А когда Вэбхья ушел, чтобы найти себе подругу, он часто возвращался к нам, не насовсем, но приходил в гости, и иногда мы встречали его в степи. Он никогда не угрожал Уинни, или Удальцу, или мне, даже когда завел себе подругу и положил начало собственной стае. Вэбхья напал на двоих мужчин, которые вошли в его логово, и убил одного, но, когда я приказала ему уйти прочь и оставить Джондалара и его брата в покое, он послушался. Пещерный лев и волк — оба хищники. Я жила вместе с пещерным львом, и я много насмотрелась на волков. Я не думаю, что волк, который вырос на стоянке, среди людей, может причинить им вред, но я говорю: если он хоть раз причинит зло хоть одному ребенку, хоть одному человеку… — Она несколько раз тяжело сглотнула и наконец произнесла: — Я, Эйла из очага Мамонта, убью его своей рукой.
Эйла решила показать волчонка Уинни и Удальцу на следующее утро, чтобы они наконец привыкли к его запаху и стали поспокойнее. Покормив маленького зверя, она взяла его на руки и отнесла в конский загон — на свидание с лошадьми. Несколько любопытных исподтишка увязались за ней.
Однако, прежде чем представить юного волка лошадям, она взяла сухой ошметок конского навоза, измельчила его, смешала с хорошо впитывающей запахи пылью и осыпала волчонка. Эйла надеялась, что степные лошади подружатся с маленьким хищником так же, как с пещерным львенком, но она помнила, что Уинни легче признала Вэбхья своим после того, как тот покатался в ее навозе.
Когда она протянула комочек серого пушистого меха Уинни, кобылица в первое мгновение отпрянула, но затем природное любопытство взяло верх над страхом. Она осторожно потянулась к непонятному существу и различила знакомый успокаивающий лошадиный запах, пробивающийся сквозь куда менее приятный волчий. Удалец был так же любопытен и притом менее осторожен. Разумеется, и у него был природный страх перед волками, но он никогда не жил в диком табуне, и ему не приходилось убегать от волчьих стай. Он подошел к теплому и живому, интересному, хотя чем-то неуловимо пугающему пушистому существу, которое держала на руках Эйла, и потянулся вперед, чтобы изучить его получше.
Когда обе лошади достаточно для первого знакомства обнюхали волчонка, Эйла опустила его на землю перед двумя большими травоядными животными — и тут она услышала дыхание за спиной. Обернувшись, она увидела у входа приподнявшую полог Лэти, а за спиной у нее толпились Талут, Джондалар и еще несколько человек. Они не хотели мешать ей — но их тоже одолевало любопытство, и они не могли упустить случая поглядеть на первую встречу волчонка с лошадьми. Каким бы маленьким он ни был, а все же это хищник, а лошади — его естественная добыча. Но копыта и зубы — страшное оружие. Лошадям под силу ранить или убить взрослого волка, напавшего на них, а уж расправиться с таким крохотным хищником им не составит никакого труда.
Лошади почуяли, что от этого маленького «охотника» не исходит никакой опасности, и их первоначальная настороженность быстро прошла. Люди улыбались, глядя, как дрожащий маленький волчонок, размером не больше конского копыта, смотрел снизу на массивные ножищи этих великанов. Уинни опустила голову и потянулась носом вперед, отпрянула, затем снова уткнулась в волчонка. Удалец подбирался к странному малышу с другой стороны. Волчонок съежился, видя две склонившиеся над ним огромные головы. Но с его точки зрения, весь мир был населен великанами. Люди, даже женщина, которая приютила и накормила его, тоже были гигантами.
В теплом дыхании, вырывавшемся из широких ноздрей, он не чувствовал угрозы. Для чувствительного волчьего носа запах этих лошадей был каким-то знакомым. Он напоминал одежду и вещи Эйлы, да и саму эту женщину. Волчонок решил, что эти четвероногие великаны — тоже часть его стаи, и, жадный на ласки, как все дети, потянулся носиком к мягкому теплому носу кобылицы.
— Они трутся носами! — донесся до Эйлы громкий шепот Лэти.
Когда волчонок стал облизывать морду лошади — ведь для маленького зверька естественно так вести себя с членами своей стаи, — Уинни быстро подняла голову. Но она была слишком заинтригована, чтобы не посмотреть еще разок на маленькое животное, — и вскоре уже без всякого беспокойства позволила юному хищнику ласково облизывать себя.
После нескольких минут безмолвного знакомства Эйла подняла волчонка, чтобы нести его обратно к очагу. Начало было вполне успешным, но она решила, что главное — не перестараться. В следующий раз она возьмет его на конную прогулку.
Эйла заметила особую нежность, промелькнувшую в глазах Джондалара, когда животные встретились. Это выражение было ей знакомо и наполняло ее сердце безотчетной радостью. Может быть, если он захочет вернуться назад, сейчас самое время подумать об этом. Но когда, выходя из конского загона она улыбнулась ему своей широкой прекрасной улыбкой, — он отвернулся, опустил глаза и быстро пошел вслед за Талутом к кухонному очагу. Эйла опустила голову, вся ее радость испарилась — вместо нее остались лишь боль и мучительная тяжесть. Она убедилась, что Джондалару больше нет до нее дела.
Это было весьма далеко от истины. Он стыдился своего несолидного, мальчишеского поведения и был уверен, что после такого ухода его не позовут обратно. Он думал, что ее улыбка на самом деле предназначена не ему. Ему казалось, что Эйла просто довольна тем, как славно удалось познакомить животных, но один вид ее наполнил его такой смертельной любовью и тоской, что он больше не мог находиться рядом с ней.
Ранек заметил, как смотрит Эйла в спину уходящему Джондалару. Он задумался о том, сколько продлится их размолвка и к чему это может привести. Хотя он почти боялся надеяться на что-то, ему трудно было избежать мысли, что в отсутствие Джондалара ему скорее может улыбнуться удача. Он подозревал, что является одной из причин их ссоры, но внутренний голос говорил ему, что истоки разлада в отношениях Эйлы и Джондалара на самом деле глубже. Ранек не скрывал своего интереса к Эйле — и ни она, ни Джондалар не давали ему понять, что интерес этот неуместен. Джондалар никогда не протестовал ему напрямую, не говорил о своем намерении вступить с Эйлой в исключительный союз; он лишь держался сурово и замкнуто, и в его поведении сквозил подавленный гнев. А она если не поощряла Ранека прямо, то и не отшивала его.
Общество Ранека и вправду нравилось Эйле. Она не была уверена, что именно из-за этого так сердится Джондалар, но она чувствовала, что поступает неправильно. Неотступное, навязчивое присутствие Ранека заставляло ее задуматься: не поощряет ли она его своим поведением?
Лэти стояла рядом с Эйлой, и в глазах ее блестел живой интерес к волчонку, которого та держала на руках. Ранек присоединился к ним.
