и принялся за дело.
Занятия с Аверским натолкнули его на определенные мысли относительно щитовой магии. Их он хотел применить в своем новом творении. Не столько в модификации Водяной Пелены, сколько совершенно новые чары, но основанные на её идеях.
Целью Арда было не столько решить проблему того, что Водяная Пелена не имела возможности остановить ничего, что обладало массой выше относительно несущественной, а, в принципе, унифицировать свои щитовые чары.
Если он сможет, к примеру, подготовить определенные контуры и рунные массивы щитов так, чтобы легко их подгонять под условные «узлы» военной магии противника, то это, в теории, сможет сделать его чары более эффективными.
Разумеется, для достаточно серьезного прогресса в этом деле, Ардану предстоит еще разобраться не только в списке литературы Конвела и Аверского, но и в таких нюансах, как «векторы», «многосоставные печати», не говоря уж про некоторые другие аспекты со старших курсов Большого или и вовсе — из программы магистрата.
Но Арди любил головоломки, так что подобные задачки не доставляли ему ничего, кроме удовольствия и…
— Жаль, что с нами сейчас нет Фахтова, — раздалось с задних рядов противоположной части зала. — Он бы по достоинству оценил эту Пасть.
Ардан оторвал взгляд от набросков чертежей. Разумеется, голос принадлежал Иолаю Агрову, сидевшему в центре своей группы. Причем — «своей» в самом прямом смысле слова. Потому как Великий Князь успел сколотить если и не студенческую банду, то немногочисленный коллектив с весьма своеобразной репутацией.
В него входили несколько знатных отпрысков. А если быть точным — барон Керимов, барон Шестов, барон Захаткин, а также госпожа-лорд Эркеровская.
Раньше с ними еще водился Орвилов, но, после событий прошлой недели, его, по понятным причинам, в Большом больше не видели. Слухи ходили разные, а официальная версия…
А вот официальная версия относилась к тому, что Арди называл — мыслями завтрашнего дня.
— Может даже нашел бы с ней какие-то сходства, — пискляво протянул Керимов.
Плечистый, выше даже Арди, с квадратной, массивной челюстью, из-за чего ходили слухи о том, что его матушка согрешила с орком (что, разумеется, неправда), но обладатель очень тонкого и высокого голоска.
Пять лучей красной звезды делали его пусть и не самым видным студентом военного факультета, но будучи выходцем из семьи потомственных фронтовых магов, Керимов снискал себе славу человека, с которым никто не хотел связываться.
— Ага, — фыркнули рядом. — Он, небось, тоже — продукт химеризации. Оттого от него генерал-герцог и отказался.
А это уже Захаткин. Племянник лорда Захаткина, владельца крупной фармацевтической фабрики, поставляющей лекарства в несколько дорогих лечебниц не только в столице, но и по всей Империи.
Невзрачный юноша с узкими очками в золотой оправе и немного кривыми зубами. По какой причине их не исправили еще в детстве богатые родственники, причастные, в том числе, и к Лей-медицине — загадка для всего первого курса. Но, несмотря на скромную внешность, барон обладал Звездой с шестью лучами.
Что касается Шестова, который обычно хранил молчание, не отвлекался от разнообразных трудов и книг, не покидавших его рук, то тот выглядел… незаметным. Средней комплекции, средних черт лица, с серым голосом и, даже глаза его, имели серый цвет. Лишь вечно зализанные назад волосы, блестящие от геля, хоть как-то выделяли одного из многочисленных сыновей лорда Шестова, владельца компании «Деркс». Той самой, что производила автомобили. Как и у Керимова — пять лучей.
— Я имел ввиду, что у Фахтова такой же большой рот, дружище, — то ли засмеялся, то ли пропищал Керимов. — Который у него никогда не затыкается. Может он потому и заболел. Что думаешь, Полина?
— Я думаю, что мне без разницы, что случилось с Фахтовым, — отмахнулась госпожа-лорд.
Красивая девушка с черными волосами, чуть смуглой кожей, длинными ногами и стройной фигурой. Дочь герцога Эркеровского. Видного политика и, по совместительству, покровителя Царского Театра — главной балетной площадки Империи.
Что дочь ценителя высокого искусства и столь же высокой политики забыла на военном факультете? Возможно ответ крылся в её семи лучах и в том, что жена герцога Эркеровского из семьи военной аристократии с северо-запада страны.
Все это, разумеется, Ардан узнал не самостоятельно, а почерпнул из длинных тирад Фахтова на тему « подленького Иолая и его прихвостней».
— Да и служанки его не видать, — Захаткин приложил ладонь козырьком ко лбу, будто бы ему было сложно разглядеть лица студентов с Общего. — Неужели вместе захворали? А я ведь предупреждал, Фахтова, что от таких людей, как Промыслова, можно всякое разное, заразное, подхватить. Они же руки, небось, не моют. Как и другие части тел. А он, видать, не слушал.
Арди вернулся обратно к своим чертежам. Его мало интересовали скабрезности людей, с которыми, благо, их пути редко когда пересекались.
Они могли говорить все, что угодно.
Как наставляла Шали — если отвлекаться на каждый крик другого охотника, то ты раньше умрешь от голода, чем нагонишь свою добычу.
Разумеется, рысь вкладывала в свои слова несколько иной смысл, но…
— Не думаю, что даже Фахтов опустился бы до такой банальщины, как спать с сосбтвенной служанкой, — отмахнулся Иолай, сидящий среди своих товарищей с таким важным видом, будто принимал доклады министров. — Хотя вон, смотрите, их ручная зверушка на месте. Неужели Эгобара отлучили от его защитника в сияющих доспехах?
— Ох, и как же теперь наша бедняжка обойдется без лорда Фахтова, — начал кривляться Захаткин. — Он ведь и на военную подготовку теперь не ходит. Боится, наверное, что произойдет что-нибудь неприятное.
Ардан не отвлекался от чертежей. Лучшая тактика, которую он уяснил еще со школы — в девяти из десяти случаев таких… своеобразных людей лучше просто игнорировать. Так они быстро выдохнутся и переключаться на что-нибудь другое.
— А я слышала, — подключилась Полина, попутно поправляя поясок с бляшкой, инкрустированной агатами. — что лорд Фахтов воспылал жаркой любовью к какой-то низкосортной певичке, выступающей для нелюдей. Они с Орвиловым даже подрались из-за неё на фестивале Света, словно фабричные работники какие-то.
На слове «нелюди» — Эвелесс и дворф-полукровка недовольно сверкнули глазами, но промолчали.
— Может нам у неё поинтересоваться, что случилось с нашим лучшим другом Борисом? — нарочито издевательски «задумался» Керимов. — Вдруг она в курсе. А то не дело, что наш товарищ страдает где-то в одиночестве, а мы даже не можем его хоть немного поддержать.
Карандаш Ардана соскользнул в сторону, чем безнадежно испортил чертеж. Придется все стирать и
