А вот с пятым – вышло куда как интереснее. Этот кусочек картона я вытащил из щели в береговой стене. Чего я там забыл, спросите? Да вот, как-то накатило на меня, после почти месяца бесплодных поисков в подземных коридорах, попытать удачу на отвесных стенах бухты (благо Дар Вертикальный ход позволял легко реализовать задумку) – надеялся отыскать там скрытый ход в пещеру, из которой теоретически можно было подняться в тот же подземный коридор, но как бы с черного хода. Скрыта в стене, увы, не обнаружил, зато наткнулся на такой вот неожиданно роскошный подарок судьбы.
Разумеется, после находки в стене фрагмента пазла я, как таракан, лазил по прибрежным стенам еще три дня подряд, скрупулезно обшаривая все попадающиеся на пути щели. А полуторачасовые откаты между периодами активации Дара заполнял рыбалкой в прибрежных водах. Чувствовал себя в эти дни туристом на курорте. Было клево. Но, увы, больше счастливая находка в щелях стен не попадалась. У меня же, меж тем, стал заканчиваться стратегически важный ресурс – водка, без которого грозил накрыться медным тазом живец – а это уже жопень жопеная, доводить до которой нельзя было от слова: КАТЕГОРИЧЕСКИ. Пришлось прервать затянувшееся скалолазание, и возвращаться к заждавшимся тварям в подземные коридоры.
Еще одно выскакивающее за рамки обыденности злоключение произошло со мной неделю назад. Не помню уже, с чего тогда психанул… Вдруг до взблева достало ежедневное повторение одного и того же, и захотелось кардинально все поменять. Потому, после выхода из портала, перебив в очередной раз десяток бегунов, я не захотел идти в строение с лифтовой площадкой, а решил попытать удачу в пустыне. И, обойдя конусообразную постройку, зашагал по раскаленным дюнам куда глаза глядят.
Шагал долго. Судя по сместившемуся над головой плазменному диску, не меньше четырех часов, а может и все пять. Выпил весь запас воды в рюкзаке, и весь живец во фляжке. А под конец, все одно, едва не сдох от обезвоживания. К счастью, в момент отчаянья, в безбрежном океане слепящего глаза белого песка на горизонте появилось знакомое конусообразное строение.
Обрадовавшись, что отыскал новый спуск под землю, в ни разу не хоженых коридорах которого первооткрывателя, с огромной вероятностью, обязан был ждать сюрприз, я на голом энтузиазме из последних сил рванул к находке, отчаянно моля Стикс, чтобы это не было миражом.
И мои молитвы были услышаны. Строение оказалось реальным. Вот только вообразите всю глубину моего разочарования, когда неподалеку от арочного входа в конусообразную постройку я вдруг обнаружил завяленные на жарком солнце трупы перебитых утром бегунов.
Оказалось, шагая строго по прямой по пустыне, я каким-то невероятным образом совершил круг и вышел обратно к месту начала своего изнурительного многочасового путешествия. Так я выяснил, что пустыня зациклена на единственном подземном спуске, и в каким бы направлении ты тут не двинулся, все равно, в итоге окажешься у арочного входа на единственную лифтовую площадку.
– Дерьмо! – погрузившись в невеселые воспоминания, я забыл перевернуть жарящийся на факеле кусок рыбины и опомнился, лишь почуяв запах гари.
Почерневший на штыке лопаты кусок розового филе оказался целиком объят прожорливым огнем. Спасать его было бесполезно. И, приподняв лопату с горящим углем, бывшим еще десять секунд назад аппетитной едой, хотел бросить остатки рыбины в воду, но…
– А ну на место угощение верни, крысеныш ты недоделанный! – услышанный вдруг приказ превратил меня в соляной столб.
Фраза донеслась из спалившего рыбу огня. А через секунду я заметил, как в огне горящего факела проступило злое лицо какого-то старика.
– Поздравляю, Рихтовщик, вот у тебя уже и глюки начались, – пробормотал я, глядя на гневно хмурящею брови физиономию огненного старца.
– Че ты несешь, придурок! – возмутился дедок. – Никакой я не глюк! Сам, главное дело, сперва, приманил угощением, и теперь еще и надсмехается!
– Чего?
– Угощение, говорю, на базу верни, – уже гораздо спокойнее потребовал огненный лик, – как там тебя… Рихтовщик. Я с ним еще не закончил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чувствуя себя конченным дебилом, я вернул обгоревший кусок рыбины обратно в огонь факела, который ту же жадно накинулся на остатки рыбешки. А, под треск и шипенье лопающейся угольной корки, из огня беспрерывным потоком раздавался восторженный стариковский бубнеж:
– Другое дело – ууум, вкуснотища… Уже бездну лет никто так меня не потчевал. Спасибо, Рихтовщик, братка, удружил. За доставленную радость, уж так и быть, отвечу на любой твой вопрос. А потом, возможно, даже укажу и свой схрон. Ууум! А че нет? Определенно укажу…
– Дешшшевка, – вдруг раздалось злобное шипенье с соседнего факела.
Обернувшись на его огонь, я обнаружил там надменную рожу старухи, которая, заметив мой взгляд, плюнула в меня.
Но читерски разогнанная Реакция позволила мне играючи увернуться, и стрельнувший на добрый метр огненный плевок прошел на ладонь выше моего плеча.
– В натуре, Куцый, ведешь себя, как жалкий босяк. Смотреть противно, – поддержал «бабу ягу» «кощей» из третьего факела.
Этот огненный лик лишь брезгливо поморщился от моего взгляда, и, слава яйцам, не стал плеваться. Оказаться под перекрестным обстрелом на неудобной для маневра узкой верхушке утеса стало бы тяжким испытанием даже для моей преодолевшей четвертый предел неуловимости Ловкости.
– Да пошли вы, – фыркнул дедок из первого факела, самозабвенно «дожирающий» рыбу. – Говнюки спесивые! Завидуйте молча.
И я окончательно убедился, что, похоже, поехал кукухой.
Глава 14, в которой я вдруг ловлю удачу за хвост, и отчаянно пытаюсь ее удержать
– Гони следующую порцию, а то от этой уже одни головешки остались, – потребовал старикан со странным именем Куцый, когда на штыке лопаты от куска рыбы осталась лишь черная сажа.
– Позссор! – зашипела на наглеца из своего угла «баба яга».
– Нам за тебя стыдно, бро, – покачал головой «кощей» из своего.
– Да и пес с вами, – огрызнулся обжора. – Зато, мне, пипец, как вкусно… Эй, как там тебя… Рихтовщик, че завис-то, братан? Гони, говорю, вторую порцию угощения!
– Млять! Че происходит, а? Реально что ли от одиночества спятил? – забормотал я, от греха подальше убирая обожженную лопату в инвентарь.
– Э-э, ты че! – возмутился Куцый. – Я к тебе со всей душой. Проникся, можно сказать, пониманием. И решил, там, типа, посодействовать. А ты, морда неблагодарная, жалкий кусочек рыбки зажал оголодавшему мне!
– Охренеть! Один глюк огнем плюется. Другой – предъявы кидает…
– Тупицсса! – прошипела «баба яга».
– Мы не глюки, а, в некотором роде, твои собратья по несчастью, – снизошел до разъяснения «кощей». Но этим еще больше меня запутал.
– Чего-чего?
– Рихтовщик, братка, ну не жмоть! Только-только аппетит мне раздразнил – и сразу обломал! – заканючил старик Куцый. – Это ж беспредел, в натуре! После тысячелетнего воздержания дать ощутить вкус еды, и тут же оторвать от угощения!
– Ты жшшалок! – отреагировала на вопли попрошайки «баба яга».
И лишь самый, походу, адекватный из троицы «кощей» худо-бедно прояснил мне ситуацию:
– Мы тоже когда-то были такими же, как ты игроками, Рихтовщик. Но не смогли в срок отыскать выход из этого проклятого места, и стали тенями. А поскольку для тенеловов путь сюда закрыт, они не могут утащить нас в Серые Пустоши. И мы вынуждены коротать вечность, сделавшись частью этого утеса. Поглотившего, когда подошел срок, наши немощные тела.
– С хрена это немощные-то? – возмущаюсь я. – Здесь же, реально, с каждым днем становишься все сильней.
– Это пока… Ответь: сколько ты здесь?
– Третий месяц пошел.
В ответ раздался дребезжащий стариковских смех из всех трех огненных рыл.
– Старость, мать ее ети, – отсмеявшись, поясняет «кощей». – Тебя ж хранитель должен был предупредить, перед ссылкой сюда, что здесь твое тело начнет стареть, как в обыденной жизни.
