в северо-западном компартименте нарисованная колонка с капителью заполняет угол, оставшийся незакрытым соседней плитой мраморной облицовки, причем штукатурка и краска частично заходят на мраморную плиту.
В нескольких местах видно, что части мозаичных обрамлений могли подкрашивать другой краской в случаях нехватки тессер определенного цвета или для обеспечения визуального единства с находящимися рядом фресковыми орнаментами. Также торцы плит мраморной облицовки, граничащие с мозаичными панно или росписью, кое-где покрывались штукатуркой и тонировались, что видно, например, в архивольтах арок под тромпами с «Крещением» и «Сретением».
В некоторых местах хорошо видно, что слой штукатурки под мозаикой был не просто тонирован, а имел практически полноценную роспись по сырой штукатурке, на которую были положены тессеры. Так, архивольт арки, обрамляющей мозаичное изображение св. Никона Метаноите в юго-западном компартименте, сначала был украшен орнаментом в технике фрески (Рис. 13), по которому выложили мозаики с аналогичными орнаментальными мотивами. Мозаика частично осыпалась, так что первоначальная фреска обнажилась. Другой пример находим в северо-западном компартименте в софите арки, обрамляющей полуфигуру св. Луки Гурникиота (Рис. 14, 15). В правой нижней части арки по сырой штукатурке был написан орнамент, который слева стыкуется с горизонтальной мраморной плитой под мозаикой, а справа опускается ниже, обходя уступ вертикально поставленной плиты мраморной облицовки. Верхняя граница этого участка фрески соответствует границе мозаики со св. Лукой Гурникиотом: с этого уровня в софите арки начинается мозаичный орнамент с теми же мотивами, что и во фреске, выложенный по этой же штукатурке и отделенный от фрески горизонтальной линией красных тессер. Правее этот слой штукатурки накладывается на другой, с аналогичными орнаментальными мотивами в софите соседней арки тройного проема, ведущего в расписанный фресками северо-западный придел.
Во время реставрационных работ многие мозаики с отдельными сценами и фигурами снимали со стен для очистки и укрепления и затем помещали обратно[195]. В процессе этих работ во многих местах под мозаиками была найдена разметка красками и подготовительные рисунки, в т. ч. довольно подробно прорисованный лик св. Луки Гурникиота[196]. Об орнаментах, написанных по сырой штукатурке под мозаиками в этой арке и аналогичной арке юго-западного компартимента, Е. Стикас не упоминает. Если бы полноценная роспись в технике фрески была сделана на предшествующем этапе украшения кафоликона, а затем закрыта новым слоем штукатурки с мозаиками, это было бы обнаружено при снятии мозаик со стен. Поэтому фресковые орнаменты в арках над фигурой св. Никона и рядом со св. Лукой Гурникиотом следует признать либо более тщательно сделанным подготовительным этапом перед выполнением мозаичного набора, либо результатом изменения замысла в процессе работы. В некоторых других местах, например, в жертвеннике, есть остатки подготовительного рисунка под мозаичный орнамент, сделанного более схематично (Рис. 16). Во всяком случае, ясно, что в артели, украшавшей кафоликон Осиос Лукас, были и мозаичисты, и фрескисты, работавшие в тесном сотрудничестве и в целом очень слаженно[197].
Западный рукав креста в уровне хор замыкает арка с сегментным проемом и трибелоном. Свод западного рукава креста был украшен мозаичными орнаментами, трибелон – живописными. В софите сегментного проема в нижней части сделаны мозаичные орнаменты, выше – живописные (Рис. 17), что явно свидетельствует о нехватке смальты на завершающем этапе работ в этой части храма.
Особого внимания заслуживает фреска с изображением Иисуса Навина рядом с гробницей преподобного Луки в северной части кафоликона (Рис. 18). С момента обнаружения в 1964 г. большинство исследователей датировали феску второй половиной X в. – предполагаемым временем возведения храма Богородицы, на внешней стене которого она находится. При строительстве кафоликона эта часть стены была включена в его северный компартимент и закрыта мраморной облицовкой[198]. Мы не видим в изображении Иисуса Навина никаких признаков стиля второй половины X в., но, напротив, все характерные черты живописи первой половины XI в.: плоскостная трактовка фигуры, графическая стилизация деталей одежды и вооружения, характерный тип лика с укрупненными и застывшими чертами, обведенными жестким темным контуром. Все это находит ближайшие аналогии в других фресках кафоликона Осиос Лукас (Рис. 19, 20). Вопрос о датировке этой фрески неизбежно оказывается связанным с вопросом о времени строительства двух храмов и мраморной облицовки кафоликона и требует дальнейшего прояснения.
Во всем пространстве кафоликона соединения мраморной облицовки, стуковой и живописной декорации тщательно подогнаны друг под друга[199]. В некоторых местах очевидно, что конфигурация плит облицовки специально была рассчитана под заполнение соседних поверхностей мозаикой. Так, например, четыре ниши в углах наоса сделаны прямоугольными в плане, их углы заполняют плиты-полочки, являющиеся частью облицовки и создающие переходы к конхам[200] (Рис. 21). В конхах размещены крупные мозаичные изображения четырех святителей: Василия Великого, Иоанна Златоуста, Николая Мирликийского и Григория Чудотворца.
Размещение этих изображений в наосе выглядит необычно. Возможно, оно стало своего рода корректировкой к оригинальной иконографической программе алтаря. В конхах ниш по бокам вимы представлены еще два святителя, Афанасий Александрийский и Григорий Богослов (Рис. 22, 23). Мраморная облицовка в алтаре поднимается до уровня сводов, не оставляя места для традиционного святительского чина в нижней части апсиды[201]. Помещение в качестве парных образов в алтаре не создателей литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого, а других святителей – совершенно нестандартное решение для иконографии XI в., за которым должны были стоять особые причины[202]. Полагаем, что они были аналогичны тем мотивам, которыми исследователи объясняют появление в диаконнике изображений пресвитера Филофея и великомученика Феодора Тирона, – в них видят святых покровителей строителя кафоликона игумена Филофея и заказчика живописной декорации Феодора (Феодосия) Леоваха[203]. С нашей точки зрения, Афанасий Великий и Григорий Богослов могли быть выделены среди других святителей и помещены на видных местах в алтаре потому, что они были святыми покровителями других ктиторов: игумена Афанасия, изображенного в крипте вместе с игуменами Лукой, Филофеем и Феодосием, и монаха Григория, осуществившего украшение кафоликона мрамором[204] (Рис. 24). Создание дорогостоящей мраморной облицовки и великолепных мозаик было бы невозможно без очень солидных средств и связей со столичной аристократией и императорским двором. Как справедливо указывали исследователи, этими средствами и связями, несомненно, располагал Феодор (Феодосий) Леовах и, вероятно, другие ктиторы кафоликона Осиос Лукас.
* * *
Собранные здесь наблюдения над техническими и эстетическими аспектами соединения мозаик и фресок могут многое прояснить в вопросе о последовательности работ в Св. Софии Киевской.
Во всех случаях, где однотонные обрамления или орнаментальные композиции в технике фрески находятся рядом с границами мозаик, очевидно, мы имеем дело с разными этапами одного технологического процесса. Простые рамы-обводки делались рядом с мозаичным панно по тому же слою сырой штукатурки. Второй слой штукатурки с росписью мог подводиться
