ГПУ] 90% – партизаны, которые мыслят себе Советскую Власть по типу Соввласти [19]17 и начала [19]18 года[2579]. <…> Пять лет войны на Дальнем Востоке, смешение советских методов с демократическими, отсутствие опытных работников и твердого руководства… воспитали рабочих и крестьян в крайне партизанском и сепаратистском духе. Партизанством здесь заражены все поголовно – рабочие, крестьянство, казачество, руководители учреждений, даже наши парторганизации (Амур). Дальний Восток сейчас во многом будет походить на Украину»[2580]. Этот анализ нельзя не признать достаточно объективным.
Периодические военные поражения частей НРА от японцев и белых, как всегда, вели к резкому упадку и без того невысокой повстанческой дисциплины, лишь формально обуздываемой рамками пребывания отрядников в регулярных войсках. Но и до наиболее чувствительного поражения дальневосточных партизан и частей НРА, последовавшего в конце 1921 года, чекисты той осенью фиксировали, что в Амурской области в связи с демобилизацией народоармейцев старших возрастов «…можно отметить нарастающую „Махновщину“. Отмечается организация партизанских отрядов из дезертиров и демобилизованных, которые абсолютно не считаются с местными органами власти»[2581]. С августа амурские партизаны пытались собрать конференцию с целью «организации партизан в определенную мощную единицу для борьбы якобы с зарвавшейся властью… и реабилитации партизан»; активистами, по мнению ГПО, были в основном «отбросы старых революционных партизан, дезертиры Народно-Революционной Армии и уголовные преступники»[2582].
После разгрома частей НРА в Приамурье белой армией В. М. Молчанова и падения Хабаровска партизанская анархия резко усилилась – при фактическом покровительстве со стороны части руководства НРА и местного Военного отдела ГПО. Так, командир Амурской партизанской дивизии С. С. Шилов открыто не признавал приказы командования НРА. Полная анархия в Амурской области осенью 1921 года серьезно обеспокоила руководство ДВР. Дальбюро ЦК РКП(б) 19 октября постановило поручить директору ГПО Л. Н. Бельскому и военному министру В. К. Блюхеру «разработать подробный план борьбы с партизанщиной» и представить его в Дальбюро. Две недели спустя, 2 ноября, Дальбюро снова рассмотрело положение на Амуре и велело Блюхеру «принять энергичные, действительные меры к быстрейшей ликвидации партизанских отрядов в Амурской области», одновременно уведомив Амурский обком партии, что приказ о роспуске партизанских отрядов издан Военным советом НРА и одобрен Дальбюро[2583].
Однако быстро справиться с партизанами-анархистами не удалось. О безвластии на территории региона говорила и недельная сводка ГПО ДВР, констатировавшая на 14 декабря 1921 года, что в Амурской области «поражающая дезорганизованность» партизанских отрядов и «неподчинение их Благовещенску не дает ни какой возможности влиять на их действие[;] часто случаи преступления остаются безнаказанно». В том же месяце Дальбюро ЦК узнало о захвате власти в Шаратском районе партизанским отрядом, подчинившим коммунистов в селе Могочи[2584].
Это противостояние затянулось, тем более что в конце 1921 года амурским партизанам удалось организовать свой «революционный штаб» и заявить о себе как о силе, противостоящей областным властям. Сначала, по чекистским сведениям на 15 ноября, в деревне Толстовке «собралась комиссия по созыву конференции Парт[изанских] отрядов области» с целью «организации партизан в мощную единицу для борьбы с зарвавшейся властью. Комиссия состоит из старых партизан, там же выбран Штаб регулярного полка имени тов. Мухина. Съезд созвать не удалось ввиду предупреждения военных частей совместно с ГПО»[2585]. Но уже в декабре, в связи с разгромом сил НРА белыми, прямо в Благовещенске с ведома местных военных властей и чекистов «…соорганизовался партизанский революционный штаб. Во главе Ревпартштаба стал партизан Степан Шилов. Штаб целиком состоял из максималистов и анархистов».
Ревпартштаб отказался выполнять приказы главкома ДВР[2586] и 25 декабря обратился к населению и партизанам с декларацией, в которой осуждал компартию и правительство ДВР за «Приморскую катастрофу», вызванную усилиями «доморощенных дипломатов» ДВР, «неумелым командованием центра и чрезвычайно недобросовестным и более чем неумелым подходом партии»[2587]. Штаб призвал ликвидировать ДВР, установить советскую власть, а партизан убеждал не идти на фронт, а защищать только свои села. Успешность наступления каппелевцев на ДВР и полную небоеспособность партизанских частей Ревпартштаб ставил в вину коммунистам и правительству, призвав «население и партизанские отряды к невыполнению приказов военного командования. Декларация была выпущена с ведома Начальника тыла и Начгара [Благовещенска И. Е.] Фадеева, коммуниста и старого партизана»[2588]. Очевидно, что партизаны стремились привычно грабить и резать сельских «буржуев», оставаться в родных местах, а не идти под пулеметы белых.
С. Шилов во время телеграфных переговоров разъяснил вышестоящим властям «идеологию ревпартштаба», подчеркнув, что обстановка потребовала объединения всех сил, так как «массы оттянулись от Центра» и отказались выполнять решение о мобилизации в НРА. О деятельности штаба его лидер сообщал: «Вредные элементы удаляем сами, из тюрем освободили 168 человек бывших партизан». Стремление освободить своих бандитов и безнаказанно чистить «беляков» было сильнейшим стимулом к созданию штаба. Шилов добавил, что штаб создан 29 декабря в соответствии с декларацией конференции от 25 декабря 1921 года и включает семь человек[2589].
Самовольный военный орган, назвавший себя «Амурским Революционным Партизанским штабом» и заявивший о намерении самостоятельно мобилизовать партизанские силы и руководить ими на фронте, состоял, помимо С. С. Шилова, из следующих персонажей: чекиста И. Мельникова (заместитель Шилова), В. К. Аксёнова, Большакова (секретарь), М. И. Власюка (он же В. С. Лесной), Г. А. Оськина, В. Юшкевича[2590]. Как сообщал 26 декабря 1921 года директору Госполитохраны Бельскому начальник Амурского облотдела ГПО И. А. Стручков, штаб намеревался пересмотреть вопрос о своем подчинении командованию. «Задача президиума [Амурского] ОБЛАКОМА [—] уничтожить влияние максов[2591], направить работу штаба по здоровому руслу. Сегодня как будто сговорились, хотя я лично им не на грош не верю. Но обстановка к соглашению заставляет лавировать», – писал Стручков. Далее он обращал внимание на фигуру И. Мельникова, начальника отделения Военного отдела ГПО Благовещенского укрепрайона и одновременно товарища (т. е. заместителя) председателя самозваного штаба: «Если Вы припомните слова в деклорации (так! – А. Т.), в отношении РКП, то поймете, что за коммунисты Военотдела ГПО, имея во главе Мельникова»[2592].
В ответ Бельский 28 декабря по прямому проводу дал следующие указания Стручкову:
Рассматривая образовавшийся в Благовещенске «Революционный штаб Партотрядов», как организацию… чрезвычайно вредную в особо-серьезных существующих ныне условиях, считать необходимым:
а) Поручить Амурскому Облакому и военному командованию всеми средствами и возможностями тормозить и параллизовать (так! – А. Т.) работу указанного штаба до приезда в Благовещенск тов. ТРИФОНОВА.
б) С приездом т. Трифонова выяснить возможность полной ликвидации Партштаба.
в) «Декларацию», выработанную партштабом[,] к опубликованию не допускать ни в коем случае[2593].
Таким образом,
