Андрей (в обеих своих ипостасях) действительно был готов что угодно отдать за такую концовку — имей она место в действительности. Теперь он великолепно понимал куратора, не ставшего излагать ему правду. Врагу не пожелаешь, а воспитаннику тем паче. Но куда ж деваться, господа маги. Шайтан вас нюхал…
Собранность и внешнее хладнокровие ни черта ему не стоили: бояться-то было уже нечего. Вот Флюк изводился очень заметно, и отослать его на поиски барышни не удалось. Рыжий нудил, ругался и взывал к здравому смыслу, но, нырнув в смородиновые кусты, Андрей перестал его слышать.
Мужчина, торчавший на задворках, высунул нос наружу, пригляделся и вместе с мальчиком шлёпнулся на коленки, испытывая безмерный восторг и сладкий детский ужас.
Камень был на месте.
По крайней мере, это был ужасно похожий камень: здоровенный серый булыжник, сколотый с одной стороны.
Под камнем росла трава. Высыхала к зиме, пробивалась в марте, скрывала тайник, вырытый в другом мире.
Даже жалко было её дёргать.
Мгновенно и остро вспомнилось: фонарик, земля под ногтями, Лёшкино дыхание, шевелящее волосы на затылке. Андрей дёрнул плечом и вырвал столько, сколько поместилось в руке, а потом ещё и ещё, а потом копнул землю — аккуратно, ребром ладони.
Вспыхнуло сразу и ярко.
"Капкан, — явственно прошептал в ухо Лёшкин голос, — это капкан! Волчий капкан на снегу, разгорающийся синим электрическим светом…"
"Ошибаетесь, ваше величество. На меня тут капканов нет. Ежели на вас…"
Осколок синей бутылки (протёртый начисто): больше не нужный, он хрустнул, ударившись об камень. Спички, воткнутые в стены ямки: три неровных круга (зубья, ржавые зубья капкана). Фантики: сиреневый, зелёный и розовый (но я хотел красный), фантики от конфет, съеденных четверть века назад.
На фантиках мерцало чудо. Это было круглое, прозрачное чудо со сквозной дыркой (прямо сердце замирало смотреть на него). Это было чужое чудо — не Лёшкино — личное, собственное чудо непроходимого идиота Андрея Евгеньевича Карцева.
Кому капкан, кому талисман.
Шарик доверчиво лёг в ладонь, и в синем его мерцании не было ничего электрического.
"Для меня. Мне. Мой".
На колено мягко встала рыжая лапка; тигр вытянул шею, рассматривая, и еле слышно спросил:
— Что это?
— Талисман, — сказал Андрей и полез в карман за цепочкой.
— Надо сухожилие дракона, — сказал Флюк по-прежнему шёпотом, и Андрей усмехнулся. — Я тебе достану…
— Достань, — согласился Андрей, надевая цепочку с шариком на шею.
Рыжая лапка осторожно коснулась талисмана и тут же отпрянула.
— Именной… — уважительно сказал тигр.
— Понятное дело, — согласился Андрей, вытаскивая из-за пояса меч и принимаясь чертить на земле пятиугольник.
— Утянет тебя, — вздохнул тигр. — Ты бы хоть плащ снял. Мешается ведь…
— Я же ритуал провожу, — сказал Андрей. — Должен быть в мантии.
Тигр хмыкнул и уселся подальше, чтобы держать в поле зрения всю картину.
Картина, что и говорить, выходила презабавная. Хренов рыцарь вообще был мальчик обстоятельный. Пентаграмму нарисовал ровную, как по линейке. Свечки по углам вкопал — молодец, может и снести… А вот верёвкой огораживать вовсе ни к чему. Белой, бельевой верёвкой — смех один! Неофиту, конечно, удобнее…
Тут мальчишка положил в центр пентаграммы носовой платок, сплошь покрытый бурыми пятнами, и забавляться Флюк забыл.
Кровь.
— Это чья?
— Ну чья… не моя же…
— Где взял?
— Лежала плохо…
"Лезвие обтёр, поганец. Лазерное, ага. Вскрытая вена, вот что! Фонтан должен был ударить тот ещё… Нет, и этого быть никак не может. А вот есть. Беда, однако. Канал откроет точно. Вот удержит вряд ли — но ведь откроет!.."
Мальчишка зажёг свечки и активировал меч. "Добить, что ли, хочет? — подумал Флюк. — Совсем беда. Может и задеть. А лечить — угадайте, кому?.."
— Ты драться, что ли, собрался?
— А? — рассеянно отозвался мальчишка. — Да на фиг надо… Я где-то читал, что вокруг поджигают. Хуже не будет, верно? Ну, клиночек, давай!
Луч прошёлся по верёвке, и верёвка, помедлив, вспыхнула — вся сразу, вместе с надеждой на лучшее. Флюк припал к земле и принялся судорожно считать. "Диаметр… Метра полтора… Вес… сколько этот поганец может весить? Ну пусть килограмм шестьдесят… Плюс поправка на кусты — замкнутого пространства нет, но и не нараспашку… Вектор… А это у нас что? А это у нас — талисман… Плохо. Хуже некуда. Откроет. Плёвое дело!"
Тут Флюк вспомнил главное — элементарное! — и даже зажмурился от облегчения. Не будет канала. Вот обожжётся — это да!
— Эх, маг ты хренов! — сказал он, бросив подсчёты и стараясь быть печальным. — А имя-то! Туши давай, тут и заводиться без толку! Ни заклинашки, ни имени не знаешь. Но ты всё хорошо сделал! — сказал он в утешение и уселся поудобнее, любуясь огненными языками. Языки были словно нарисованные — впрямь хорошо!
— Почему это не знаю? — осведомился мальчишка. — Очень даже знаю.
— Чёрный Шевалье — это не имя! — указал тигр. — А вообще попробуй, — сказал он снисходительно. — Давай!
"Ожоги-то я тебе залижу, мряф!"
— Даю, — сказал мальчишка и сунул выключенный меч за ремень. — Именем всех богов этого мира!
Флюк обернул вокруг себя хвост и склонил голову набок, наслаждаясь всем сразу.
— Именем всех великих магов этого мира!
"Вот начитаются дряни всякой…"
— Силой, данной мне от рождения!
"Ну это ещё куда ни шло…"
— Силой этого места!
Мальчишка был, безусловно, хорош. Вечерние тени легли на лицо, отчеркнув скулы, глаза сверкали, полы плаща развевались: хоть в кино снимай!
— Заклинаю явиться ко мне! Заклинаю моим велением и кровью мага, которого призываю!
Талисман, натянув цепочку, качался маятником — от плеча к плечу, разгораясь пронзительным синим светом.
— Здесь и сейчас! Я призываю АЛЕКСЕЯ ГАРАНИНА!!!
"Мать твою!!!"
— АЛЕКСЕЙ ГАРАНИН!!!
Пламя с рёвом взметнулось вверх.
— Явись ко мне ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!!! АЛЕКСЕЙ…
И канал открылся.
Открылся настежь, мальчишку оторвало от земли, по безупречно правильной дуге кинуло в пентаграмму, платок в центре рассыпался прахом — и Флюк прыгнул.
Пушистая личина полетела прочь. Серый вихрь метнулся сквозь огонь, подхватывая, выдёргивая, вырывая, — и, откинутый, грянулся в кусты. Зашипел, накрытый чёрным плащом, единственным своим трофеем. Пламя зашипело тоже, опало и кануло.
Исчерченная ножиком земля, бесформенные лужицы парафина. Словно дети играли. Серый вихрь выполз из кустов, поглядел на остатки пентаграммы и в бессильном бешенстве смёл со смородины листву — а потом завыл в голос, пугая прохожих на недалёком тротуаре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
