Я согласен! Нельзя оставлять такую горячую просьбу юного сердца без ответа. Бери поводья и пошли.
Было странно, что его надо было именно выводить, ведь он казался таким независимым. Но Хоселито не стал спорить. Что тренькнуло над ухом, когда они вышли из загона, словно гитарная струна порвалась. Может, у кого-то рядом на ярмарке.
- Не нравятся они мне, - сказал пони, оглядев притихшую ватагу мальчишек. - Впрочем, буду честен, мне вообще мало кто нравится. Мальчик выполнил ваше условие?
- Ага, - кивнул Пако. Ему тоже было не по себе, но он держался. Протянул к Хоселито ладонь, на которой лежал золотой дублон. - Забирай, все честно.
- А теперь мы идем гулять, - скомандовал пони.
Пако и его компания тоже пошли с ними. Они снова посмотрели на акробата. Послушали певца, который под гитару пел о том, что его любовь как море, в которое стекаются реки слез. Бабушка Хоселито такие песни любила, мама - не очень. Вернулись наконец к продавцу сладостей, и Хоселито взял на всех нескончаемую карамельную ленту. Потерянный и снова найденный дублон было совсем не жалко, надо было что-то оставить, чтобы еще раз вернуться на эту ярмарку, вернуться он уже очень хотел. Сдачу он сунул в карман, где лежал и сердито звенел время от времени темный железный бубенец.
Какая-то цыганская девочка лет трех с восторгом кинулась к пони, так что никто не успел ее остановить.
- Лошадка! - кричала она.
Пони терпеливо опустил голову и позволил почесать себе нос.
- Он в прошлом году одного из наших так лягнул - тот неделю потом лежал! - шепотом сообщил на ухо Хоселито косоглазый мальчишка.
- Потому что он прекрасно знал, что делает то, что делать не стоит, и все равно пошел, - спокойно отозвался пони. - А она еще детеныш, что с нее взять.
У какой-то неприметной палатки пони остановился.
- Зайдем, - сказал он. Хоселито придержал для него тяжелый полог, и они гурьбой зашли следом.
В палатке ничего не было, кроме покрывала на полу. На покрывале сидела красивая женщина и раскладывала карты.
- Погадать пришли? - спросила она, не поднимая головы.
- Почти, - сказал пони.
Женщина подняла глаза и ахнула.
- Как ты выбрался?!
- Это неважно. Сыграем?
Женщина медленно собрала карты с покрывала, сложила их в бархатный мешочек, достала другую колоду и принялась ее тасовать.
- Можно и не так театрально, - проворчал пони.
- А кто же мне так поверит? - усмехнулась она. - Что ставишь?
- Как обычно.
- Хорошо. Мальчик, - она поманила Хоселито, - раз ты его привел, будешь сдавать. У твоего приятеля, сам понимаешь, конечности для карт неприспособлены.
Хоселито послушно сел напротив и взял колоду.
- Подвиньтесь, - сказал пони, - я ему подсказывать буду.
- Если с Ужиком что-то случится… - начала Кайя.
- Ничего не случится, обещаю. Показывай, что ты нам набрал.
Играть было сложно, из разговоров отцовских друзей он помнил, что главное - держать лицо. Но здесь эта женщина, казалось, пыталась добраться до его мыслей, лицом ее было не обмануть. Поэтому Хоселито плюнул на держание лица и стал в мыслях строить защитную стену, кирпичик за кирпичиком. Она обваливалась, он поднимал кирпичики, ставил обратно. Правое ухо обслюнявил пони, очень старавшийся шептать свои подсказки так, чтобы было слышно одному Хоселито. Еще дальше Кайя снова о чем-то спорила с Пако.
В палатку вошла, судя по звукам, толпа людей, кто-то громко потребовал:
- Прекратите!
- Не можем, - ответила женщина, - мы уже начали. Молчите и смотрите.
Теперь Хоселито казалось, что его стену ломают уже двое. Руке было все тяжелее тянуться к нужной карте.
- Пако! - потребовал тот же голос. - Твой отец под моим покровительством! Как зовут мальчишку?
- Ужик… - тихо ответил Пако.
Рядом фыркнула Кайя. Хоселито подумал, что обязательно надо сказать ей спасибо, но потом, когда… если эта игра закончится.
- Все взятки - мои, - довольно сказал пони. - Мы выиграли.
Хоселито уронил затекшие руки на колени. Кайя присела рядом, обняв его за плечи, сзади встали близнецы.
- Кончилась твоя власть, - сказал пони, посверкивая красноватыми глазками.
- Моя, может и кончилась, только ты тоже еще не до конца расколдован.
Хоселито обернулся и принялся внимательно разглядывать новых посетителей. Они были невысокими, одетыми в какие-то яркие тряпки, пестрее, чем у цыган, и все увешаны серебряными побрякушками.
- Кто это? - шепотом спросил он у Кайи.
- Дивинос, - так же тихо ответила она. - Ты что, про эльфов не слышал?
Стихи про эльфов очень любила мама, они читали их вслух вечером перед камином. В стихах были невиданные красавицы, жестокие клятвы, всякие бури, молнии, тонущие корабли. И печальные эльфийские баллады. Каждый эльф обязательно слагал балладу почти по любому случаю. По крайней мере, так казалось Хоселито.
Хоселито принялся вглядываться. Они были совсем как люди. Кто-то красивый, кто-то не очень. Кто-то следил за спором пони и главного эльфа, застыв статуей, даже ноздри не дрожали, кто-то все время вертелся так, что было невозможно заметить, в какой момент он менял позу. Интереснее всех был главный эльф. Где-то он уже видел этот крючковатый нос...
- Что смотришь, мальчик? - неприветливо спросил вдруг эльф. - Помог этому пройдохе?
- Во-первых, он не знал, что я пройдоха, все было честно, - сказал пони, - во-вторых, сними уже с меня уздечку и я пойду расколдовываться дальше. Сто лет в таком обличье кого угодно доконают.
- Там железо, я к нему не притронусь, - эльф высокомерно вздернул подбородок, так что зазвенели две серьги в правом ухе и три - в левом. - Пако!
- Можно я? - спросил Хоселито. - Я же начал.
- И то верно. Иди сюда.
Он подошел и стал ослаблять пряжки. Пони нетерпеливо мотал головой.
- Что ты на меня все глазеешь? - спросил главный эльф.
- Я ваш портрет видел! - вспомнил Хоселито. - Только там была корона! А вас правда зовут…
Эльф быстро хлопнул его по губам.
- Тебе же сказали - не бросайся именами. Знаешь, как меня зовут, и знай себе.
- У вас там очень неудобная корона, - шепотом сказал Хоселито.
- Увы. Зато знаешь, какая она была красивая, - эльф мечтательно закатил глаза. - Закончил? Уздечку отдашь кузнецу, он знает, что с
