требуется в основном не политическая, а военно-техническая информация о вермахте и СС. Реализация достигнутых договоренностей началась быстро. В Праге появился постоянный представитель Разведупра, ответственный за информационный обмен и координацию усилий обеих разведывательных служб, а в мае 1936 года был организован совместный оперативный разведывательный центр “Вонапо”, в некоторых источниках фигурирующий как “Вонако”, во главе с майором Карелом Палечеком. Впоследствии его переименовали в “Вонапо-2” (или, соответственно, “Вонако-2”). Заместителем Палечека от Разведупра РККА являлся капитан Кузнецов, пользовавшийся фамилией Нойман и в совместных документах употреблявший условную подпись “Рудольф”. Полякам было направлено уведомление о прекращении совместных операций против СССР и намерении продолжать таковые против Германии. В Варшаве пока не знали о достигнутых между Советским Союзом и Чехословакией договоренностях в области разведки и полагали, что речь идет исключительно о политическом курсе. Но и это вызвало крайнее неудовольствие поляков, полагавших СССР своим основным противником, и стало первым шагом на пути ухудшения отношений между Варшавой и Прагой.
Летом 1936 года в Москву для уточнения направлений и порядка сотрудничества в области военной разведки прибыла делегация 2-го отдела генштаба ЧСР во главе с полковником Моравцем. В первый же день переговоров начальник РУ РККА С. П. Урицкий огласил несколько неожиданное предложение, поставившее гостей в затруднительное положение. Они понимали, что ведение разведки против Германии затруднительно для СССР ввиду отсутствия общей границы между двумя странами, и ожидали от советских партнеров предложений об организации на их территории разведывательных баз, готовясь их мягко, но решительно отклонить. Урицкий, однако, уже на первой встрече предложил нечто иное, а именно направление в Чехословакию 100 советских офицеров для обучения и подготовки с последующей заброской на территорию рейха в качестве нелегальных резидентов. С точки зрения практической оперативной работы, столь масштабная идея была лишена всякого практического смысла, в связи с чем Моравец заключил, что новые партнеры просто создают себе поле для маневра и обеспечивают себя в переговорах возможностью уступок ничего не значащих для них позиций. Он запросил инструкций из Праги и получил совершенно бесполезный совет: “Будьте дипломатичны. Рекомендуем Вам не слишком связывать себя обязательствами”[224]. На следующий день Моравец представил Урицкому свои соображения по данному вопросу, в которых упирал на то, то не имеющие должной подготовки для нелегальной работы и заброшенные в рейх в таком количестве резиденты практически неизбежно будут быстро раскрыты и погибнут. Начальника РУ это нисколько не впечатлило, он заметил, что в таком случае нетрудно будет направить вторую сотню разведчиков[225]. Постепенно советская сторона начала сдавать одну позицию за другой, и в результате согласованные направления сотрудничества оказались даже меньшими по масштабам, чем ожидалось вначале. Договоренность подтверждала, что существующий в Праге совместный разведывательный центр будет единственным, а весь технический штат его будет комплектоваться гражданами ЧСР. Все оперативные контакты представителя РУ РККА должны были раскрываться перед чехословацкой стороной, вся добытая информация — передаваться в ее распоряжение. Все планирующиеся операции подлежали утверждению руководством разведки страны пребывания. Судя по всему, столь жесткие условия были приняты советской стороной ради получения возможности создания на территории Чехословакии разведывательного плацдарма, который в дальнейшем предполагалось существенно расширить. Именно так и произошло. Итоги проведенного в Праге в декабре 1936 года совещания, на котором делегацию РУ РККА возглавлял Никонов, предусматривали пересмотр достигнутых договоренностей в сторону расширения диапазона сотрудничества и углубления взаимодействия.
К этому времени польская разведка установила факт легального пребывания на территории Чехословакии советских разведчиков, что вызвало в Варшаве глубокую обеспокоенность. Поляки заявили немедленный протест и отозвали своего представителя при 2-м отделе генштаба ЧСР. Из-за их опасений в направленности нового договора против Польши правительству Чехословакии пришлось долго улаживать возникший конфликт. Сотрудничество с Советским Союзом особых выгод Праге не принесло, зато ее отношения с поляками испортились всерьез. После 1935 года польские разведчики полностью прервали контакты с чехословацкими коллегами, а с 1937 года стала отмечаться их возрастающая активность по агентурному проникновению в некоторые районы страны, особенно в Тешинскую область.
С 1937 года характер взаимоотношений между советской и чехословацкой военными разведками стал меняться. После проведенных чисток РККА представитель Разведупра в Праге стал отчитываться о своей деятельности не перед Москвой, а перед резидентом НКВД, занимавшим в посольстве СССР должность 2-го секретаря. Постепенно местная контрразведка начала отмечать многочисленные нарушения советской стороной
