выхватить смартфон, но Ник не Рус, ловкий сукан.
– Не твое дело, – убирает он телефон. – У тебя вон подарочек есть.
– Есть, как же, – цежу я, заводя мотор.
Настроения заваливаться куда-то в барушник нет, драка тоже не помогает, а попытки уснуть обречены на провал.
Ворочаюсь всю ночь. Дай бог, три часа сплю и тащусь в универ к первой паре.
Охренеть, я стойкий герой.
Правда, с недосыпа меня одолевает неестественное спокойствие, близкое к отупению. Поэтому пара проходит почти продуктивно. Я высыпаюсь под бубнеж препода по рынку ценных бумаг.
Проснувшись от звонка, понимаю, что жизнь не так уж и погана, и, если пожрать, то, возможно, заиграет новыми красками. Сразу определяю, что кафетерий напротив главного корпуса – то, что нужно. Сейчас я оживу.
И точно, блядь.
Ожил. Встрепенулся. Озверел.
Знакомая сивая макушка, явно направляясь туда же, куда и я, чешет впереди меня.
В обнимку с каким-то гандоном.
Я даже глаза протер.
Не показалось.
Рука смертника обнимает козу за талию.
А она хихикает и что-то ему рассказывает.
Перед упокоением, не иначе.
Глава 22. Оля
Я смотрю на Дикого с обреченностью.
Этот бабуин, уперев руки в стол, нависает и сверлит злобным взглядом Сашку. Пугающее зрелище. Из ноздрей вот-вот повалит дым, глаза красные, желваки играют.
Еще немного, и зарычит.
Вот что ему неймется?
Вчера же расставили все знаки препинания.
После его ухода я доела остывшую пиццу и, махнув на все рукой, завалилась спать. Ясно же было, что ни о какой учебе уже речь не идет, не укладывается наука в мозги, занятые лихорадочными попытками прогнать воспоминания о сумасшедших ощущениях. Уснуть тоже удается не сразу. Я сто тысяч пятьсот раз повторяю себе, как мантру, что ничего не было. Это недоразумение.
Малоубедительно, конечно. Потому что очень трудно осознать, какую власть Дикаев имеет над моим телом. Проворочавшись полтора часа, я не выдерживаю и загугливаю, насколько нормально мое состояние.
По всему выходило, что это гормоны буянят. И такое в порядке вещей.
Это немного успокоило меня, и я все-таки отрубилась.
Правда, снилось мне черте что, при воспоминании о котором я мгновенно покраснею.
И все же вчерашняя реакция Дикого на новость о том, что я, мягко говоря, неопытная, внушает оптимизм.
Поправочка. Внушала.
И вот. Не прошло и суток, а меня опять потряхивает из-за Дикаева.
Сашка тоже хорош. По закаменевшему лицу вижу, что он вот-вот сорвётся, дай лишь повод. С самого детства такой – забияка и драчун. Не видела его все старшие классы, как перешла в новую школу рядом с домом отчима, и почему-то думала, что он изменился.
Ничего подобного.
И сейчас между этими двумя происходит молчаливый диалог, и чую я, ни до чего доброго они не договорятся. Вон у Кира уже руки сжимаются в кулаки.
– Кхе-кхе, – прокашливаюсь я, привлекая к себе внимание.
Фиг там.
Парням плевать, что я загоняю на дно свой инстинкт не вмешиваться, они неотрывно буравят друг друга взглядами. Дикий смотрит исподлобья, Сашка расправляет плечи.
– Кирилл, – зову я.
Ноль внимания.
– Кир! – психую и накрываю ладонью его сжавшиеся пальцы.
О! А так эффект просто поразительный. Взгляд Дикаева мгновенно приковывается к нашим соприкоснувшимся рукам. Есть контакт.
– Кир, можно тебя на минутку? – повторяю я попытку достучаться. Он поднимает на меня глаза и смотрит мне в лицо, точнее, на губы, вызывая у меня ненужные воспоминания. Такие яркие, что моя рука начинает дрожать.
– Оля, – наконец фокусируется он.
Ох ты, боже мой! Кто-то знает, как меня зовут! А то все коза да Истомина.
– На минуточку. Отойдём, – поднявшись, за рукав бомбера я тащу его от стола к дальнему окну. Удивительно, но он послушно идёт за мной, лишь на раз победно оглянувшись на Сашку, который, сложив руки на груди, разваливается на стуле с ехидной ухмылкой. Он-то знает меня давно и понимает, что никаких поводов для радости у Дикаева нет.
– Ты что тут забыл?
– Завтрак.
По роже Дикаевской вижу, что у него опять что-то пригорело.
– Тогда надо было есть, а не портить мне аппетит.
Глаза Дикаева опасно сужаются.
– Так я тебе аппетит порчу? – он перехватывает мою руку, забытую на рукаве его бомбера, и рывком притягивает меня к себе, отчего я начинаю волноваться, потому что в глазах Кира появляется лихорадочный блеск, не предвещающий ничего… пристойного.
– Лёль? – напряжённый призыв Сашки ввергает Кира в бешенство.
– Лёль? – угрожающе переспрашивает он.
– Да отпусти! – я пытаюсь вырваться из стальной хватки, но Дикаев блокирует моё пространство, уперевшись второй рукой в стену.
– Нужна помощь? – Сашка уже даже приподнимается.
Я отрицательно качаю головой и понимаю, что все в кафетерии смотрят на нас.
Да. Студентов мало, но они есть. Стыдоба-то какая. И уж совсем мне непонятен умилительный взгляд пожилой официантки на нашу с Диким композицию.
– Это что за хрен? – набычивается Дикаев.
Я, что, должна перед ним отчитываться? Рассказывать ему, что Саша – мой друг детства, которого я попросила о помощи?
Вчера, так и не дождавшись возвращения Тани, я написала в соцсети Сашке. И тот, несмотря на то что мы давно не виделись, согласился сходить со мной за дополнительным заданием к Руслану.
Но объясняться с Дикаевым? Больно жирно ему будет.
– Тебе какая разница? – фыркаю я.
Скулы Кира белеют от гнева. Приблизив своё лицо к моему так, что мы почти соприкасаемся носами, он выдаёт:
– Ты моя девушка! Забыла?
Обтекая, я таращусь в злые зелёные глаза. Шок оправдывает мой ответ:
– С какого фига?
– Мы вчера договорились, что ты со мной встречаешься! Еще только первокурсница, а уже склероз!
Я вообще в ауте. Договорились? Когда?
– Мне казалось, мы пришли к выводу, что тебе не имеет смысла тратить на меня время, – максимально дипломатично отвечаю я.
– Показалось – очень точная формулировка, – цедит Кирилл. – Вчера мы начали встречаться, и что я вижу сегодня? Нет тебе доверия, Оля! Теперь тебе вообще запрещено от меня отходить.
Господи! Он безнадёжен. Непробиваем.
Хочу побиться головой об стену. Воистину, вижу цель – не вижу препятствий.
Смотрю на Дикого и поражаюсь, насколько первое впечатление было неверным. Хладнокровный надменный мудак, подумала я тогда. А сейчас я вижу, что это взрывоопасный безумец.
У меня нет большого опыта общения с неадекватами,
