невинных фантазий вставал. Детский сад «Обкончашка».
Чем она там занимается? Танцами? Живота?
Я бы посмотрел. Эта этническая хрень меня не вставляет, но то, что там мало одежды и всю её легко задрать – это, несомненно, плюс.
– Кир… – напоминает о своем присутствии Лина.
– Договорили, Лин, – даже не смотрю на нее. – Я никогда не предлагал тебе ничего, кроме койки.
– Ты мне назло, да? Обиделся, что я долго думала? – она кладет мне руку на колено.
Ненавязчиво, ага.
Охуеть долго. Четыре курса и год магистратуры.
Я закатываю глаза и завожу тачку.
А Лина не успокаивается.
– Эту простушку ты тискал у меня на глазах, чтобы я заревновала? Я ведь понимаю…
Нет, блядь! Истомина меня просто бесит тем, что врёт про ненависть и всю фигню.
Подарочек, да уж.
Геморройный какой-то.
Я уже не вспоминаю, что он мне нахрен не нужен был. Теперь это моё, и оно должно вести себя как положено, но, походу, сивая с первого раза не понимает, придется объяснить подоступнее.
А мудакам, которые подарочек подогнали, надо бы отвесить. Они по-умному не отсвечивают после предупреждения, но я ещё не забыл их финт. И как один из них лапал её за плечо, тоже помню.
И опять лезут непрошеные воспоминания о том, как покорно Истомина выгибалась в моих руках. Когда эта зараза держит язык за зубами, я не могу остановиться. Бля, если б не потащился вчера к Линке, мог бы приятно провести вечер. Сегодняшний поцелуй показал, что языку упертой козы можно найти другое применение.
Надо-надо уже снять напряжение. Детский сад с Истоминой тоже подзадолбал. На ночь вызвонить какую-нибудь блондиночку с талией потоньше, и чтоб грудь в руке умещалась, а не с дынями…
Весь в предвкушении ночных приключений, я игнорирую пассажирку, и она демонстративно обижается, но меня не колышет.
Высадив надувшуюся Лину возле её дома, я приезжаю домой и валюсь спать.
Скоро выходить на работу в компанию отца, надо устаканивать режим, но не сегодня. На эту ночь у меня грандиозные планы.
А вечером приехавший Рамзаев пускает их под откос.
– Что? – не сразу врубаюсь я.
Я в таком ахере, что чуть не ошпарился свежесваренным кофе.
– Что слышал, – пожимает плечами Ник.
Сивая, тебе конец!
Залпом допиваю обжигающий эспрессо и хватаю ключи от тачки.
– Эй, ты куда? – настигает меня крик Рамзаева в прихожей.
Куда? Накрутить хвост одной козе.
Кажется, пора все расставить все точки над «и».
Глава 18. Оля
– А вы, Истомина, задержитесь.
Под сочувственными взглядами одногруппников, которые понимают, что мне сейчас влетит, я замедляюсь.
Честно говоря, не понимаю, в чем дело.
Мы тут вроде все взрослые, и это не школа, чтобы дёргать нас за невнимательность на лекции. Нам с первого сентября талдычат, что теперь с нами возиться никто не будет, и мы сами должны уметь учиться.
Не услышала что-то на лекции? Это уж как бы мои проблемы.
Диктует-то Руслан не как в школе. Успевать за ним записывать почти невозможно. Смотришь после пары в тетрадку, а там ужас, одни сокращения. Расшифровывать потом сплошная мука.
И вообще, откуда в мажорском универе такие придирки?
Я ничего не сделала, и, можно подумать, соседние от меня, перешептывающиеся девчонки были очень внимательны. Я же не мешала вести лекцию.
Копаюсь с собиранием принадлежности в сумку до тех пор, пока последний студент не выходит из аудитории. Я морально не готова к тому, чтобы меня отчитывали прилюдно. Я в школе была отличницей, и меня только хвалили. Получать другой опыт я желанием не горю.
– В чем дело, Истомина? – подойдя ко мне, спрашивает Руслан.
– Ни в чем.
– Витание в облаках вряд ли поможет тебе пройти промежуточную аттестацию. Я до сих пор не дождался тебя за дополнительным заданием. Или мне ставить рядом с будущей «энкой» ещё и неуд?
– Нет, не надо. Я соберусь. Это личное. Я обязательно подойду до субботы.
Руслан нависает надо мной, но отодвинуться мне некуда. Сзади подпирает парта.
– Завтра у меня нет пар. Подойдёшь в четверг после вечерних. Ты же вроде в общаге живёшь? Тебе тут недалеко.
Обречённо киваю. Кого волнует, что я не хочу таскаться в универ второй раз за день, да еще и вечером по темноте. Но что поделать… Неуд мне не нужен.
– Вот и хорошо, – голос Руслана становится мягче, но мне все равно неловко поднимать на него глаза. Слишком близко он ко мне подошёл.
Мало этого, Руслан кладёт руку мне на плечо.
– Личное – это Дикаев? – усмехается он. – Не рассчитывай, что его протекция поможет тебе окончить университет, Если ты плюнешь на учёбу.
– Я и не собиралась, – мямлю я.
Мне неприятны и подобные предположения на мой счёт, и сжавшиеся на плече мужские пальцы. Прямо сейчас я остро чувствую, что Руслан хоть и молодой парень, но сильно старше меня. Ему, наверное, не меньше двадцати четырех, раз он уже в аспирантуре учится. И в его жесте и голосе я улавливаю скользкий подтекст, но как-то возмутиться стремно, вдруг я все неправильно поняла.
Осторожно повожу плечом, чтобы высвободиться из хватки, и ладонь Руслана соскальзывает с плеча, только преподаватель ее не убирает, гладит меня по спине, отчего я каменею.
– Даже если б собиралась, это было бы глупо. Он уже сегодня увёз другую дуру, – слова Руслана режут мне слух. Другую дуру? А я кто? Эта дура? – Тебе он больше не защита, а репутацию, например, в моих глазах он тебе подпортил.
Я поднимаю изумленный взгляд на Руслана. Что? Какую репутацию?
– Ты же умная девочка, да? Сообразительная. Я думаю, мы найдём с тобой общий язык.
Его рука спускается еще ниже, она уже на пояснице, и я вся сжимаюсь.
Почему-то раньше, когда я слышала о том, что девушки, которых домогаются, впадают в ступор, я не понимала, как это. Надо же бежать, кричать, спасаться!
А сейчас понимаю.
Я не забитыш, но меня словно парализует, и слова застревают в горле.
– Ты меня понимаешь? – почти ласково спрашивает Руслан.
– Понимает что? – голос Ника, словно нож в масло, врезается в липкую атмосферу аудитории.
– Выйдите! – не глядя на вошедшего, бросает Руслан. – Не видите, преподаватель разговаривает со студенткой.
– Уверен? – в тоне Ника явно звучит угроза.
Я
