Он беспокойно, стараясь не побежать, брел вдоль зеленой аллеи, раздумывая, как так получилось. что у него будет свидание. Свидание с нелюдью, да еще мужиком. Каждая клеточка тела пела от адреналина и предвкушения, ладони потели. И вместо того, чтобы успокоиться, он только больше себя заводил.
Перед дверью в паб он оказался ровно в восемь.
Эйдан нашелся рядом со входом — стоял, залипая в телефон. Скейт он привычно держал под мышкой.
— Ты вообще без него никуда не ходишь? — легонько подначил Ричард.
— Привет! — Эйдан засунул телефон в карман джинс и легко, как делал все остальное в жизни, обнял напарника. — Рад, что ты бодряком. Нигде не болит? Напугал меня вчера.
Свежая щетина чуть уколола Ричарда, но это не уменьшило удовольствия от сильного, прижавшегося по всей длине тела.
— Тише ты! — облегченно рассмеялся Ричард, ощущая, как отступает нервозность. Хлопнул по спине напарника, отстранился и вручил ему сверток: — Держи.
Эйдан осторожно, как будто ему вручили древнюю драгоценность, принял подарок, вперил в Ричарда незабудковый взгляд и с придыханием уточнил:
— Мне?
Ричард подумал бы, что он прикалывается. Если бы не татуировки: они превратились в гончих, которые уткнули в сверток длинные носы. Замерли так, призрачно и одобрительно виляя хвостами.
— Тебе, — подтвердил он и кивнул, — идем? Хочется уже холодненького.
Народу в баре на удивление было умеренно, даже странно для вечера пятницы. Эйдан кивнул в сторону двух деревянных стульев, стоящих в дальнем конце барной стойки.
— Надо же, — заметил Ричард, когда они уселись, — свободные места. Тоже один из твоих приемчиков?
— Нет, — Эйдан, положил скейт на колени, а сверток аккуратно пристроил сверху. — Никакой магии. Просто тут в основном студенты тусят, а сейчас не сезон. Все по отпускам и домам. Два темных лагера.
Убеленный сединами бармен кивнул и потянулся к стаканам, ничего не уточняя. Эйдан, увидев вопрос на лице Ричарда, ответил:
— Я тут часто бываю, — потом чуть склонился, рассматривая сверток так и сяк.
Нетерпеливо подковырнул бумагу с одной стороны, не развязывая ленту.
— Ну ты это… Может быть, не здесь? — как старшеклассник, смутился вдруг Ричард.
Эйдан засмеялся, перестал ковыряться в подарке и легонько ткнул Ричарда кулаком в плечо. Тот парадоксально, вместо того, чтобы расслабиться, залился краской еще сильнее.
— Ладно, ладно, не буду. Но знай, если внутри ничего нет, мне придется тебя съесть, — в голосе его проскочили нотки чего-то холодного, древнего. И на Ричарда вдруг навалилось понимание того, насколько ничтожен и кратковременнен он по сравнению с наверняка вечным Эйданом. “Триста лет!” — ненавязчиво поддакнуло подсознание, но Ричард фыркнул в ответ: “Отличная задница для его возраста”.
— Я шучу! — между тем веселился напарник, схватил пиво, кивнул благодарно бармену.
— Тебе понравится, — пообещал Ричард и, прикрыв глаза для пущего наслаждения, отпил холодной горечи из своего стакана.
Эйдан не стал больше ничего спрашивать, сделал глоток, одобрительно крякнул и пиву, и Ричарду, дескать, хватило и такого объяснения. Потом оперся о стойку, запустил руку в блюдце с орешками и снова стал самим собой — прекрасным собеседником, расслабленным оболтусом и просто Эйданом Келли. Внутренний зажим медленно отпускал Ричарда, алкоголь свое дело делал. В конце концов, он так влился в ненавязчивый треп, что смог почти игнорировать “цель визита”. Даже, возможно, решил бы, что ошибся и надумал всякого, если б его меньше цепляли невинные жесты: капельки влаги, остающиеся на правильных губах. Длинные пальцы, охватывающие запотевший стакан, обведенные контуром чернил шрамы. Непослушная прядь, которую тот то и дело заправлял за ухо.
И еще без ответа оставался вопрос: как его воспринимает напарник. Они просто друзья? Коллеги? Про себя он все более-менее понимал, и — почти — принимал, но зачем это все было Эйдану? Поток мыслей в пьяном мозгу был терпим, с ума сводило отсутствие внятных ответов. Чтобы как-то отвлечься, Ричард придвинулся чуть ближе, расхрабрился, провел по тонкому шраму и спросил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это откуда? — Подушечки пальцев скользнули снизу вверх по предплечью.
— Ритуальная скарификация. Через них я вмешал пепел в кровь, — Эйдан внимательно следил за движением, но руку не убирал.
Ричард добрался до локтя, и, двинувшись обратно к запястью, хмыкнул:
— Ритуалы. Вот значит как. — Ум подкинул еще горсть картинок, а хмель без стеснения спросил: — То, что ты там устроил вчера — тоже ритуал?
Эйдан притиснулся ближе, перехватил руку за пальцы, скользнул вдоль ладони, погладил её, нежно, чуть щекоча. А вслух сказал:
— Приманка!
— На инкуба… — понимающе протянул Ричард, в душе дурея от ощущений. — Ну, в целом логично.
Эйдан отпустил руку, обнял его за плечи, притянув совсем вплотную с себе. Уткнулся губами в ухо и доверительно прошептал:
— На тебя, засранец.
Ричард вздрогнул, чуть не подавившись пивом. Эйдан легко поцеловал его висок и отпустил.
— Все на стойке, — бросил он пару купюр бармену и щедро отсыпал мелочи в банку для чаевых, — передавай привет Биллу, скажи, я по нему почти соскучился. Ричард, допивай и пошли.
***
Ричард не спросил, где будет продолжен вечер, когда они вышли в приятную сумеречную прохладу.
— Пойдем? — Эйдан приглашающе поманил рукой, и Ричарду вдруг стали понятны все эти истории про людей, ушедших за нелюдью и пропавших потом на века. Он и сам был бы не прочь пропасть и вообще был готов, как собака, послушно везде следовать за Эйданом.
Он мотнул головой, отгоняя хмель и патетику и резонно поинтересовался:
— Куда мы идем? Тут же нет домов, только старый парк? — На языке вертелась нервная шутка про маньяка, но Ричард сдержался.
— Ну да, я тут и живу, — ответил Эйдан, как будто бы ничего странного не происходило, и полной грудью вдохнул относительно свежий воздух. А Ричард вспомнил, что раньше, еще до армии, очень любил бывать на природе. А потом как-то все не было времени.
Лунный свет тонул в городской иллюминации. Даже в полночь парк не был пустым: на скамейках тут и там сидели парочки, отдыхающие от дневной жары. Они с Эйданом брели некоторое время вдоль дорожек, прочь от домов и других человеческих построек. Ричард упорно пытался понять — куда.
— Тут какие-то внутренние сооружения есть, получается? — сбиваясь с мыслей, не зная, как правильнее сформулировать. уточнил Ричард.
Эйдан пожал плечами и взял его за ладонь чуть шершавыми пальцами, Ричард почувствовал, как он его настойчиво тянет в сторону.
— Сюда…
Творилось что-то странное, они вроде бы шли мимо сидящего и гуляющего народа, но почему-то людей становилось все меньше и меньше. По окраинам плитка зарастала травой, исчезали фонари. Лавочки сначала сменились гранитными, а потом и вовсе уступили место молодой поросли деревьев. Ричард чувствовал, что они должны были пройти километры для таких изменений, но стрелка на часах не сдвинулась и на пять минут.
— Ну вот, мы пришли! — Эйдан гордо обвел рукой здоровенный дуб. — Старейшее дерево в Чикаго. Не бойся ее, она добрая.
Дерево прошептало приветствие кроной, полной зеленой листвы.
Вход был похож на дупло в человеческий рост, все заросшее плющом и еще каким-то изящным вьюнком. Они подошли ближе, и цветы расступились, впуская их внутрь. Ричард, не зная чего ожидать, сделал шаг. Листья на секунду мягко мазнули по скулам, разошлись и он оказался… в темной прихожей обычной квартиры. Пришлось тормознуть, пока глаза привыкали, и Ричард напрягся, ожидая, что Эйдан врежется в него. Но за спиной, по ощущениям, было пусто… Ричард на секунду испугался, что остался один, и резко развернулся на пятках. Эйдан, как обычно, стоял позади него. Его высокий силуэт выделялся в полутьме еще более черным абрисом, только как у кошки светились серебром глаза. Он пялился молча, пожирая Ричарда взглядом сантиметр за сантиметром, сомнений не было в том, что в темноте напарник видел отлично.
