выше, - но не в этот раз.
- А что тогда? Куда мы лезем, Андрей?
Но он тянет и тянет её вверх. И помогает влезть на небольшой камень, первый в целой гряде.
- Всё, пришли, - он затащил её на самый верх самого высокого плоского камня и только там остановился.
- И что, тебе кажется, что это романтично? Ты приволок меня сюда для секса? – она оглядывается по сторонам.
- В каком-то смысле, - с усмешкой говорит он.
- Что? Тут? Что значит – в каком-то смысле? – она явно не понимает их визита сюда.
- Смотри, - он указывает на солнце, что садится за рекой.
- Очень, ну очень красиво, - говорит Наталья, но сказано это с заметным сарказмом.
- Солнце на востоке. Теперь погляди на юг, вон дома, это начинается район Чертёж. Видишь?
- Вижу; и это должно меня заинтересовать? – всё-таки его сообщение о том, что у него через день будет совещание, испортило её настроение радикально. Он знает свою женщину. Этот её сарказм теперь надолго.
- А если смотреть отсюда на восток, - продолжает Горохов, - то будет видно Кокорино.
- Всю жизнь мечтала взглянуть на это Кокорино с высоты и в лучах удивительного заката.
- Запоминай это место. Запоминай эти камни; ветер сместит барханы, и всё изменится, а камни так и будут стоять, как стояли. Запомни их, – говорит он со всей серьёзностью.
- Андрей, зачем это всё? – Наталья почувствовала, что он не шутит, и спрашивает без тени сарказма: – Что ты хочешь?
- Ты запомнила эти камни? – вместо ответа спрашивает Горохов.
- Ну да… Да, запомнила, - она ещё раз оглядывается.
- Вот и прекрасно; также запомни, что прямо у тебя под ногами, сантиметрах в семидесяти, под глиной и песком в расщелине спрятаны два килограмма олова, пять килограммов чистой меди в монетах и два килограммовых слитка золота. Поэтому ещё раз тебе говорю: осмотрись и всё как следует запомни.
Признаться, он надеялся, что она после таких новостей в своей слегка циничной манере скажет почти невозмутимо: «О, да мы богачи!». Но вместо этого женщина повернулась к нему и произнесла очень серьёзно:
- Так, Андрюша, будь добр, объясни, что всё это значит?
- А что всё это может значить, по-твоему? – он прекрасно понял её вопрос, но так как у него не было на него ответа, ничего путного сказать не мог.
- Андрей, - всё так же серьёзно продолжала Наташа. – Вопрос с командировкой уже решён? Всё это… этот поход в дорогой ресторан… это у нас что-то типа прощального вечера?
- Ну, в принципе…, - невесело отвечал уполномоченный. – Наверное. Просто я не знал, как тебе по-другому сказать.
- А когда ты мне предложил купить новую квартиру, ты уже знал об этой своей новой командировке?
- Нет, тогда я ничего ещё не знал, думал, вместе покупать будем, - отвечал Горохов. – Мне о командировке только сегодня сообщили.
- А то, что ты пришёл весь в грязи? – у неё был странный способ мышления. – Это как-то связано с сегодняшним решением?
- Да нет, - он даже засмеялся, но вышло всё равно невесело. – При чём здесь это? Там… меня просто обдал грязью какой-то урод.
- Ну а теперь объясни эти свои сокровища, – настаивала она.
- А что тут объяснять?.. Кое-что прилипало к рукам в степи, ничего особо криминального, но об этом компании знать было не нужно. Вот за долгие годы и набралось. Кстати, то, что на счетах у меня, то есть всё официальное, я тоже на тебя в завещании записал.
- Ты едешь куда-то в очень опасное место? – она крепко взяла его за руку и попыталась снизу вверх заглянуть в глаза.
- Нет, – отвечал уполномоченный, выкручивая всю свою убедительность на максимум.
- Врёшь! – она всё не отводила глаз. – Погляди на меня, пожалуйста.
- Нет! Наоборот, вот два предыдущих раза ездил в настоящее пекло, очень далеко на юг, даргов была куча, температуры дикие, тогда мне за пару недель, если помнишь, предлагали три сотни. А сейчас нет, предлагают намного меньше.
- Но почему тогда раньше ты мне не рассказывал про этот свой тайник? А теперь, когда командировка не опасная, рассказываешь?
- Ну, наверно, потому…, - он обнял её, - потому что больше мне некому рассказать о моих сокровищах, у меня же, кроме тебя, никого особо и нет, - он прижал её ещё крепче, - и, наверно, потому, что раньше ты не была беременной.
И тогда Наталья, уткнувшись ему в грудь, спросила:
- А если у тебя больше никого, кроме меня, нет, да ещё я и беременная… Ты мог бы никуда не уезжать?
Уполномоченный лишь вздохнул в ответ. Он и сам с удовольствием остался бы тут.
Глава 9
Начфин комиссар Гарифуллин положил перед ним бланк-наряд и произнёс, как всегда чуть высокопарно, слова, которые Андрей Николаевич слышал не один раз:
- Товарищ старший уполномоченный, распишитесь в нижней графе, расшифруйте фамилию, поставьте число.
- Есть, товарищ комиссар, - подыграл ему Горохов и уже хотел было поставить подпись, но остановился и с удивлением взглянул на начфина. И было чему удивиться, до этого за Гарифуллиным такого не водилось. – Товарищ комиссар, а сумму-то вы не указали.
Но начфин не кинулся хватать бланк с криком: где? Как так? Он поглядел на уполномоченного взглядом полной невозмутимости и произнёс:
- Председатель Трибунала просил сумму не выставлять; вы, товарищ Горохов, можете вставить сюда любую нужную вам цифру.
- Любую? – обрадовался уполномоченный. Такое в его практике было впервые.
- Любую, но в разумных, разумеется, пределах, - подтвердил начфин, и добавил: – В общем, товарищ старший уполномоченный, будьте благоразумны, имейте в виду, за все потраченные деньги вам придётся отчитываться. Так что держите себя в руках.
- Обязательно буду придерживать, - почти серьёзно отвечал ему Андрей Николаевич, расписываясь за финансовый документ.
Когда он вышел от Гарифуллина, настроение у него заметно улучшилось, и дело было не только в деньгах. Этот бланк с непроставленной в нем суммой наглядно демонстрировал ему, что руководство «конторы» полностью на его стороне.
«Бери, Горохов, всё, что хочешь, и уезжай отсюда».
И, получив полный карт-бланш, Андрей Николаевич решил подготовиться к дальнему путешествию на восток как следует. Он первым делом поехал за
