чем-то помочь? – высунулась голова мужчины из открывшегося окна машины, после чего тот взволнованно добавил, увидев, что девушка была вся перебинтована. – О боги! Что с вами произошло?!
– Не важно, что произошло, – подошёл я к нему и посмотрел точно водителю в глаза. Узнал. Хорошо. – Главное, что вы можете сделать для меня. Отвезите девушку в больницу, если остановят, скажите, что упала и напоролась на острый сук, проткнуло живот, обработали, чем смогли. Вопросов вам по идее задавать в таком случае не должны. Я ваше лицо запомнил, отблагодарю при первой же возможности.
– Вы же Тиберий Грейвойд, так? – с лёгкой опаской спросил мужчина и после моего кивка добавил: – Ведь всем говорили, что вы погибли в Академии! Получается… нам новое правительство наврало?
– Наврало, – кивнул я. – При этом, как я понял, много в каких аспектах. Благо на планете многое ещё не изменилось, можно будет восстановить на круги своя. Но не суть. Это моя головная боль. Довезёте девушку или нет?
– Довезу! – тут же выскочил из машины мужчина, открыл заднюю дверь и помог мне аккуратно уложить девушку на два из трёх задних сидений, осторожно, насколько было это возможно, зафиксировав её ремнями безопасности. – Много крови потеряла?
– Около литра. Может, чуть больше. На глаз сложно определить, – откровенно врал я, так как знал, что она потеряла почти полтора литра крови. – Срочно везите в больницу. Всё, не задерживаю, а то рядом со мной сейчас опасно находиться.
– Это вы разнесли космопорт? – уже сев в машину, спросил мужчина, на что я несколько робко и еле заметно кивнул. – Разнесите всех этих уродов! Они уничтожили уже три села!
Отойдя от машины подальше и дождавшись, когда она уедет, я несколько минут посмотрел ей вслед, пока окончательно не потерял из виду. Вот теперь моя душа, если она у меня есть, намного спокойнее. Хоть одна человеческая жизнь из той деревни будет спасена… жаль, что так произошло. Очень жаль. Я этого реально не хотел.
– Сделал? – спросила Алиса, которая вышла из кустов, деактивировав свою броню. – Вижу, сделал. А теперь пошли, я не хочу оказаться подстреленной из-за твоего чувства справедливости.
Скрывшись снова в кустах, Алиса моментально активировала своё снаряжение, выбравшись из них с другой стороны полностью боеготовой. Я тоже решил не мелочиться, активировал своё плазменное копьё. Если уж на нас нападут, то хоть буду уверен, что несколько человек я смогу отправить на тот свет, прежде чем меня прикончат.
– А вот теперь внимательнее смотри по сторонам, – спустя пару минут пешей ходьбы сказала мне Молния. – Если эти наёмники поймут, что эта девушка – твоя знакомая и была ранена в бою… то их круг поиска несколько сузится, а человека явно начнут пытать и вытянут из него информацию. Этот груз будет на тебе, так что… ты сам выбрал этот путь.
– Ну, спасибо, чтоб тебя… – выругался я, сплюнув на землю. – Я только закрыл один гештальт, так ты мне сразу несколько других открываешь. Чёрт, Алис… вот на хрена? Я только успокоился, а сейчас опять начну себя накручивать.
– Не услышишь стрельбу в течение нескольких часов… – явно с недовольством передавала свои мысли девушка, – значит, всё хорошо. Я тебя просто решила предупредить, а ты мне начинаешь истерики устраивать. Кто тут раньше судьбы этих людей решал? Ты или я?
– Ну я, – возмущённо ответил я. – И что в этом такого?!
– Раньше ты решал судьбы миллионов людей, и они тебя как-то не заботили, судя по твоей меланхоличности и эгоизму. Думал ты так же только о себе или о чём-то более важном. Да, ты заботился об этом народе, но тебе откровенно было плевать, как они живут, что едят. Иначе бы у тебя был нервный срыв давно. А тут у тебя начала совесть играть из-за какой-то малознакомой девушки, которая волею судьбы оказалась ради с тобой?
– Просто… – первое мгновение я просто не знал, что ей ответить, так как она, по сути, была права.
– Что и требовалось доказать, – лёгкая нервозность на фоне спокойствия всё же проскочила у неё, – пошли. Нас ждёт ещё очень долгая дорога. Привал только через час.
А она реально была права. Меня больше заботили личные вопросы. Да, я думал в основном о себе… но всё же думал и о народе. Или нет? Я много времени проводил на работах с ними, вдохновлял их… называл равными… но всё это реально для удовлетворения собственного эго, чтобы закрыть какие-то свои внутренние потребности, но ни разу ради людей.
Я делал вид, что мне нравится работать в поле, но всё время избегал разговоров с обычными, как я тогда считал, смертными. Я часто выступал с «вдохновляющими» речами, хотя сам считал их полным бредом. Я посещал больницы, где проходили лечение тяжёлые больные… но мне реально было абсолютно всё равно, что с ними будет. Я не запоминал ни одного человека, но делал вид, что мне это важно. И это Алиса поняла с ходу.
– Просто я никогда ни о ком серьёзно не думал, – всё же нашлись слова, что я начал транслировать в мыслеканал. – Я реально заботился в основном о себе, а не о народе, сейчас, по прибытии на планету злился не из-за того, что что-то плохое происходит с народом, а из-за того, что что-то плохое происходит с моим народом. Они позарились на моё, и это меня бесило… а сейчас… чёрт. Сейчас я реально переживаю за эту девушку, что с ней что-то произойдёт, сейчас реально боюсь, что из-за меня этот водитель может оказаться в смертельной ловушке, где его будут пытать до смерти… конечно, я надеюсь, что их отпустят, но всё же… меня тревожит судьба этих людей.
– А миллионов других? – без намёка на эмоции спросила Молнии. – Что о них скажешь?
– Они заслужили ту жизнь, которая была у них раньше, – уверенно сказал я. – Хоть для меня это было лишь иллюзией правды, но они реально верили в меня, они думали, что я о них думаю… и за это стоит как минимум сражаться!
– И вот сейчас это слова настоящего аристократа, лидера! – тут же начала меня подбадривать Алиса. – Как у вас там в своде правил написано? Заботиться о своём народе так, как хочешь заботиться о себе. Жаль, твоего брата в этом не упрекнуть, только совет может… но они – сами выходцы из кланов, так что им плевать.
– Пора менять этот мир, да и всю галактику целиком! – твёрдо и уверенно сказал я.
– Ну-ну, – усмехнулась девушка. – Я на это с удовольствием посмотрю, меняльщик. А теперь,
