Может быть, кто-то хочет похитить самолет? Такое даже трудно себе представить.
Самое вероятное объяснение – он, Эдди, должен поспособствовать доставке какой-нибудь контрабанды или некоего человека в Соединенные Штаты.
Вот, собственно, и все, что он может себе представить и предположить. Но что же ему делать?
Он – законопослушный гражданин, жертва преступления, и ему захотелось немедленно позвонить в полицию.
Но Эдди был напуган.
Никогда в жизни он еще не был так напуган. Мальчиком он боялся отца и дьявола, с тех пор вряд ли что-то могло его испугать. А сейчас он чувствовал беспомощность и страх. Его словно парализовало, он не мог сдвинуться с места.
Эдди вновь подумал о полиции.
Но он ведь в Богом проклятой Англии, и обращаться к этим разъезжающим на велосипедах «бобби» нет никакого смысла. Можно, однако, попытаться дозвониться окружному шерифу в Америке, или до полиции штата Мэн, или даже до ФБР; пусть поищут некий стоящий на отшибе дом, который недавно арендован…
«Не звони в полицию, это ничем хорошим не кончится, – сказал мужской голос в телефонной трубке. – Но если все-таки позвонишь, я твою жену трахну, чтобы с тобой рассчитаться».
У Эдди не было оснований ему не верить. В мерзком голосе незнакомца он явственно различил похотливые нотки, словно этот тип только и ждал предлога, чтобы изнасиловать его жену. С ее округлившимся животом и набухшими грудями, Кэрол явно настроила похитителя на развратные действия…
Эдди сжал кулак, но кого бить – стену? Со стоном отчаяния он, пошатываясь, вышел на улицу. Не глядя перед собой, пересек лужайку. Подошел к группе деревьев, прижался лбом к замшелой дубовой коре.
Эдди был простым парнем. Он родился на ферме в нескольких милях от Бангора. Отец был бедным фермером, владел несколькими акрами, засаженными картофелем, маленьким курятником, коровой да овощными грядками. Новая Англия – малоподходящее место для бедных: зимы тут очень долгие и морозные. Мать с отцом верили, что все в воле Божьей. Даже когда маленькая сестренка Эдди умерла от воспаления легких, отец сказал, что в этом есть Божий промысел, «для нас слишком глубокий и непостижимый». В те дни Эдди мечтал, что он найдет в лесу зарытый клад – окованный медью пиратский сундук, полный золота и драгоценных камней, как это бывает в сказках. В своих фантазиях он брал золотые монеты и отправлялся в Бангор, покупал широкие мягкие кровати, грузовик дров, красивый фарфор для матери, дубленые шубы для всех членов семьи, толстые бифштексы и коробку мороженого с ананасами. Жалкая ветхая ферма превращалась в теплый, уютный, счастливый дворец.
Сокровищ он так и не нашел, но окончил школу, до которой приходилось каждый день идти шесть миль. Но он любил школу, поскольку там было теплее, чем дома, а учительница миссис Мейпл любила его, потому что он отличался любознательностью и вечно спрашивал ее, как все вокруг устроено.
Через несколько лет именно миссис Мейпл обратилась к их конгрессмену с письменной просьбой, чтобы тот добился для Эдди разрешения держать вступительные экзамены в военно-морскую академию в Аннаполисе. Так и произошло.
Военно-морская академия казалась ему раем земным. Там были шерстяные одеяла, хорошая одежда и вдоволь еды – такая роскошь Эдди даже не снилась. Физически тяжелый режим был ему не в тягость, бред, который иногда приходилось выслушивать, не слишком, по сути, отличался от того, что он всегда слышал в церкви, а издевательства старших курсантов не стали большей бедой, чем отцовский ремень.
Именно в Аннаполисе Эдди впервые осознал, какое впечатление производит на других. Он отличался серьезностью, упрямством, отсутствием изворотливости и трудолюбием. Хоть Эдди и был довольно хлипок на вид, ребята редко его задирали: что-то такое в глазах парня отпугивало их. В общем, его любили, потому что он был надежный товарищ, всегда сдерживал обещания, но никому не приходило в голову поплакаться, уткнувшись ему в плечо.
Похвалы за трудолюбие Эдди удивляли. И отец, и миссис Мейпл научили его, что добиться желаемого можно только трудом, другого пути он не знал. Но похвалы ему и нравились. Высшей похвалой в устах отца было словечко «водила», на жаргоне штата Мэн – деятельный человек.
Эдди окончил академию, получив первый офицерский чин, и был направлен на курсы пилотов летающих лодок. В академии по сравнению с домом было удобно, но на флоте, по его понятиям, просто роскошно. Он смог посылать деньги родителям – на ремонт крыши, на новую печку.
Эдди отслужил на флоте четыре года, когда умерла мать и вскоре следом за ней ушел из жизни отец. Несколько акров их земли поглотила соседняя ферма, но Эдди удалось за сущие гроши выкупить дом с лесным участком. Он покинул флот и нашел высокооплачиваемую работу в компании «Пан-Американ».
Между полетами он перестраивал старый дом, провел воду, электричество и установил водонагреватель – все сам, тратя деньги лишь на строительные материалы. Инженерской зарплаты на это вполне хватало. В спальнях он поставил электрообогреватели, завел в доме радио и даже телефон. После этого в его жизни появилась Кэрол-Энн. Пройдет немного времени, думал он, и в доме будет слышаться детский смех и все его мечты станут явью.
Вместо этого на него обрушился самый настоящий кошмар.
Глава четвертая
– Боже, вы – самое очаровательное создание из всех, что мне довелось видеть! – То были первые слова, с которыми Марк Элдер обратился к Диане Лавзи.
Впрочем, это ей говорили чуть ли не все. Хорошенькая, жизнерадостная, она элегантно одевалась и умела себя подать. В этот вечер на ней было длинное бирюзовое платье с небольшими отворотами, сборчатым лифом и короткими рукавами с оборками в локтях; она знала, что выглядит потрясающе.
Диана была на вечернем обеде в отеле «Мидленд» в Манчестере, но не знала, по какому поводу: то ли что-то затеяла Торговая палата, то ли устраивался Женский масонский бал, то ли проходил сбор средств на Красный Крест, потому что на этих мероприятиях присутствовали всегда одни и те же люди. Она танцевала едва ли не со всеми деловыми партнерами Мервина, ее мужа, которые прижимали Диану к себе заметно ближе, чем следовало, и наступали на носки ее туфель, а их жены смотрели на нее с нескрываемой ненавистью. Странно, думала Диана, что, когда мужчина с глуповатым видом начинает увиваться вокруг хорошенькой женщины, жены начинают ненавидеть именно эту женщину, а не своих супругов. Хотя у нее не было никаких видов в отношении их напыщенных, пропахших виски мужей.
Она шокировала всех и поставила в неловкое положение Мервина, пытаясь научить заместителя мэра танцевать джиттербаг. Теперь, желая передохнуть, Диана выскользнула в гостиничный бар, сказав, что ей надо купить сигареты.
Он сидел там в одиночестве, потягивая коньяк из маленькой рюмки, и посмотрел на нее, как на солнце, внезапно выглянувшее из-за туч. Это был невысокий, хорошо сложенный мужчина с мальчишеской улыбкой и очевидным американским акцентом. Его слова прозвучали искренне и непринужденно, во всем облике мужчины сквозили безукоризненные манеры, и она лучезарно ему улыбнулась, но ничего не сказала. Диана купила сигареты, выпила стакан воды и вернулась в танцевальный зал.
Должно быть, он выяснил у бармена, кто она такая, каким-то образом узнал ее адрес, потому что на следующий день Диана получила от него записку на бланке отеля «Мидленд».
Точнее, это была не записка, а стихотворение.
Начиналось оно так:
Твоя улыбкаВ сердце моем сохранится,Ни годы, ни боль, ни печалиЕе не сотрут…
Она разрыдалась.
Диана рыдала, потому что все, о чем она мечтала, так и не осуществилось. Она рыдала из-за того, что ей приходилось жить в мрачном индустриальном городе с мужем, не понимавшим, что время от времени надо устраивать себе отпуск. Потому что это стихотворение было единственным романтическим и радостным событием в ее жизни за последние пять лет. Потому что больше не любила Мервина.
После этого события развивались с удивительной скоростью.
На следующий день было воскресенье. В город она отправилась в понедельник. Обычно Диана первым делом заходила в аптеку Бутса и меняла книги в окружной библиотеке, затем покупала за два шиллинга шесть пенсов билет на дневной сеанс в кино с завтраком в кинотеатре «Парамаунт» на Оксфорд-стрит. После кино бродила по универмагам Льюиса и Финнигана, покупала ленты, салфетки или подарки племянникам. Могла заглянуть в магазины на улице Шамблз, высматривая экзотические сыры или ветчину для Мервина. Потом садилась в поезд, доставлявший ее в Олтринчэм, пригород, где они жили, как раз к ужину.
