Восстановив равновесие, мужчина понял, что ему невыносимо жарко. Рука потянулась к галстуку, дабы ослабить узел.
Кэссиди, следившая за каждой эмоцией на лице мужчины, уловив на нём отвращение, помимо воли судорожно вздохнула.
Александр отдёрнул руку, опасаясь, как бы его подопечная не истолковала неправильно, его невинный жест.
«Ты не можешь жениться! Потому что я люблю тебя!» – услышал он вдруг заявление одиннадцатилетней Кэссиди.
«Малышка в тебя влюблена и поэтому делает всё, чтобы обратить на себя твоё внимание», – вспомнил он слова своей матери.
«Неужели она до сих пор думает, что влюблена в меня? – Он вспомнил о тоскливых взглядах Кэссиди, которые иногда ловил на себе, о продолжающихся выходках своей подопечной. – Неужели она по-прежнему пытается обратить на себя моё внимание? Адский котёл! Только этого мне не хватало! И ей тоже придётся забыть об этом! Да я буду последним ублюдком, если… В общем, я должен объяснить ей, что я и она – это очень плохая идея!»
Исполненный решимости приступить к объяснениям Александр поймал взгляд своей подопечной.
Взгляд Кэссиди, успевшей за то время, что он вспоминал прошлое и принимал решение, семь раз умереть и заново родиться, был точно таким, каким был тогда, когда восемь лет назад он рассмеялся ей в лицо.
И Александр вдруг понял, что он понятия не имеет, как начать объяснения так, чтобы не обидеть её также сильно как тогда.
Между тем, взгляд его хоть и нежданной, но дорогой гостьи стал вопросительным. И он спросил. Спросил просто, чтобы хоть что-нибудь спросить, но при этом не ранить самолюбие девушки. Ну и ещё, хотя он не отдавал себе в этом отчёта, подспудно он надеялся на подсказку… на подсказку от своей подопечной в том, как ему поступить дальше.
– Кэссиди, а что ты тут делаешь?
Если бы он в то же мгновение, как только слова слетели с его губ, и сам не понял, что со своим вопросом он конкретно попал впросак, ему об этом очень красноречиво рассказало бы выражение лица Кэссиди.
В самое первое мгновение, как только звук его голоса достиг ушей девушки, на её лице отразилось изумление, которое уже в следующую секунду перешло в офигевание, следом за чем офигевание сменил шок и мрачная решимость…
«Что значит, что я здесь делаю? – мысленно хмыкнув, изумилась она. – То есть, то, что я в одном белье тут сижу перед ним, это ему ни о чём не говорит?!
Он что издевается надо мной?! Он издевается надо мной!!! – поняла, она едва её озарила эта не самая приятная мысль. – Или нарочно делает вид, что тупит, чтобы я без слов поняла! Ну, конечно же! Я бы тоже именно так поступила! Ну и чего я жду? Пока-таки умудрюсь покончить жизнь самоубийством, сгорев от стыда? Это же мой шанс!
– Кэс, ты… хм… я… ммм… нам нужно… хм… мы… Кэс, ты бы… – между тем вновь начал пытаться объясниться Александр, по-прежнему не знающий, с чего правильней начать разговор. Он просто мастерски умел соблазнять женщин, а очаровывать их – у него получалось также легко и естественно как дышать. А вот отвергать женщин и отказывать им – он не только не любил, но и не умел. Казалось бы, с его опытом, он должен был бы уже стать в искусстве отказов и разрывов профессионалом. Но нет, он по-прежнему, предпочитал, чтобы женщины делали это за него. Не без его помощи, разумеется. И здесь надо отметить, что в искусстве создать повод, чтобы очередная пассия его бросила сама, он тоже был мастером. Поэтому нет ничего удивительного в том, что у него довольно редко получалось, оставаться в дружеских или, по крайней мере, более или менее относительно хороших отношениях со своими бывшими пассиями после разрыва.
Но Кэссиди не была его очередной пассией. Он был её опекуном, а она его подопечной. Она, конечно, та ещё штучка. Но из них двоих, он взрослый, а она ребёнок. Почти ребёнок, поправил он себя. Он не сумел удержаться и всё же мазнул ещё раз по фигуре девушки взглядом.
«Я должен объяснить ей, почему между ними ничего не может быть. Но сначала я должен предложить ей одеться»
Предмет раздрая в его мышлении и невнятности речи между тем соскочила со стола и со словами: – Ну, если ты… вы спрашиваете, что я здесь делаю! То значит, мне здесь делать нечего! – начала, нервными рывками, натягивать на себя одежду. – Что я здесь делаю?! – бурчала себе под нос девушка. – И действительно, что я здесь делаю?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ему снова это удалось. Он сумел подтолкнуть женщину к нужному ему действию. Одевается. Отметил про себя Александр и вздохнул с облегчением. Хвала богам. И только в этот момент понял, что предыдущие несколько минут – он стоял, затаив дыхание.
«Эх, если бы на этом можно было и исчерпать тему, – с сожалением подумал он. – Но поговорить придётся… Но не прямо сейчас», – дал он себе отсрочку. Правда, себе он объяснил отсрочку тем, что должен дать время Кэссиди, чтобы она пришла в себя после пережитого стресса.
Мужчина поймал взгляд уже полностью одевшейся девушки.
– Кэс, нам надо поговорить, – произнёс он мягко.
– Не надо, – отрицательно замотала она головой. – Мне всё ясно. И я обещаю, что ничего подобного больше не повторится.
Она закинула за плечо свой рюкзак. – Могу я пройти?
– Да, конечно, – Александр уступил ей дорогу, отступив на пару шагов от двери в сторону.
– Спасибо, – Кэссиди кивнула ему с холодным достоинством и степенно покинула его кабинет. Степенности его подопечной, впрочем, хватило ровно до порога. Едва же девушка перешагнула порог, она сорвалась на бег, о чём ему немедленно сообщил многократно участившийся звук соприкосновения её ног с ворчливыми и раздражительными половицами старых деревянных полов университета.
Александр усмехнулся, покачав головой. Тяжело опустился в кресло. Потёр виски. Потряс головой.
Однако Кэссиди, такая какой он её только что увидел, стояла перед глазами.
Совершеннейшая из богинь с длинными стройными ногами, высокой грудью и тонкой талией. Он тут же запретил себе думать о её ногах и груди, но вспомнил о густых темных ресницах, гладкой, атласной коже и нежных, слегка дрожащих губах, а её глаза…
– Адский котёл! Я должен выпить!
Встал, подошёл к сейфу. Достал стратегический запас в виде бутылки бренди. Плеснул себе грамм пятьдесят в бокал, который он предусмотрительно хранил тоже в сейфе. Выпил залпом. Подумал. Налил ещё. На сей раз сто грамм.
– Эти её глаза… – прошептал он так и не сумев отделаться от наваждения и потому продолжая вспоминать то, какими глазами Кэссиди смотрела на него.
Он никогда и ни у кого не видел таких глаз. Каждый раз, когда он встречался с ней взглядом, все мысли до одной вылетали из его головы. Все мысли, кроме…
– Я должен срочно отыскать Ребекку и Стивена! И Ричарда! – почти прорычал он и одним залпом осушил стакан.
Почти одновременно с его рыком смартфон сообщил о входящем вызове.
– Ржавый котёл, заседание факультета! – вспомнил он, увидев входящий от Барри. – Тысяча кровавых котлов, принесла же бездна Хильдерика именно сегодня! – выругался он, вспомнив также и о ректоре университета, который, наверняка, всё ещё дожидается его в зале заседаний.
Глава 11
Глава 11
Кэссиди уносила ноги, сломя голову, не только потому, что была слишком возбужденна, чтобы спокойно идти, но и потому что понимала: времени у неё в обрез. Да, она сумела сбить опекуна с толку, и поэтому ей удалось вынести гримуар из его кабинета. Однако ни что не мешало ему уже в следующую минуту, после того как она покинула его кабинет, заметить пропажу. Более того, кое-что даже помогало! И это кое-что было пустое место, оставленное ею на книжной полке!
– Эй, Кэс! – пристроились рядом с ней догнавшие её Дейл и Афи. – Что случилось?! И от кого, кстати, ты с такой скоростью уносишься? От декана, что ли? – предположил Дейл.
– Если от декана, то можешь расслабиться, он не гонится за тобой! – насмешливо известил её Афи. – Больше того, в данный момент он направляется в противоположную сторону…
– Фу-ууух, – выдохнула девушка, и мгновенно сбавив ход, перешла на шаг. И теперь шла, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – В другую сторону, это хорошо. Значит, отправился на заседание кафедры! Фу-уууух!
