«Положение евреев-ренегатов еще хуже‚ чем самих евреев. На ренегатов косятся все. Для русского общества они остаются евреями‚ а для евреев – отщепенцами… У одного мальчика в станице Славянской‚ крещеного в детстве‚ оказался хороший голосок‚ и ему велели ходить в церковь, петь в хоре. Когда он явился в воскресенье в церковь‚ русские мальчики избили его и выгнали‚ приговаривая: «Да как ты смеешь‚ жид пархатый‚ петь наши молитвы!..» – «Усмань‚ Тамбовской губернии. В числе учеников уездного училища есть евреи-перекрещенцы. Законоучитель отец Тихонравов… каждодневно издевается над мальчиками‚ упрекая их за национальность. «А ты‚ жиденок‚ поди-ка сюда‚ расскажи-ка‚ как твои предки Христа распяли?»; или: «Ты‚ жидовское отродье‚ зачем свою проклятую веру-то оставил?»…»
«Екатеринослав. Среди обгоревших трупов осталось несколько‚ которых никто не мог опознать. Возник вопрос‚ на каком кладбище похоронить эти останки страшной катастрофы‚ – ведь среди погибших были христиане и евреи. За разрешением этого вопроса обратились к епархиальному начальству‚ которое ответило‚ «что Бог один для всех»‚ – потому решили вопрос жребием. Жребий выпал на еврейское кладбище‚ и останки провожал на кладбище весь город‚ русские и евреи».
«По новой статье устава в паспортах евреев‚ принявших православие‚ на вопрос «какого вероисповедания» должен быть ответ «православный‚ но из евреев». Так как раньше такой приписки не делалось‚ то многие евреи упрашивают и теперь не делать ее. Некоторые прямо заявляют‚ что если бы они знали о существовании такого закона‚ то не переходили бы в православие».
Бывали порой случаи‚ когда перемена веры не предоставляла никаких выгод. Некий адвокат-еврей перешел в православие‚ чтобы получить высокий пост в министерстве юстиции‚ но старания оказались напрасными: на должность его не назначили‚ и он умер православным присяжным поверенным. Подобная ситуация становилась темой еврейских анекдотов того времени‚ и вот один из них. Жила в Москве некая супружеская пара без права на жительство. Полиция гоняла их с места на место; они вечно жили под угрозой выселения‚ наконец не выдержали и приняли православие. В их обиходе ничего не изменилось: они говорили между собой на идише‚ молились по еврейскому молитвеннику‚ не работали в субботу и в еврейские праздники‚ соблюдали законы о пище – и продолжали бедствовать. Однажды жена сказала с упреком мужу: «Ну‚ и чего же мы выгадали от крещения? Раньше у нас не было копейки‚ чтобы справить субботу‚ а теперь у нас нет копейки еще и на воскресенье».
3
Еврейские банкиры и промышленники жертвовали огромные средства на благотворительные нужды российского общества. «Сахарные короли» Лазарь и Лев Бродские много сделали для благоустройства Киева, на их деньги был проведен водопровод и первое в России трамвайное сообщение на электрической тяге; они же финансировали строительство Политехнического и Бактериологического институтов. Лазарь Бродский выделил 120 000 рублей на создание банка для помощи киевским ремесленникам‚ без различия вероисповедания. При утверждении устава начальство потребовало‚ чтобы директор и председатель правления банка были христианами‚ а в члены правления допускался лишь один еврей. Бродский был оскорблен – и Киев лишился ремесленного банка.
Промышленник Давид Марголин давал деньги на снабжение Киева водой и газом‚ на устройство коммерческих училищ и торговых школ, был среди основателей машиностроительного, чугунолитейного и кабельного заводов в городе. Один из киевлян дал ему такую характеристику: «Человек редкого ума и неутомимой энергии, Давид Семенович связал свое имя со всеми коммерческими предприятиями, возникшими в Юго-Западном крае за последние тридцать лет… Для благотворительных целей просителям без различия национальности всегда открыты двери его дома».
Одесские евреи жертвовали средства на городское благоустройство‚ и Одесса служила образцом для всей России. Улицы освещались газовыми фонарями‚ в городе действовали водопровод‚ конно-железная дорога‚ телефонная сеть; на городские средства были построены театр‚ электрическая станция‚ прачечная‚ скотобойни‚ лечебница и многое другое. Одесские евреи входили в состав городской думы‚ а Р. Хари пятнадцать лет руководил финансовым отделом города. По «Городовому положению» 1892 года евреям запретили заведовать отраслями городского хозяйства; Хари вынужден был оставить свой пост‚ и одесская дума‚ в признание его заслуг‚ единогласно постановила учредить стипендию его имени.
Варшавский банкир Ипполит Вавельберг жертвовал огромные суммы на нужды евреев и поляков – для сближения двух народов. На стипендии Вавельберга учились поляки в университетах; он учредил в Варшаве художественно-промышленный музей и техническое училище‚ вкладывал деньги в строительство дешевых квартир для рабочих. Писательница Э. Ожешко жила на его средства в трудные периоды своей жизни‚ и Вавельберг издал за свой счет полное собрание ее сочинений. Издавал он сочинения и других польских писателей‚ а когда решили установить памятник Мицкевичу‚ Вавельберг пожертвовал на это 50 000 рублей. Поляки отвергли его дар, заявив‚ что «желают создать памятник Мицкевичу от имени всей нации и на польские средства‚ а не на еврейские».
Банкира Абрама Варшавского называли «аристократом по духу и по манере»: «Он пользовался большими симпатиями в высших кругах; никогда не было на Варшавского каких-либо нареканий‚ в деловом смысле он считался безупречно корректным. О его доброте распространялись легенды; она проявлялась не только в отношении евреев‚ всегда обращавшихся к нему за помощью‚ но и нуждающихся других национальностей». Абрам Зак был экспертом правительства по финансовым вопросам; по его совету заблаговременно создали крупный золотой фонд‚ и Россия провела русско-турецкую войну без финансовых осложнений. Заку предложили должность товарища министра финансов – при условии непременного крещения‚ но он отказался. Зак «был меценатом в области музыки‚ которую страстно любил. Не было музыканта или певца‚ приезжавшего в Петербург‚ который бы в доме Зака не участвовал в музыкальных вечерах… собиравших сливки петербургского общества».
«Железнодорожный король» Самуил Поляков проложил в России 2500 верст железнодорожных путей‚ за быстроту и качество строительства получил высшую награду на Всемирной выставке в Париже. Поляков пожертвовал на благотворительные цели более двух миллионов рублей, основал на свои средства первое в России железнодорожное училище в Ельце и первое горное училище в Корсуни. На его деньги основывали гимназии‚ приюты для бедных детей‚ госпитали и театры‚ еврейские школы и богадельни, построили в Петербурге первое в России студенческое общежитие‚ где бедные студенты получали бесплатно жилье и еду.
Самуил Поляков был возведен в потомственное дворянство, имел чин тайного советника. Он «избегал сношений с петербургскими евреями‚ стоял как бы особняком от них‚ но зато крайне радушно принимал всяких сановников‚ князей‚ графов‚ искавших его расположения в своих материальных интересах». Сын Полякова «с евреями не встречался‚ но зато всегда вращался в кругу студентов‚ носивших аристократические имена графов или князей‚ богатых и захудалых». Поляков оставил в своем завещании ничтожные суммы в пользу еврейских учреждений‚ но его сын‚ единственный наследник огромного состояния‚ не отдал даже этого – вопреки воле отца.
Банкир барон Гораций Гинцбург не только выделял огромные суммы на благотворительные цели‚ но постоянно выступал в защиту российских евреев. Его называли «главным печальником и защитником еврейских интересов»; даже министры признавали Гинцбурга представителем российского еврейства и обращались к нему для разъяснения сложных вопросов. Главным помощником Гинцбурга был юрист Генрих Слиозберг‚ знаток законов‚ циркуляров и разъяснений Сената по еврейским вопросам. По каждому спорному делу Слиозберг подготавливал необходимые документы‚ убеждал и доказывал‚ чтобы неблагоприятное решение Сената не стало прецедентом для новых ограничений. Слиозберга называли «заступником» российских евреев‚ в будущем о нем написали: «Сказано: сын‚ снимающий сапоги с ног усталого отца‚ будет благословен во веки веков. Благословенно будет и имя Генриха Борисовича».
У Г. Гинцбурга было немало помощников‚ вот описание одного из них:
«Петербургские евреи… помнят подвижную маленькую фигурку старика с белой заостренной двумя концами бородой‚ с выразительным подвижным лицом и острыми‚ умными‚ проницательными глазами. Это был рабби Шмуэль Быховский. Всегда чисто одетый‚ в длинном сюртуке‚ с пачками бумаг в карманах и в руке‚ он постоянно был занят‚ постоянно спешил‚ разъезжая по городу на извозчиках. Он был другом всех швейцаров в министерствах и желанным гостем для всех курьеров‚ обслуживающих кабинеты директоров департаментов и других высоких сановников.
