где стоят их пушки, вот слышен полёт снаряда и разрыв. Осколком перебило трос, и воздушный шар двинулся в путешествие на восток. Разглядывая непроходимый лес, Карлсон думал — это уже Сибирь, или ещё нет.
Шар снизился и запутался в кронах деревьев. Карлсон обнаружил, что прожив до половины жизнь, наконец-то заблудился в сибирском лесу.
Нет, не Сибирь, это он понял, когда в какой-то деревне его взяли в плен женщины. носившие вёдра на длинных палках и тосковавшие о мужьях. Он был пленным у них год, а потом ещё год пленным у другой деревни, куда его сменяли за муку. С тоской он смотрел в небо, в котором однажды увидел аэроплан.
У русских началась революция, и Карлсону пригодилось чтение Маркса. Он стал военным комендантом Бугульмы.
Рядом стояли красные лётчики — три самолёта на ровном поле. Карлсон упросил научить его летать, и это оказалось несложно.
«Красные самолёты будут летать быстрее чёрных», — говорил ему учитель, и Карлсон повторял эту фразу раз за разом.
Когда фронт передвинулся на восток, Карлсон запер комнату коменданта и передал ключ дежурному. Он улетел вместе с красной эскадрильей. Там, в Сибири, он стал коммунистом.
Потом он летал на «фарманах» и «ньюпорах», он поднимал в воздух «сопвичи» и «альбатросы».
Как-то, на спор он пролетел на «Илье Муромце» под Дворцовым мостом.
Наконец, началась история новых машин, и новых битв, сперва его послали в Китай, где он дрался с японцами. Потом он летал в Афганистане, и, наконец, попал сюда. Тут чёрные самолёты дрались с красными.
Команданте Карлос, как его звали тут, сидел у огня и грел руки. К нему приехал русский советник Карков, и они стали вспоминать колчаковский фронт.
Над ними тяжёлой листвой шумели арагонские лавры.
— Нас всех убьют, — хмуро сказал Карков.
— Обязательно, — согласился Карлос. — Мы подписали контракт на тысячу лет войны и живыми нам не уйти.
— Ну, всё-таки прожить тысячу лет не так уж плохо. Боюсь, что такого времени в контракте у нас нет, — ответил Карков. — Но, главное, обидно, если нас не убьют враги, нас убьют друзья.
— А есть разница? — Карлос прищурился.
— Небольшая всё же есть. Одно дело, ты умрёшь в небе, а совсем другое — в подвале.
— По-моему, это всё равно.
Карков не стал дальше спорить. Он посмотрел в небо, на тяжёлые листья и задумчиво произнёс:
— Зелень лавра, доводящая до дрожи… Йозеф, ты любишь стихи.
— Я люблю песни, — ответил команданте Карлос и негромко запел:
А он пушку заряжал,
Ой, ладо, гей люди!
И песню распевал,
Ой, ладо, гей люди!
Снаряд вдруг пронесло,
Ой, ладо, гей люди!
Башку оторвало,
Ой, ладо, гей люди!
Карков стал ему подпевать, и, наконец, они заголосили почти весело:
А он всё заряжал,
Ой, ладо, гей люди!
И песню распевал,
Ой, ладо, гей люди!
Извините, если кого обидел.
22 августа 2017
Черепаха (2017-08-24)
— Кто тебе дороже, я или она?
Женщина плакала, а он ненавидел женские слёзы.
Наконец, умывшись солёной водой, она заглянула к нему в глаза и прочитала ответ.
Хлопнула дверь, посыпалась штукатурка.
На него, с петербургского паркета, не мигая, смотрела гигантская черепаха.
Он вывез её из Абиссинии, а туда черепаха попала из Индии. Путь её был куда дольше — и на панцире в углу, значился год 1774.
Раньше черепаха принадлежала директору Ост-Индской компании.
Директор повесился от излишней любви к родине. Так часто бывает с романтическими людьми — сперва они носят чёрные очки, а потом неразделённая любовь к родине убивает их.
А черепаху стали возить с места на место, пока она не стала развлекать абиссинский гарем.
Когда Карлсон прилетел туда на своём аэроплане, то ему подарили трёх негритянок.
Он сказал, что такое количество будет мешать ему сочинять стихи, и тогда двух негритянок заменили на черепаху.
Черепаха плавала в бассейне, а Карлсон смотрел на закат и грыз походное перо. Он съездил на озеро Чад, но экспедиция вышла неудачной: Карлсон так и не увидел жирафов.
Но это была не беда — в его стихах жирафы были.
И вот он вернулся домой, в холод и слякоть, извозчики сновали по торцевым мостовым. Женщина ушла. Осталась одна черепаха.
Жизнь была сломана, и нужно было её клеить.
Набухала война. Карлсон взял черепаху с собой на германский фронт. Он писал стихи, разложив рукописи на её твёрдой кожистой спине. Черепаха вытягивала голову, пытаясь прочитать рукописи.
Однажды черепаха прикрыла его собой. В толстом панцире застряла немецкая разрывная пуля дум-дум — так и не разорвавшись.
Второй раз черепаха спасла ему жизнь в двадцать первом.
Его взяли прямо у подъезда, и ученики решили, что Карлсона повезли на поэтический вечер.
Черепаха, впрочем, не была арестована.
На Гороховой Карлсона допрашивал недоучившийся студент Куперман. Куперман хотел стать герпетологом, но Партия велела ему заниматься гидрой Контрреволюции.
Карлсон целую ночь рассказывал ему про черепаху, а наутро Куперман вывел его на бульвар, написав в бумагах, что арестованный опасности не представляет.
Опасность Карлсон представлял и дрался потом у Деникина, а потом — у Врангеля.
Когда он читал добровольцам стихи про родную винтовку и горячую пулю, черепаха сидела в первом ряду.
В Ялте, когда по набережной бесстыдно лежали потрошёные чемоданы, он пробился по сходням на палубу парохода, оставив за спиной всё — кроме черепахи.
Когда безумный есаул пытался бросить её за борт, Карлсон выхватил револьвер.
Черепаха равнодушно глядела на тело есаула, болтающееся в кильватерном следе. Она вообще слишком много видела в своей жизни.
Карлсон вернулся в Абиссинию, и наконец-то увидел жирафа.
Потом он долго жил в тени горы Килиманджаро.
Черепаха плескалась в специально отрытом бассейне.
Они поссорились только раз — когда черепаха случайно съела его новые стихи. Он в отчаянии хлестал по панцирю своим узорчатым, вдвое сложенным ремнём. Черепаха виновато глядела на него, не чувствуя боли. Через полчаса он валялся около её когтистых лап, вымаливая прощение.
Однажды к нему приехал американский писатель — толстый и бородатый. Он был восхищён всем — охотой, горой, Африкой, и даже тем, что сломал ногу при неудачной посадке самолёта.
— Вы вспоминаете прошлое? Вам жаль его? — спросил американец.
Карлсон пожал плечами и показал на черепаху:
— Она помнит Наполеона и Распутина, она пережила Ленина и Сталина. Спросите
