– Кэс! Сматывайся! Декан возвращается! Причём возвращается очень быстрым шагом! У тебя две, может три минуты! Максимум!
– Если я не успею замкнуть защиту, а я не успею, он сразу же поймёт, что в его кабинет кто-то проник! – в панике Кэссиди заговорила вслух сама с собой. – Понять, что именно у него украли – труда ему не составит. Первое, о чём он подумает – это о своих драгоценных гримуарах. И даже, если я сотру свои магические следы, он легко найдёт гримуар с помощью поискового заклинания. Ведь Алекс, наверняка, пометил одну из его страниц своей кровью. Что же делать? – кусая губы, судорожно размышляла девушка. – Нет, только не это! Ещё одного раза я не переживу!
Кэссиди совсем не понравилась пришедшая на ум спасительная идея. Тем более, что спасительного в ней ничего не было. Максимум, на который девушка могла рассчитывать, это отвлечь внимание опекуна и, возможно, только возможно, что отнюдь не было фактом, выиграть время.
А вот то, что Алекс её вновь отвергнет – это было фактом.
И осознание того, что в этот раз её отвергнут как бы понарошку – ничуть не смягчит боль сердечной раны – тоже было фактом.
Возбужденный ум Кэссиди заметался в поисках другого выхода, менее разоблачительного, так сказать…
Но, если такой выход и был, то ей он был неизвестен. Поняв, что другого выбора у неё нет, если, конечно, она хочет покинуть этот кабинет вместе с гримуаром Хеймдалля, девушка, засунув книгу в рюкзак, начала судорожно стаскивать с себя одежду.
Декан Каролинг был практически уже у дверей зала заседаний, когда он вдруг почувствовал беспокойство. К его удивлению и раздражению, нет, даже не раздражению, а бешенству, это не было смутное ощущение тревоги, которое приникало в его сознание как отголосок грядущих событий. Это был дискомфорт. Дискомфорт, который испытывают обычные смертные, когда кто-то слишком нахрапистый и беспардонный внедряется в их личное пространство. Примерно такой же дискомфорт Александр всегда ощущал, когда кто-то пытался проникнуть на территорию, вход в которую он опечатал своей кровью. Однако на сей раз ощущения были намного слабее.
– Странно, – прошептал мужчина. – Может, просто, кто-то за ручку двери подёргал?
Он прислушался к своим ощущениям. Нет, что-то явно было не так. Он не мог себе объяснить, что именно. И это настораживало ещё больше.
Из-за слабости сигнала ему понадобилось не несколько секунд, как обычно, а целых несколько минут, чтобы определить, какая именно из печатей взломана.
Поняв, что кто-то забрался в его кабинет, а не квартиру, Александр испытал облегчение. Тем не менее, это ничуть не умалило его желания стереть в пудру взломщика, коим, как он подозревал, наверняка, являлся один из попавших на «слабо» студентов. Причём не столько за то, что студент посмел проникнуть в его кабинет, сколько за глупость и как урок на будущее. И урок этот будет заключаться в том, что есть вещи, которые не делают, даже на «слабо», если, конечно, дорожат своей жизнью! И ещё этот обалдуй ответит ему за то, что ему могущественному ведьмаку, декану факультета демонологии пришлось нестись сломя голову по коридорам и лестницам университета, словно он мальчишка какой-нибудь. Александр досадливо вздохнул: сколько он не бился, он так и не смог создать протокол защиты, согласно которого возможность телепортироваться по территории университета была бы только у него и ректора и больше ни у кого. Рано или поздно он обязательно добьётся своего, ну а пока – деваться некуда: приходится передвигаться пешком, а иногда и бегом.
Кэссиди по-прежнему терзали сомнения, что не мешало ей очень быстро снимать с себя один предмет одежды за другим, пока на ней не осталось только бельё.
Девушка критически оценила себя. Не самое сексуальное бельё: белые кружевные трусы шортиками, но, по крайней мере, хоть бюстгальтер пуш-ап, и тоже белый. Могло быть и хуже.
Подобрала с пола джинсы, футболку, носки и кроссовки, проложила ими дорожку до письменного стола. Оценила. Поняла, что соблазнительного в этой её «путеводной» дорожке столько же, сколько и в разбросанной одежде любой пятилетней красотки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Успокоила себя тем, что после того, как Александр вновь рассмеется ей в лицо – то, что её одежда, разбросанная по кабинету декана, выглядела несексуально – будет самой малой из её проблем.
– Рюкзак! – вспомнила девушка. – Рюкзак надо поставить под дверь, чтобы ни в коем случае не забыть!
Повернулась, посмотрела на стол, сидя на котором собралась встречать опекуна. И её вновь одолели сомнения.
– А может, ну его этого клиента?! Может, пока ещё есть время, одеться? Нет, сначала надо поставить на место книгу, потом одеться, – поправила она себя. – Но я ведь пообещала… – девушка застала в нерешительности. – Подумаешь две минуты стыда и позора! И даже не стыда и позора, – поправила она себя, дабы быть совсем уже объективной, – а душевной боли. А вот стыдиться мне нечего, хвала небесам, богиня фигурой не обделила! Нет, стыдно, конечно же, тоже будет, но я переживу, а вот бедняга дух… Ну не могу я обречь его на вечные муки! И, кроме того, книга нужна мне не только ради нашего клиента, но и ради того, чтобы попытаться хоть что-нибудь узнать о родителях, – окончательно и бесповоротно убедила себя девушка в необходимости приносимой ею жертвы и, подпрыгнув, села на край стола.
Положила ногу на ногу. Выпрямила спину. Вдохнула, выдохнула. Расслабила пальцы, которыми, словно тисками вцепилась в край стола. Растянула губы в улыбке. Губы не растягивались. Облизнула. Однако губы по-прежнему отказывались улыбаться. Облизнула ещё раз и ещё, пожевала. Кажется, получилось улыбнуться.
Вот только Кэссиди не была уверена, что её улыбка не напоминает оскал Йорика. Вернее, наоборот, она была в этом почти уверена. – Ну же, Кэс, давай, вспоминай, уроки актерского мастерства!
Едва она прошептала это напутствие, как дверь кабинета распахнулась.
Александр преодолел расстояние от зала заседаний, распложенного в соседнем корпусе на втором этаже, до своего кабинета, расположенного на пятом, менее чем за десять минут, восемь из которых он потратил на то, чтобы выслушать лекцию от ректора УМИ, который какого-то адского котла припёрся на заседание его факультета. Лекция была на тему того, что Александр как декан должен подавать хороший пример своим подчиненным, а не вот такой, какой он подаёт, опаздывая на самим же назначенное заседание. Само собой разумеется, занудный бубнёж ректора отнюдь не добавил раздраженному декану хорошего настроения.
Вот она: дверь его кабинета. Александр даже руки потёр. Схватился за ручку. Рывком открыл дверь. Ох, какой же он злой, ох он сейчас…
И застыл, забыв даже о том, что занёс ногу для того, чтобы сделать шаг.
И так и стоял какое-то время всего лишь на одной ноге.
Он не сразу узнал её.
Что было более чем объяснимо, учитывая то, что взгляд Александра, начал своё, к слову, весьма неспешное узнавание со стройных ног своей гостьи.
Озадаченность и оторопелость, отразившиеся на лице мужчины, как только он распахнул дверь, по мере того как продвигалось узнавание, сначала сменила явная заинтересованность, а затем когда его взгляд, наконец, достиг высокой и по-девичьи упругой груди гостьи, прикрытой лишь тонкой тканью белоснежного кружева, явным восхищением.
Но вот взгляд Александра достиг лица нежданной гостьи. И он осознал, что только что оценивал женские прелести своей подопечной. Нет, не просто оценивал. Он желал её. Желал почти ребёнка! Ребёнка, который находится на его попечении!
Его затопило острое чувство вины перед лучшим другом, доверившим ему свою сестру и отвращение к собственной распущенности. «Неужели для меня нет ничего святого! Неужели я аж настолько сексуально озабочен!»
Нога, до сих пор самостоятельно удерживающая вес его тела, наконец-то, не выдержала своей ноши, и подогнулась, мужчина от неожиданности чуть не упал.
