Так почему же мы не можем создать компьютер, который повторит работу человеческого мозга? По мнению Билла Гейтса, в конечном счете геном человека будет расшифрован и мы поймем, как природа создает интеллект в углеродной среде. “Это как обратное проектирование: мы изучаем чей-то готовый продукт, чтобы решить задачу”14. Это будет нелегко. Ученые 40 лет составляли схему нейросети круглого червя длиной один миллиметр, у которого 302 нейрона и 8 тысяч синапсов[119]. В человеческом мозге около 86 миллиардов нейронов и около 150 триллионов синапсов15.
В конце 2013 года газета The New York Times опубликовала статью об инновационной технологии, которая “перевернет цифровой мир с ног на голову” и “позволит создать следующее поколение систем искусственного интеллекта, которые смогут выполнять обычные для человека действия: видеть, говорить, слушать, ориентироваться в пространстве, использовать и контролировать различные системы и предметы”. Это описание перекликается с тем, что пресса писала о “Перцептроне” в 1958 году: “сможет ходить, говорить, видеть, писать, воспроизводить себя и осознавать свое существование”. Стратегия ученых осталась прежней: попробовать воссоздать нейросеть человеческого мозга. Как разъясняли в The Times, “новый подход учитывает строение нервной системы живого существа, а также как нейроны реагируют на раздражители и контактируют друг с другом для анализа информации”16. Компании IBM и Qualcomm заявили о своих планах по созданию нейроморфного микропроцессора, который бы имитировал деятельность настоящего мозга. В это же время европейские исследователи из проекта “Человеческий мозг” обнародовали свою разработку — нейроморфный микрочип, то есть “кремниевую пластину длиной двадцать сантиметров, на которой было размещено 50 миллионов искусственных синапсов и 200 тысяч моделей нейронов”17.
Последние достижения в сфере искусственного разума, возможно, действительно означают, что через несколько десятилетий компьютеры научатся думать по-настоящему. Как пишет Тим Бернерс-Ли, “мы часто заглядываем в список вещей, которые машины не умеют делать: играть в шахматы, водить автомобиль, переводить с одного языка на другой, а затем приходится вычеркивать пункт за пунктом из этого списка, потому что мы научили машины этим вещам. Когда-нибудь этот список закончится”18.
Фон Нейман предполагал, что в результате такого развития технологий может наступить сингулярность, то есть момент, когда компьютеры не просто превзойдут интеллект человека, а научатся сами создавать машины со “сверхинтеллектом”, и люди окажутся бесполезными. Термин “сингулярность” популяризовали футуролог Рэй Курцвейл и писатель-фантаст Вернор Виндж, который предсказал ее наступление в 2030 году19.
С другой стороны, эти последние разработки могут вновь оказаться слабым отблеском исчезающего миража, как это уже было в 1950-е годы, когда СМИ восторженно встречали чудо, которого так и не произошло. Искусственный разум может появиться и через несколько поколений людей, и даже через несколько веков. Но оставим эту дискуссию футурологам. Все зависит и от того, что мы будем считать сознанием. А об этом пусть дискутируют философы и теологи.
У всей этой истории возможен еще один вариант развития — тот, который бы понравился Аде Лавлейс и который основан на полувековом развитии компьютеров в направлении, заданном Вэниваром Бушем, Джозефом Ликлайдером и Дагом Энгельбартом.
Симбиоз человека и компьютера: “Watson, идите сюда”
“Аналитическая машина не претендует на то, чтобы создать что-либо, — писала Ада Лавлейс. — Она может выполнять все задачи, какие мы можем научить ее решать”. Она также предполагала, что машины не заменят людей, а станут их помощниками, и в этот союз люди будут привносить новые идеи и творческие решения.
У идеи создания искусственного разума появилась альтернатива: заключить союз между компьютерами и людьми, который обеспечит усиление нашего интеллекта. Стратегия объединения технических и человеческих возможностей, создание своего рода симбиоза, оказалась более плодотворной, чем попытки научить машины думать самостоятельно.
В работе “Симбиоз человека и компьютера” 1960 года Ликлайдер наметил путь развития данной идеи: “Компьютер и наш мозг будут работать как единое целое, благодаря этому человек сможет думать, как никогда прежде, и анализировать данные, как не может ни одна известная нам ЭВМ”20. Ликлайдер намеревался использовать систему мемекс, описанную в статье Буша “Как мы можем мыслить”, а также собственные разработки для системы противовоздушной обороны SAGE, в которой предусматривалось тесное взаимодействие машин и человека.
В 1968 году Энгельбарт обернул идею Буша — Ликлайдера в удобную оболочку: представил миру свою oNLine System с дружественным графическим интерфейсом, мышью и возможностью работы по сети. Его манифест “Усиление человеческого интеллекта” вторил идеям Ликлайдера. По мнению Энгельбарта, главной задачей ученых должно стать создание “интегрированной среды, где бы догадка, метод проб и ошибок, понимание контекста сосуществовали бы… с производительными машинами”. Поэт Ричард Бротиган в стихотворении “И все под присмотром автоматов благодати и любви” более образно выразил эту же мечту “о киберлугах, // где люди, звери, компьютеры // живут вместе // в программо-гармонии”.
Команды разработчиков Deep Blue и Watson не стали себя ограничивать концепцией искусственного разума и также взяли на вооружение идею о симбиозе. Глава IBM Research Джон Келли высказался в духе Ликлайдера: “Задача не в том, чтобы имитировать работу нашего мозга или заменить человека думающей машиной. В эпоху развития когнитивных технологий люди и компьютеры могут сотрудничать, используя свои сильные стороны для получения лучших результатов”21.
После проигрыша компьютеру Deep Blue Гарри Каспарову пришла в голову идея, которая станет воплощением эффективного союза человека и машины. Хотя речь шла о шахматах, игре с четко прописанными правилами, Каспаров заметил, что “компьютеры сильны в том, что человеку дается тяжело, и наоборот”. В результате он провел эксперимент: сыграл не против компьютера, а вместе с компьютером против другой такой же пары. “Мы могли концентрироваться на выборе стратегии и тратить меньше времени на подсчеты, — вспоминает Каспаров. — При таком раскладе наша способность находить неожиданные решения становилась во главу угла”. Так родился союз, предугаданный Ликлайдером.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
