подачу в правительство ряда жалоб с обвинением его в организации лжесвидетельств, подделке документов, применении пыток на допросах и оказании давления на судебные органы. Предполагалось, что спешно созданная правительственная комиссия отстранит Моравца от должности и отдаст под суд, а саму службу распустит, однако в ее составе нашлись честные патриоты, понимавшие, что этого допустить нельзя. Но невозможно было и оставить без рассмотрения требования якобы потерпевших, поскольку это хотя и негласно, но настойчиво требовал Берлин. Тогда один из высших чинов министерства внутренних дел принял удар на себя и заявил, что именно он повинен во всех перечисленных беззакониях, за что и был отрешен от должности и отдан под суд. Все прекрасно понимали как подлинные обстоятельства дела, так и то, что только таким образом можно было спасти, пусть ненадолго, 2-й отдел генштаба.
Разведка спешно использовала оставшийся у нее небольшой запас времени. Прежде всего следовало решить вопрос о стране нового пребывания. Моравец отверг явно неосуществимое предложение начальника французской СР полковника Риве перебраться в Швейцарию и продолжать работу с ее территории. Помимо прочего, Франция стала у чехов почти символом предательства, что полностью исключало любую возможность совместных действий с французами. Англичане же не брали на себя никаких формальных обязательств перед ЧСР, и их вероломство было не столь одиозным. Поэтому Моравец решил обратиться к правительству Великобритании и после получения принципиального согласия далее согласовывал все детали предстоящей операции с резидентом СИС в Праге майором Гарольдом Гибсоном. Для скрытности 2-й отдел до минимума уменьшил численность своего центрального аппарата и перенес основную тяжесть работы на территориальные органы, что позволило легально вывести многих офицеров разведки из поля зрения пражских властей. В столице осталась лишь небольшая группа сотрудников, подлежавших эвакуации в первую очередь вместе с архивами, кодами, шифрами и специальной техникой. Мероприятия Моравца отличались продуманностью и обстоятельностью. Для начала он уведомил все загран-точки о предстоящей в ближайшее время передислокации центрального аппарата из Праги в иное место, подлежащее оглашению позднее. Всем источникам сообщили, что агентурный аппарат резидентур (Цюрих, Гаага, Копенгаген, Стокгольм и Варшава) якобы передается на связь разведывательным службам других государств, названных агентам совершенно произвольно. Показательно, что никто не изъявил желания работать на польскую разведку, тогда как иные версии не вызвали никаких возражений. Успешно решился и финансовый вопрос благодаря переводу из Чехо-Словакии и размещению на секретных счетах 2-го отдела в Цюрихе, Париже, Гааге, Стокгольме и Риге около 4 миллионов фунтов стерлингов. С течением времени все эти суммы сконцентрировались в лондонских банках, и лишь активы в Париже были зарезервированы для обеспечения эвакуации беженцев, покидавших оккупированную родину через Польшу. Внутри страны разведка развернула компактную и глубоко законспирированную параллельную сеть агентов, состоявшую из людей, ранее никоим образом не связанных со спецслужбами. Все было готово к эвакуации, которую следовало провести в самый последний момент перед началом оккупации. Англичане сообщили, что могут предоставить Моравцу двенадцатиместный самолет и вывезти на нем в Лондон начальника разведки с семьей и восемь офицеров по его собственному выбору. Все архивы, криптографические материалы и оперативную технику следовало переправить в британское посольство, откуда в дипломатической почте они будут доставлены в Великобританию.
Ждать пришлось недолго. 3 марта на экстренной встрече А-54 предупредил Моравца о предстоящей оккупации, доставил документы с перечислением германских сил вторжения и сообщил, что ввод войск будет происходить под видом “мирной акции по поддержанию порядка”. Одновременно заявит о своей независимости Словакия. Кроме того, агент предъявил копию предписания гестапо о немедленном аресте всех сотрудников 2-го отдела и их форсированном допросе для выявления агентуры ЧСР в рейхе. “Карла”, естественно, весьма интересовал вопрос, надежно ли спрятано его досье. Когда Моравец заверил А-54, что оно никоим образом не окажется в руках немцев, поскольку эвакуируется из страны вместе с разведчиками, тот настоятельно порекомендовал ему не выбирать в качестве нового места дислокации Францию. Он пообещал также восстановить связь через конспиративные адреса в Голландии и Швейцарии, чему начальник разведки не поверил. У агента появлялась редкая в мире секретных служб возможность тихо закончить сотрудничество и безнаказанно исчезнуть из поля зрения хозяев.
Моравец все же попытался противостоять неизбежному исходу и напросился на заседание кабинета министров. Там он во всех подробностях, вплоть до фамилий командиров дивизий, огласил план операции вермахта по захвату страны, но встретил полное непонимание и недоверие. Государство отказывалось сопротивляться и было обречено, оставалось лишь спасать разведывательную службу. Начальник 2-го отдела сделал еще одну, последнюю попытку остановить неизбежный ход событий и проинформировал обо всем резидента СИС майора Гибсона, исправно передавшего данные в Лондон. Однако немцы отклонили последовавший за этим дипломатический демарш британского посла в Берлине Невиля Гендерсо-на, и западные союзники ЧСР ничем больше не поддержали обреченную страну. Ночью 13 марта 1939 года все ценное из архивов 2-го отдела было погружено на грузовик, за рулем которого сидел загримированный Гибсон. Избежав плотного наблюдения германских агентов, он перевез бумаги в свое посольство, а все менее существенные материалы были полностью уничтожены. Отобранные Моравцем офицеры с портфелями, набитыми документами особой важности, а также рейхсмарками и гульденами на общую сумму около 120 тысяч долларов, прибыли на аэродром, где их ожидал голландский самолет. Жена и двое детей начальника разведки остались в Праге — он предпочел взять еще троих своих сотрудников, искренне надеясь, что сумеет организовать эвакуацию семьи позднее.
Прибытие в Лондон самолета из Праги с таинственными пассажирами не ускользнуло от внимания прессы, и фотографии выходивших по трапу чехов появились в газетах. Так жена Моравца узнала о том, что ее муж покинул страну, причем очень вовремя. 15 марта 1939 года появилось “Совместное заявление правительств Германии и ЧСР”, в котором сообщалось:
“Правительство рейха требует:
1) чтобы вооруженные силы и отряды полиции оставались в казармах и сложили оружие;
2) чтобы были запрещены вылеты всех военных, транспортных и частных самолетов; чтобы военные самолеты были перемещены на гражданские аэродромы;
3) чтобы вся зенитная артиллерия и пулеметы были сняты с боевых установок и перемещены в казармы;
4) чтобы на аэродромах и их оборудовании не производилось никаких изменений;
5) чтобы никоим образом не нарушался ход общественной жизни, а, напротив, была обеспечена дальнейшая работа всех учреждений, особенно железных дорог и почт, которые должны поступить в распоряжение прибывающего лица — представителя исполнительной власти;
6) чтобы не возникало никаких нарушений в хозяйственной жизни и особенно чтобы по-прежнему работали банки, торговые и промышленные предприятия;
7) чтобы сохранялась полная сдержанность при публичном обмене мнениями, будь то в печати, театре, по радио или в других сферах общественной жизни.
Части, оказывающие сопротивление,
