ритуалам, превращается в ночной тиши в ни для кого невидимое столкновение двух конкретных и неповторимых индивидов. Колетт, присутствовавшая в тринадцатилетнем возрасте на крестьянской свадьбе, испытала страшное смятение, зайдя с подружкой в спальню новобрачных:
Спальня новобрачных… Под кумачовыми занавесками стоит узкая, высокая кровать, с периной, распухшая от подушек из гусиного пера, ею, этой кроватью, и заканчивается сегодняшний день, дымящийся от фимиама, человеческих испарений, дыхания скота, кухонных паров… Скоро сюда придут молодые. Об этом я и не подумала. Погрузятся в бездну пера, за ними захлопнут массивные створки окон, двери, все выходы из этой удушливой могилы. Меж ними завяжется та непонятная борьба, о которой я благодаря отчаянному прямодушию мамы и наблюдениям над животными знаю слишком много и слишком мало… А что потом? Я боюсь этой комнаты, этой постели, о которой я и не думала[374].
Охваченная страхом девочка почувствовала контраст между семейным торжеством и животной тайной, скрывающейся за пологом кровати. В цивилизациях, где женщина не рассматривается как личность, например на Востоке, в Греции, в Риме, никто не видит в свадьбе ничего смешного или непристойного; животная функция человека является, по общему мнению, такой же обыденной, как древние традиции; но в современном западном обществе мужчины и женщины воспринимаются как индивиды, и вольные шутки свадебных гостей относятся к конкретным мужчине и женщине, которым в ближайшие часы предстоит пережить неповторимый опыт: совершить акт, тщательно маскируемый ритуалами, речами и цветами. Разумеется, можно также говорить о контрасте между торжественностью пышных похорон и разложением трупа в могиле. Но покойник не может очнуться в гробу; что же касается новобрачной, то она, столкнувшись с непонятным и неожиданным для нее жизненным испытанием, на которое ее обрекли напутствие мэра в трехцветной ленте и торжественное церковное благословение, переживает шок и ужас. Не только в водевилях девушки после первой брачной ночи в слезах возвращаются к матерям, об этом можно прочесть и в психиатрических исследованиях, мне самой не раз рассказывали о подобных случаях. Обычно это бывает с девушками, воспитанными в слишком строгих правилах, не имеющими никакого понятия о сексуальных отношениях и потрясенными неожиданным открытием этой стороны жизни. В прошлом веке г-жа Адам полагала, что обязана выйти замуж за мужчину, который поцеловал ее в губы, поскольку, по ее мнению, в этом и заключалась законченная форма полового союза. Но подобные истории происходят и сравнительно недавно. Например, Штекель рассказывает об одной новобрачной: «Когда во время свадебного путешествия муж лишил ее девственности, она решила, что он сошел с ума, и подчинилась ему, боясь противоречить сумасшедшему»[375]. Девушки бывают настолько невинными, что выходят замуж за лесбиянку и долго живут с этим псевдомужем, не догадываясь, что рядом с ними находится отнюдь не мужчина.
Ваше поведение в ночь после свадьбы оглушает жену, как будто ее окатили ушатом ледяной воды. Даже если до свадьбы у нее было смутное беспокойство…
«Ага, так вот что такое брак, – думает она. – Поэтому так тщательно скрывают, что происходит на самом деле. Меня провели».
Но от обиды она ничего не говорит вслух. И вы сможете снова и снова окатывать ее водой, она не потревожит соседей никакими скандальными выходками.
Этот отрывок из поэмы Мишо[376], озаглавленный «Первая брачная ночь», довольно точно описывает ситуацию. Многие современные девушки лучше осведомлены о том, что их ждет, но и их согласие носит абстрактный характер, и их дефлорация по-прежнему носит характер насилия. «Нет сомнения в том, что насилие чаще совершается в браке, чем вне брака», – говорит Хэвлок Эллис. Нейгебауэр в «Ежемесячнике по акушерству» (Monatsschrift für Geburtshilfe, 1889, т. IX) описывает более ста пятидесяти случаев, когда мужья во время коитуса ранили жен пенисом; причинами этого были грубость, состояние опьянения, неправильная поза, несоразмерность половых органов. Хэвлок Эллис рассказывает, что одна англичанка расспросила шесть неглупых женщин среднего класса об их впечатлениях от первой брачной ночи: коитус для всех был шоком; две из них совсем ничего не знали, трое других полагали, что знают, но и они получили психическую травму. Адлер также подчеркивал психологическую значимость акта дефлорации.
Первый момент, когда мужчина вступает в свои супружеские права, нередко определяет всю последующую жизнь. Неопытность и излишнее возбуждение мужа могут стать первой причиной бесчувственности женщины. Если же муж в течение длительного времени ведет себя с женой грубо и неумело, он может обречь ее на полную фригидность.
В предыдущей главе мы привели целый ряд примеров такой неудачной сексуальной инициации. Вот еще один случай, рассказанный Штекелем:
Г-жа Г. Н., воспитанная в очень строгих правилах, со страхом ждала первой брачной ночи. Муж сорвал с нее одежду, не позволив ей лечь в постель. Сам он тоже разделся и предложил ей полюбоваться своим обнаженным телом, поглядеть, какой у него пенис. Она закрыла лицо руками. Тогда он воскликнул: «Зачем же ты вышла замуж, дура ты эдакая!» Затем он повалил ее на кровать и грубо овладел ею. Она, конечно, на всю жизнь осталась фригидной.
В самом деле, мы уже писали о том, какое огромное внутреннее сопротивление должна преодолеть девственница, вступающая в сексуальную жизнь. В этот период в ней происходит огромная физиологическая и психическая перестройка. Глупо и бесчеловечно требовать от нее, чтобы этот процесс прошел за одну ночь. Абсурдно считать выполнением долга такую сложную операцию, как первое совокупление. Страх женщины увеличивается еще и оттого, что непонятная операция, которую ей предстоит перенести, освящена традицией; общество, религия, семья, друзья торжественно поручили ее заботам супруга-повелителя. Кроме того, ей кажется, что от первой брачной ночи зависит все ее будущее, поскольку до сих пор в брак вступают на всю жизнь. В этот момент она чувствует себя один на один со своей судьбой: мужчина, которому она будет всегда принадлежать, воплощает в ее глазах мужчину вообще, он предстает перед ней в совершенно новом облике, приобретающем огромное значение потому, что отныне она всегда будет жить бок о бок с ним. Однако и мужчина испытывает тревогу при мысли о том, что ему предстоит совершить; у него имеются собственные проблемы и комплексы, из-за которых он и становится робким, неловким или, наоборот, грубым; у многих мужчин торжественность бракосочетания парализует сексуальную потенцию. Жане пишет в работе «Навязчивые состояния и психастения»:
Кто не встречал стыдливых новобрачных, которым не удается овладеть молодой женой и которые из-за этого впадают в отчаяние, чувствуют себя опозоренными? В прошлом году нам довелось присутствовать при
