бы его из запоев не на дому выводили, а как полагается — в диспансере, сам знаешь, какой диагноз бы ему поставили…
— Если бы у бабушки был хер, она была бы дедушкой, — и.о. начальника криминальной отреагировал на затянувшееся словоблудие грубой присказкой, популярной в среде его клиентуры.
— Не найду так сразу представление, Львович. До понедельника не потерпит? Я в кои-то веки собирался слинять пораньше.
— Сейчас кинолога с собакой пришлю на подмогу.
— Ну чего ты с полоборота заводишься? Вот, нашёл, в папке для исходящих лежит. В канцелярии Вячеслава Валерьяновича бесследно ничего не пропадает.
— Это что же, получается, бумага до сих пор не ушла? Почему?
— Потому что серьёзные претензии по оформлению имеются, товарищ подполковник, — зам по кадрам занял прочный рубеж обороны, сбить с которого его было не просто. — Твой вундеркинд Борзов представление на бланке старого образца отпечатал. Не по делу ты на меня, Львович, наехал.
— Через две минуты Борзов — у тебя, снабди его новым бланком! — Птицын с трудом удерживался, чтобы не вспылить: «Какого рожна ты молчал две недели?»
— В качестве дружеского совета, Вадим Львович, — Коростылёв позволил себе снисходительности старшего товарища. — Ты у нас руководитель молодой, многих вопросов в части делопроизводства ещё не освоил. У вас представление к государственной награде получилось, а не к очередному званию. Аж на три страницы подвиги Маштакова расписали. Одно убийство раскрыл, второе, третье… Участвовал в мероприятии, связанном с внедрением в преступную среду, закончившимся изъятием крупной партии оружия…
— И чего не так? Убийства раскрывал, во внедрении в девяносто восьмом году участвовал. Кстати, его тогда к ордену «Мужества» представляли.
— А потом срочно отзывали из министерства бумаги, когда он на радостях накосорезил! Чудом на улицу не вылетел.
— Ну это история прошлая…
— Так ты сам её, Львович, ворошишь. Короче, дам я твоему Борзову «мобовский» образчик. Пусть велосипеда не изобретает. Договорились?
— В понедельник отправишь документы?
— От вас зависит. Напишите по форме, постараюсь время выкроить.
— Да уж постарайся, не хочется начальника УВД в эту историю вмешивать.
— А мне есть чего ответить Евгению Николаевичу. У тебя всё? Если через пять минут Борзов не пожалует, я уйду. Приятных выходных, — последнее слово виртуоз аппаратной интриги оставил за собой.
Птицын позвонил начальнику ОУР, поставил ему задачу, тот ответил: «Есть!».
После разговора с Коростылёвым остался неприятный осадок. Мелькнула мысль: не повредит ли стычка прохождению в областных инстанциях вопроса о его собственном назначении на должность начальника криминальной милиции. В следующую секунду, упрекая себя в трусости, Вадим Львович думал со злостью: «Что мне теперь, ради должности брюки ширинкой назад прикажете надеть?».
Стрелки часов меж тем показывали шестнадцать двадцать. Пора было выдвигаться на исходную к налоговой инспекции. Птицын внушал себе, что день сегодня фартовый, поэтому всё должно получиться.
18
15 января 2000 года. Суббота.
09.00 час. — 10.00 час.
В субботу с утра центральный офис ООО «Наяда ЛТД» напоминал бурлящую штаб-квартиру. В первой половине дня ожидали приезда представителей компании «Чёрное золото». Приготовления шли полным ходом, Катаев не хотел ударить в грязь лицом. На помощь дворничихе, боровшейся с выпавшей за последние сутки недельной нормой снега, были брошены бухгалтерия, а также отдел маркетинга и менеджмента в полном составе. Уборщица наводила блеск в кабинете гендиректора и прилегающей к нему комнате отдыха. Елена Станиславовна хлопотала в приёмной, отбирая деликатесы и напитки для «а ля фуршета».
Обедать планировали в «ВИП-клубе» по окончанию переговоров с мэром, назначенных на двенадцать. После апробации правлением «Чёрного золота» партнерства с «Наядой» масштабы проекта кардинально изменились. Размениваться по мелочам столичный бизнес не собирался. Вместо катаевской затеи построить одну-единственную АЗС в северной части города, москвичи намеревались в текущем году открыть в районе три современных респектабельных автозаправки и ещё столько же — в следующем. Фактически речь шла об установлении монополии «Чёрного золота» на местном розничном рынке нефтепродуктов. У Сергея Альбертовича от радужных перспектив кружилась голова, но и лёгкий мандраж присутствовал.
Согласно разделению обязанностей между бизнес-партнёрами, на него возлагалось решение вопросов в коридорах власти по отводу земельных участков, разработке и утверждению проектно-сметной документации. С учётом того что в России даже у мелкого столоначальника каждую бумажку заведено вырывать с боем, задача Катаеву досталась не из лёгких. Он понял, что придётся отказаться от прежних местечковых замыслов сэкономить на бакшишах, ибо неподмазанное колесо скрипит.
Войдя в игру по-крупному, Сергей Альбертович немедленно разрешил вопрос, тянувший душу с сентября прошлого года. В пятницу Рог занёс главному архитектору шесть тысяч американских «рублей», и архитектор из оппонента сделался союзником. За полгода, пока с чиновником вёлся тягомотный торг, ставка возросла на целую тысячу баксов. Ничего не попишешь, инфляция.
От переговоров с мэром партнёры ждали принципиального одобрения их предложения. Доводы о социальной привлекательности проекта и его экологической безопасности были прописаны отдельной аналитической справкой. Катаев понимал, что цена вопроса на уровне первого лица города будет другой, пятизначной. Тяжеловесы москвичи брали расходы на себя, от Сергея Альбертовича требовалось найти нужный подход к главе муниципалитета.
На пост руководителя перспективного направления он прочил Рипке, финансиста новой формации. Под него предстояло собрать немногочисленную, но работоспособную команду креативно мыслящих профессионалов — юристов, экономистов…
Своим идиотским поступком ботаник порушил долгосрочные планы! Вот уж действительно в тихом омуте водятся черти.
Но равноценной замены Раймонду не предвиделось, поэтому Катаев максимум усилий прилагал, чтобы вытащить его из застенка. Первый ход получился комом. Начальник милиции послал подальше. «Ты чего, Альбертыч, в натуре думаешь, в кадры меня зачислил как Ваньку Пшеничного?» — рыкнул Сомов в ответ на просьбу посодействовать. После этого полковник выдвинул ящик стола, выкинул оттуда одну за другой пять пачек в банковской упаковке и сказал: «В расчёте». Одалживая в прошлом году Сомову деньги на квартиру, Сергей Альбертович не рассчитывал на скорое их возвращение. Более того, рассматривал возможность списания долга взамен на доброе к себе отношение. У кого, на каких условиях Сомов умудрился перезанять столь крупную сумму — оставалось только гадать. Выходка начмила покоробила, но зацикливаться на ней Катаев не стал, рассудив, что жизнь продолжается.
Зато порадовал своей работой адвокат Сизов. Его телефонные доклады были немногословны и чётки, прогнозы реальны, а результат говорил за себя сам.
В половине десятого адвокат сообщил по мобильному, что
