Найнив заплатила ему за проезд да вдвое больше за провоз лошадей, при этом у нее был такой взгляд, что ни Эгвейн, ни Илэйн ещё долго не отваживались с ней заговорить, хотя "Змеешейка" уже поползла вперевалку от деревеньки Джурене.
ГЛАВА 40. Ночной герой
Облокотившись на релинг, Мэт наблюдал за приближением стен и башен Арингилла, в то время как "Серая чайка", мерно взмахивая длинными веслами, двигалась к длинным причалам, деревянные балки которых были промазаны дегтем и смолой. И сама пристань, защищенная полукружиями вдающегося в реку высокого каменного мола, и пришвартованные к ней суда всевозможных размеров кишели людьми. Одни толкали перед собой тачки или тянули волокуши и тачки с высокими колесами, доверху груженные различной мебелью и сундуками, другие, их было большинство, носили грузы на спине. Однако суеты не наблюдалось. Кучка людей, мужчин и женщин, неуверенно топталась на месте, дети с плачем жались к ногам взрослых. Солдаты в красных мундирах и сверкающих кирасах пытались заставить их двигаться к городу, но люди продолжали испуганно толпиться, видимо, не решаясь тронуться с места. Мэт отвернулся и из-под руки посмотрел на реку, которую они покидали. Здесь Эринин была оживленнее, чем к югу от Тар Валона. На всем видимом пространстве реки можно было заметить почти дюжину судов, от длинной остроносой лодочки, легко скользящей против течения под двумя треугольными парусами, до широкого тупорылого корабля с квадратными парусами, чьи очертания виднелись далеко к северу.
Но почти половина судов, попавших в поле зрения Мэта, пожалуй, не имела никакого отношения к речной торговле. Две широкие баржи, загромождавшие середину реки, двигались порожняком к небольшому городу на дальнем берегу, в то время как три другие, до отказа заполненные людьми, теснившимися на палубе, как сельди в ладных дубовых бочках, шли им навстречу в направлении Арингилла. Вечернее солнце потихоньку скатывалось к линии горизонта, постепенно удлиняя тень от знамени, развевающегося над дальним городом. Тот берег был кайриэнским, но Мэту не было нужды вглядываться в рисунок стяга, он и так знал, что это Белый Лев Андора. Об этом много говорили в тех андорских деревнях, где ненадолго останавливалась "Серая чайка".
Мэт покачал головой. Политика не очень-то интересовала его. Пока им не втемяшится в башку вновь убеждать меня в том, что я андорец и все из-за какой-то карты. Чтоб мне сгореть, чего доброго, они попытаются заставить меня сражаться в их проклятой армии, если дела с Кайриэном затянутся. Приказам подчиняться! О Свет! Мэта передернуло, и он снова посмотрел в сторону Арингилла. Босые матросы "Серой чайки" уже готовились бросить швартовы на причал.
Капитан Маллия следил за Мэтом, стоя на корме возле румпеля. Он, очевидно, все не оставлял надежды снискать расположение своих загадочных пассажиров, все пытался выведать, в чем суть возложенной на них важной миссии. В конце концов Мэт показал ему запечатанное письмо и сообщил, что везет его от Дочери-Наследницы к Королеве. Всего лишь личное послание от дочери к матери, не более. Но Маллия, похоже, услышал только слова "Королева Моргейз".
Мэт усмехнулся про себя. Глубокий карман его куртки приятно отягощался двумя кошельками, вес которых значительно увеличился с тех пор, как он взошел на корабль, а монет у него хватило бы ещё и на то, чтобы заполнить пару других кошелей. Везло ему все же меньше, чем в ту первую, невероятную ночь, когда и кости, и все вокруг будто с ума посходило, но удача не оставила юношу. На третье утро Маллия отказался от попыток сдружиться с этой парой необычных пассажиров, участвуя в игре, но его денежный сундучок к этому времени уже значительно облегчился. А после Арингилла он, по всей вероятности, и вовсе полегчает, так как у Маллии и провизии в кладовых изрядно поуменьшилось. А когда Мэт поглядел на людские толпы на причалах, то подумал, что тут у бедного капитана вряд ли будет много возможностей пополнить запасы.
Мысли Мэта вновь вернулись к письму, и усмешка на его лице сменилась задумчивостью. Несколько движений раскаленным в огне ножом – и печать с изображением золотой лилии аккуратно поддета. В письме не содержалось ничего интересного: Илэйн сообщала, что упорно занимается, делает успехи и горит желанием продолжать обучение. Она помнит свой дочерний долг и, поскольку, наказывая ее за побег, Престол Амерлин рекомендовала не вспоминать о случившемся, более не намерена касаться этой темы. Кроме того, Илэйн писала, что удостоена звания Принятой и что свершилось это замечательное событие скорее, нежели она могла предполагать, и теперь ей доверены дела куда более важные, чем раньше, и в связи с поручением самой Амерлин ей, наверно, придется покинуть Тар Валон, впрочем, лишь на короткий срок. Так что матери не следует беспокоиться.
Илэйн было легко призывать Моргейз не беспокоиться. Конечно, Илэйн ведь Мэта усадила на горячую сковородку. Скорей всего, это глупое письмо и было причиной слежки за ним, но даже Том ничего в этом письме не понял, не сумел выжать из него ничего вразумительного. Он только пожимал плечами да порой ворчал о тайнописи, шифрах, кодах и Игре Домов.
Сейчас, когда печать была поставлена на место и само письмо находилось в полнейшей недосягаемости, зашитое в подкладку куртки, Мэт готов был биться об заклад, что о послании никто не знает. Если кому-то позарез понадобится письмо, настолько, что он решит из-за него убить Мэта, то пусть попробует! Раз уж я, Найнив. взялся отвезти это письмо, то будь все проклято, но я его доставлю, кто бы ни пытался меня остановить. Если же он снова встретит тех трех несносных женщин, они явно не обрадуются, услышав слова, что он им выскажет. Если я когда-нибудь их встречу… О Свет, о таком обороте дел я и не задумывался!
Когда швартовы были обмотаны вокруг кнехтов, на палубе появился Том с инструментами за спиной и узлом в руке. Невзирая на хромоту, он с гордым видом подошел к поручням, старательно следя за тем, чтобы ветер должным образом развевал полы его плаща, играя цветными лоскутами декоративных заплат, и с важным видом теребя свои длинные белые усы.
– Никто и не смотрит, Том, – произнес Мэт. – По-моему, они заметят менестреля, только если в руках у него будет окорок.
Том окинул пристань внимательным взглядом:
– О Свет! Я слышал, что дела тут плохи, но не ожидал, что настолько. Бедные простаки. Похоже, половина из них просто голодает. Так что если ты и дальше намерен жить в соответствии со своими запросами, то второй твой кошелек мы отдадим за еду. Первый пойдет в уплату за комнату. Смотрю на тебя, и мне скоро плохо станет. Если ты и здесь будешь налегать на еду, как взял ныне в привычку, то недолго ждать, что оголодавший люд за этакое тебе мозги вышибет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
