обниму!
Ден кинул рюкзак под ноги и обхватил меня лапищами посреди кампуса, зарываясь носом в макушку и тяжело дыша, пытаясь вобрать меня всю и сразу.
— Отец изверг, — простонал он.
— Не могу не согласиться, — пробасил Дим, перехватывая меня у брата и точно так же облапывая всю.
Полагаю, если бы не начало пар, то до конца учебы мы так и простояли, тесно обнимаясь втроем. Но на пары все же расходились. Костров был настолько строг, что тщательно следил за посещаемостью и успеваемостью парней. За моей, наверное, тоже следил, но в меньшей степени.
Поэтому не странно, что тренировки стали для нас троих отдушиной и той близостью, которой нас лишили.
Первая тренировка походила на слет старых друзей. На тусе мы успели приглядеться друг к другу, кому-то выразить симпатию, к кому-то ее почувствовать. Так или иначе, все переглядывались, кивали, улыбались.
Но нас было гораздо меньше, чем в автобусе.
— Ден, а где еще ребята?
— Какие, малышка? — нахмурился Ден.
— Здесь не все…
— Кажется, она ищет еще десяток парней-баскетболистов, — ухмыльнулся Дим.
— Тогда, малышка, увидишь их на первых же соревнованиях. Но всегда и везде для тебя должны существовать только два парня: я и мой брат.
— Конечно, — расплылась я в язвительной улыбке. — Через два месяца.
Высунула язык и, хохоча, отбежала к девочкам. До того как нас стали знакомить с командой, я оглядела парней. Того загадочного, с тяжелым взглядом, не увидела. Значит, он из спортсменов. Лучше так. Потому что он меня напрягал.
У нас оказалось два тренера, медик-травматолог по команде, диетолог-массажист и психолог. Нас со всеми познакомили и пообещали сплотить в настоящую семью.
Меня это взбило в воздушный творожок. Вряд ли проживание в доме с тремя брутальными хозяевами и ротой вооруженных бандитов можно назвать семьей, поэтому обещание альтернативной семьи порадовало. Пусть и три раза в неделю, но я буду чувствовать себя не заложницей, а полноправным членом.
— Мия Боярова и Карина Платонова, шаг вперед.
Я забеспокоилась, но вышла из группы девочек. Вместе со мной шагнула еще одна, хрупкая, тонкая, очень похожая на снежинку из балета.
— Вы будете нашими звездочками, — улыбаясь, проговорила Галина, наш тренер-женщина.
Мы с Кариной переглянулись. Звездочками так звездочками.
— Парни! — зычно проорал Степан, второй тренер. — Вы, силовики, всегда фундамент пирамиды. Но Денис и Иннокентий… Кхм, будешь Кеша, а то я язык вывихну. Так вот, Денис и Кеша — на поддержках.
Ден нахмурился:
— Я работаю в паре с братом. Пусть Кеша идет строить пирамиду.
Степану вмешательство не понравилось, но он поглядел на близнецов, потом в списки и незамедлительно кивнул.
— Так проще, чем ломать язык с Иннокентием.
— Девушки, мы разобьем вас на группы. Одни будут учить акробатические элементы, другие — танцевальные приемы, отвлекающие внимание от технических моментов, — продолжала наставлять Галина.
У меня загорелись глаза. Я полагала, что раз звезда, то буду в танцевальной группе бегать с пипидастрами и привлекать внимание. Это я умею! Но все оказалось не так…
Звездочками украшают верхушки елок на новый год. А это значит, братья будут закидывать меня на самый верх пирамиды и ловить оттуда.
— Почему я? — спросила у Галины.
— Ты самая легкая и хорошо соблюдаешь баланс. Мы отметили это на отборочном туре.
— Баланс питания? Калорий, что ли? — не поняла я.
— Нет, Мия. Это чувство равновесия.
Я поникла. Можно, конечно, располнеть и перестать быть легкой, но, похоже, это одно из важных качеств, из-за которых меня взяли.
— Ты же нам доверяешь? — допытывался Дим.
— Мы тебя поймаем! — уверял Ден.
А у меня тряслись поджилки. Танцевать с помпонами на земле было как-то надежнее.
Весело на тренировках было только тем девчонкам, которых определили в группу танца. Они сразу стали зажигать в постановках с Галиной. С нами же занимался Степан.
— Вы втроем встаете в линию, эти двое — на вас, сцепляют руки и принимают звездочку…
Степан оглянулся на меня, я сразу перевела стрелки на Карину.
— Делаем две такие связки в отработку.
— Э-э! А ничего, что подкидывающих только двое? — возмутился Денис, который быстро стал Деном, чтобы не сломать язык Степану.
— А один ты с этой тростинкой не справишься?
Ден фыркнул:
— Справлюсь, конечно, но мы привыкли вдвоем.
Тренера и парней это рассмешило, а я густо покраснела. Издеваются, гады!
А чуть позже выяснилось, что балансировать на полу в спортзале куда проще, чем на руках, плечах и бедрах парней.
Два раза я срывалась, но, на мое счастье, оба раза меня ловил Ден.
— На следующую тренировку меняемся, — предупредил Дим, подсчитывающий каждое касание брата ко мне.
После тренировки я была тряпочкой. Братья перешучивались, забивались с парнями на междусобойчики, щипали девчонок, оставляя еще больше синяков после тренировки, а я ждала автомобиля, чтобы залезть на заднее сидение и растянуться.
Может и хорошо Костров придумал держать от меня парней подальше. Это мы сейчас полезли бы в тесный душ втроем, они приставали бы, вон сколько в них энергии! Потом не давали бы уснуть, требуя свою порцию ласки. А я так устала от звуков и прикосновений. В моем тебе болела каждая косточка и ныла каждая мышца. Я мечтала прийти домой, постоять под душем в тишине, а потом развалиться в постели в форме звезды. Мне же по статусу положено.
Близнецам я этого не говорила. Наоборот, когда они прощались, выдергивая меня друг у друга для последнего поцелуя перед тем, как сесть в разные машины, я заверяла, что эти три месяца воздержания станут для меня невыносимы.
Но впервые за долгое время я почувствовала кайф от возможности быть предоставленной самой себе!
Что ж Костров, иногда ты умеешь делать щедрые подгоны!
Глава 3. Пылая страстью
Утром я просыпалась под настойчивыми поцелуями с двух сторон.
— Ден? Дим? — пробормотала, протирая заспанные глаза. — Кострова застрелили?
— Типун тебе на язык, — отозвался Ден, тут же запечатывая рот и по-хозяйски ныряя рукой под сорочку.
Я вздрогнула от его грубости, дернулась под рукой. Ден тут же застонал и настойчиво раздвинул коленом ноги. Я чувствовала себя распятой на кровати, придавленной Деном, и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Крикнуть я тоже не могла.
Он грубо тискал мою грудь, толкая язык в рот и терся
