— Слава доброму богу, ты вернулся! — пылко воскликнул он. — Невар, я боялся, что больше тебя не увижу.
— Я заблудился в лесу, сэр, но, как видите, благополучно вернулся к своим обязанностям.
Спинк ловко, как кошка, развернулся и захлопнул за собой дверь. Когда он снова посмотрел на меня, я увидел, что облегчение на его лице сменилось чем-то изрядно похожим на гнев.
— Сегодня мы можем говорить прямо, Невар. Без уверток. Где ты вчера был? И предупреждаю, я хочу знать все от начала и до конца.
Я не мог себе представить, как рассказываю Спинку или кому бы то ни было еще о том, что со мной произошло. Во всяком случае, не прямо сейчас. Поэтому я ответил сухо:
— Я уже сказал. Я пошел в лес. Стемнело быстрее, чем я ожидал, и я заблудился. И даже с наступлением дня не смог понять, где нахожусь. Я довольно долго искал дорогу домой и вернулся поздно вечером.
— Зачем ты пошел в лес вечером, Невар?
Я слишком долго мешкал, пытаясь найти подходящий ответ. Но когда я открыл рот, Спинк махнул рукой.
— Нет. Не лги мне. Не собираешься рассказывать — не рассказывай, но, пожалуйста, Невар, не лги. Ты и так сильно изменился. Когда ты начнешь сознательно лгать мне, я пойму, что нашу дружбу уже не спасти.
Его глаза искренне смотрели в мои, и боль в них была столь явной, что я онемел от стыда. Я отвернулся.
— Что ж, тогда позволь мне рассказать, что тут давеча обнаружилось в моем доме, и, возможно, ты сможешь мне кое-что объяснить, — после недолгого молчания сказал он.
— В твоем доме? — ошеломленно спросил я.
Он уселся за стол, словно устраиваясь надолго. Я медленно опустился на стул напротив него. Спинк сурово кивнул мне, подтверждая, что к этому разговору мне стоит отнестись всерьез. Он прочистил горло.
— Вчера утром в дверь нашего дома постучала женщина. Ей сказали, что моя супруга может взять в дом служанку, и она готова делать любую работу по хозяйству в обмен на ночлег и еду.
— Эмзил, — задумчиво проговорил я.
Я уже совсем забыл, что отправил ее к Спинку.
— Да, Эмзил. Шлюха из Мертвого города.
Повисло краткое молчание. Я был рассержен из-за того, что Спинк назвал ее так, и смущен — ведь я бездумно послал к нему женщину с такой репутацией. Неловкость между нами росла, и я мучительно пытался придумать, как вернуть наши прежние дружеские отношения, когда мы могли говорить друг с другом обо всем.
— Эмзил и трое ее детей, — прокашлявшись вновь, с укором добавил Спинк. — Конечно, Эпини была сразу же всеми ими очарована. Ты имеешь представление о лейтенантском жалованье, Невар? И сколько шума могут устроить трое детей в маленьком домике? И как много они едят, в особенности мальчик? Это завораживает Эпини. Она ставила перед ним все новую еду и ждала, когда же он сам остановится. Но он так и не остановился, пока вдруг не уронил голову на стол и не заснул.
Ветер переворачивает листок, и тебе вдруг кажется, что он совсем другого цвета. Меня кольнуло, когда Спинк назвал Эмзил шлюхой, но он не мог знать, что она мне дорога. Интересно, когда она перестала быть для меня шлюхой Эмзил и превратилась в женщину, которая мне дорога? Это понимание потрясло меня, как и неожиданное осознание, что это именно я воздвигаю преграды между собой и Спинком.
— Я об этом не подумал, — признался я. — Эмзил пришла ко мне, рассчитывая жить со мной. У нее не было другого выхода — иначе ей бы пришлось растить детей в борделе.
— И ты ее выгнал? — Голос Спинка звучал удивленно.
— Это случилось сразу после той истории в Геттисе, — поерзав на стуле, нехотя объяснил я. — Я боялся, что здесь они не будут в безопасности. И она не предлагала мне разделить постель. — Спинк, да, ее называют шлюхой, но я не думаю, что это справедливо. Да, иногда она этим занималась, но лишь по необходимости, чтобы кормить детей. И я подозреваю, она далеко не всегда могла возразить, когда мужчины входили в ее дом, пользовались ею и оставляли деньги или что-нибудь еще, чтобы не считать себя насильниками. Я… я не знаю. Но — да, я послал ее к тебе, не подумав о том, каким бременем они могут для вас оказаться. Ты позволил им остаться?
— Дверь открыла Эпини. — Другого ответа и не требовалось. Спинк продолжал: — Она сильная женщина, моя Эпини. Нет, не телом; должен признать, что с тех пор, как мы сюда приехали, ее здоровье ослабло. Как и все мы, она страдает от той тьмы, что идет от леса. Но Эпини сражается с ней. Она занимается женщинами Геттиса. И Эмзил, пришедшая к нам и готовая скрести полы, чтобы не быть шлюхой, стала для Эпини подтверждением того, что она не зря тратит силы со всеми этими свистками, встречами и вечерними занятиями для женщин.
— Занятиями? Занятиями чем?
Спинк закатил глаза.
— Подозреваю, всем, что им интересно. Во имя доброго бога, Невар, ты же не думаешь, что я в этом участвую, правда? Надеюсь, ты помнишь, с какой радостью Эпини ухватилась за убеждение моей матери, что женщина должна сама уметь вести хозяйство, на случай если она овдовеет или ее бросит муж. Эпини учит их началам арифметики, рассказывает об основах экономики и… ну, я не знаю. Всему, что, как она считает, нужно знать женщине, когда поблизости нет мужчин.
Я невольно рассмеялся.
— Эмзил будет лучшей наставницей, чем ученицей, на таких занятиях.
— Весьма возможно. Наверное, так и будет, если все пойдет так, как хочет Эпини. Несмотря на всю разницу между ними, Эпини, из-за ее состояния, очень рада присутствию в доме еще одной женщины. Она уже полюбила детей. Ты же знаешь, она очень скучает по младшей сестре.
— Состояния? — Я испугался худшего — хорошо известно, что перенесшие чуму люди часто слабеют здоровьем и умирают молодыми. — Эпини больна?
— Напротив, — заверил меня Спинк, слегка покрасневший, но улыбающийся. — Невар… — Его голос дрогнул. — Я стану отцом.
Я ошеломленно откинулся на спинку стула.
— Моя кузина от тебя понесла?
Она покраснел еще сильнее.
— Ну, твоя кузина одновременно является и моей женой. Ты забыл?
Конечно, я не забыл, но никогда не задумывался о том, что именно это означает. Я был потрясен до глубины души. Они станут семьей. Они уже семья. Было довольно глупо так этому удивляться, но я никогда не видел в Спинке с Эпини супружескую пару, не говоря уже о настоящей семье. А теперь не мог отрицать очевидного. Стыдно признаться, но я вдруг пожалел себя — ведь я одновременно терял их обоих. Я почувствовал себя еще более одиноким, чем прежде. Я был рад за них, но моя радость граничила с завистью. Однако, поздравляя его, я постарался, чтобы мой голос прозвучал искренне.
— Учитывая это, теперь ты понимаешь, почему Эпини считает, что сам добрый бог послал Эмзил к нашей двери. Она выносила троих и, по ее словам, помогала рожать другим женщинам. К тому же она умеет трудиться. Она уже это доказала. Эпини старалась вести наше хозяйство, но ее никогда этому не учили, а в Геттисе невозможно нанять приличных слуг. Так что в чем-то это пришлось очень к месту — то, что появилась Эмзил, выскребла как надо полы и привела в порядок кухню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
