— Стожихонька! — продолжал возмущаться человечек. — Сторожихонька, где ты там ходишь? Иди сюда, и только погляди на них, бессовестных!
— Да тут я уже, тут… — раздался рядом еще один голосок. — Нечего шуметь, не глухая! И не слепая!
Рядом с первым человечком показался второй, внешне почти не отличимый, только что в его голосе были слышны женские нотки, да сена в волосах было поменьше.
— Так вы стоговой и стожиха! — ахнул Мейлард.
— А кто же еще?! — возмутился человечек. — Мы денно и нощно караулим сено на сенокосе, делаем все, чтоб сохранить его до зимы от гнили и порчи, и таких обормотов, как вы, мы давно не видели! Нашли себе место для утех!
— Мы только переночевать хотели… — попыталась, было, оправдаться Айлин, только все это было бесполезно.
— И слушать не хочу! — затопал ногами человечек. — Видел я ваши ночевки, охальники! После них нам теперь стог надо в порядок приводить!
— Да ладно тебе шуметь! — подала голос крохотная женщина. — Сразу видно, что они не из этих мест. Местные-то никогда не пойдут сено мять, ведь здешний народ бережет его пуще всего. Вы, пришлые, послушайте меня: ступайте-ка отсюда подобру-поздорову, а не то стоговой-то рассердился, причем рассердился по делу. Виноваты вы, так что лучше помолчите. И не вздумайте больше сено мять, а иначе всякое может произойти…
Когда молодые люди, торопясь, уходили с покоса, Айлин услышала, как стожиха выговаривала недовольному стоговому:
— Хватит бурчать-то! Ну, попроказничали молодые, так что с того? Ты-то разворчался, будто дед старый! Давай лучше за дело приниматься, порядок наводить…
Выйдя на дорогу, беглецы переглянулись и рассмеялись — такое впечатление, будто строгие родители застукали подростков на месте преступления, и обеим дали хорошую трепку.
— Кажется, нам с тобой попало! — отсмеявшись, сказала Айлин.
— И не говори! Только что не отшлепали!..
Весь последующий день молодые люди шли по дороге. Увы, передвигаться приходилось на своих двоих, потому как дорога была не очень оживленной, и никто из тех, кого беглецы встречали на своем пути, не горел желанием предложить им место на телеге. Айлин понимала, что причиной этого была та неприязнь, которую люди испытывают при виде нее, но в этой ситуации сделать хоть что-то невозможно.
Надо сказать, что места тут были, и верно, малообжитые. Дело даже не в том, что по обеим сторонам дороги стеной стояли высокие деревья, а лесное зверье, то и дело показывающееся на дороге, не выглядело особо испуганным. Куда непривычней было другое: за весь день пути беглецы увидели только две деревни — маловато для таких обширных мест. Да и здешний народ был не особо разговорчивый, так что просить о ночлеге, пожалуй, не стоит.
К вечеру дорога привела к полям, засеянным рожью. Было нечто удивительное в том, что леса словно раздвинулись, и теперь дорога шла мимо бескрайних полей. У Айлин ненадолго появилось ощущение, будто дремучие леса остались где-то позади, и отныне можно не оглядываться в испуге по сторонам от каждого шороха.
В это раз решили ночевать в небольшом перелеске, разделяющим два поля. Палатку не ставили — уж слишком она будет заметна в редком перелеске. Вместо этого наломали веток, положили их на землю, а сами, завернувшись в ткань палатки, улеглись на этот импровизированный матрас — хотя сейчас и лето, все же не стоит ложиться прямо на землю, все же ночи тут довольно прохладные.
Ночью Мейлард разбудил Айлин.
— Тихо… — прошептал он ей на ухо. — Только не шуми. Сейчас у нас есть возможность кое-что увидеть…
Молодые люди даже не подошли, а подползли к краю перелеска, и, осторожно раздвинув ветви кустарника, посмотрели на лежащую перед ними хлебную ниву. Айлин, не до конца проснувшаяся, начале ничего не увидела, но потом заметила неяркий свет, разливающийся над полем. Чуть позже, всмотревшись внимательней, Айлин едва не ахнула от восторга, и, надо сказать, было из-за чего: над зреющими хлебами словно парила прекрасная женщина. Казалось, будто каждый колосок едва ли не тянулся к ней, и наливался спелостью прямо на глазах.
— Это Мерцана, добрый дух полей, покровительница спелых хлебов… — чуть слышно произнес Мейлард.
— Какая она красивая… — благоговейно прошептала Айлин.
— Она не только красивая. Мерцана оберегает зерно от порчи и сглаза, вливает в хлеба живительную силу. Те поля, на которых она появляется, дают удивительный урожай. Мерцана старается не показываться на глаза людям, и потому принято считать: если ты увидел Мерцану, то это — к удаче.
К удаче… Хорошо бы, если так оно и случилось! — подумала Айлин. Через пару дней они с Мейлардом придут в те места, где живет Нази, а там… Хочется надеяться, что встреча с Мерцаной, и верно, принесет им удачу.
Глава 13
Молодые люди сидели на широкой лавке, стоящей возле высокого забора, терпеливо дожидались, когда их позовут пред ясные очи Нази, ведь именно за этим забором и находился дом колдуньи. Между прочим, Айлин и Мейлард сидят здесь почти что с рассвета. Надо сказать, что, кроме них, своей очереди дожидались еще несколько страждущих: старушка с ребенком, у которого тряслась голова, молодой верткий парень и старик лет семидесяти, одетый не просто богато, а с вызывающей роскошью. Этот богатей хотел, было, пройти к Нази первым и без очереди — дескать, ему не по чину тут толкаться, и уж тем более он не желает ошиваться тут наравне со всякой чернью! Однако крепкий парень, стоящий в воротах, безо всяких извинений сказал, как отрезал: стойте, как все, в общей очереди, а если вам что-то не нравится, то не взыщите!.. Здесь одни правила и для богатых, и для бедных, так что гонор свой умерьте, а не то если хозяйка услышит препирательства, то может и разозлиться, а этого допускать никак не стоит — всем будет только хуже! И вообще, чем вы недовольны? Сегодня народу к Нази, считай, почти что нет…
Ни один из тех, что дожидался Нази, не хотел находиться рядом с Айлин и Мейлардом, и даже более того — они старались даже не смотреть в сторону молодой женщины. Н-да, колдовство неведомой Фресии сбоев не давало. И хотя Айлин старалась не замечать того, как люди морщатся и шарахаются при виде нее, все одно подобное было более чем неприятно.
Добираться до знахарки пришлось куда дольше, чем они рассчитывали. Пять дней беглецы шли по тракту, а два дня назад они свернули на одну из проселочных дорог, и почти от рассвета до заката добирались до деревушки под названием Сайма — именно там и проживала Нази. Хорошо еще, что дорога, проходящая по дремучим лесам и ведущая в ту деревушку, была хорошо укатана — как видно, по ней частенько ездят как телеги, так и кареты, да и путники в эти места уже давно свою тропу протоптали.
