class="p1">Зубы выбивали нервную дробь, и я крепче сжала челюсть.
— Полагаю, каждая мать, когда приходит время, рассказывает дочери о сексе.
Ага, мать вспомнил.
— Ты ее убил.
Костров поперхнулся дымом и долго откашливался.
— Не будешь послушной девочкой — убью и тебя, — выдавил он, когда отдышался.
Откусил щипчиками тлеющий кончик сигары и пошел по направлению ко мне. Я напряглась:
— Будете говорить со мной о сексе или практиковать?
— У тебя еще нет опыта, — холодно произнес он, двигая меня и присаживаясь рядом.
Это он предлагает получить или брезгует девственницами? Как понять Кострова?
Я вздрогнула, когда его рука обхватила мою талию. Понимала, конечно, что сидеть будем близко, но оказалось как-то слишком.
— Мы поговорим.
— Х-х-хорошо.
— Что ты чувствуешь к моим мальчикам?
Я нахмурилась и повернула голову к Кострову, немного отклонившись, чтобы видеть его.
— Это разговор про чувства или про секс?
— В этом я и хочу разобраться, — пробормотал Владимир, отпуская меня и не удивляясь, что я почти моментально отодвинулась, насколько позволял диван. — Попробуй описать мне ваши отношения. Что чувствуешь к ним ты. Что они чувствуют к тебе. Как давно между вами отношения? И какие это отношения.
Я пожала плечами:
— Да нет никаких отношений. Что я могу чувствовать к ребятам, с которыми расту с детства? Они же мне как братья!
— Как братья? — насмешливо переспросил Костров. — Перейдем к вопросам секса. Именно поэтому они своими языками измеряют глубину твоей глотки?
Я смутилась:
— Но между нами нет секса…
— Это пока, — холодно отрезал мужчина. — Ты должна понимать, к чему могут привести ваши невинные развлечения. Я не смогу прятать тебя от них вечно. И не хочу.
— Тогда зачем?.. Зачем остановили в тот вечер?
Владимир повернулся ко мне:
— А тебя не смущало наличие двух парней в одной постели, Мия?
Я дернула плечом:
— Нет. Они всегда со мной вдвоем.
— Но не в постели!
— Почему?
Он вздернул брови, как будто удивляясь моему вопросу:
— Потому что в отношениях должно быть двое, — весомо произнес он, буквально заставляя следить за движениями своих губ. — И этих двоих должны связывать чувства. Если чувств к мужчине нет — то нет и секса. Если в постели мужчины меняются слишком часто — к такой женщине не может быть уважения.
— А если не меняются, но их двое? — допытывалась я.
Костров нахмурился:
— Значит, между ними вспыхнет соперничество за обладание тобой. А я не хочу, чтобы мои ребята из-за тебя ссорились.
Я фыркнула:
— Ну, пока они со мной поссорились. Можете не волноваться. Если это всё, то я…
— Сядь. Я не закончил.
Пришлось снова вернуться на диван.
— Ты должна знать, что я намерен выдать тебя замуж за одного из братьев. Не сталкивай их лбами и не превращай во врагов. Не смей крутить с обоими — это ни к чему хорошему не приведет.
— Ага, это вы им скажите, не мне.
— С ними я уже говорил. С каждым в отдельности. А ты подумай, кто тебе больше нравится, Денис или Дима? Есть ли взаимная симпатия? Так было бы проще.
Я закусила губу, не к месту вспомнив баскетболиста из автобуса:
— А если я захочу замуж за другого?
— Нет!
Я вздрогнула от резкого ответа и нерешительно посмотрела на Кострова.
— Я объединял банды не для того, чтобы снова вбить клин, — зло ответил он. — Твоя мать не для этого жертвовала жизнью.
Костров в очередной раз ударил в больное.
Пусть это больное за тринадцать лет затянулось, но чувства и гордость никуда не делись, щемило всегда. Мне никогда не нравилось быть зависимой от убийцы матери. Я не понимала ее жертвы!
В итоге именно Костров получил весь выигрыш и меня в придачу.
— Они дождутся твоего выбора. Но у тебя срок до дня рождения. Потом за тебя выберу я.
Он меня отпустил, но уходила я со смешанными чувствами. Видимо поэтому близнецы меня и не трогали, дожидаясь, когда я определюсь, кто будет первым.
Ну нифига себе!
Спала я беспокойно. Не потому, что боялась парней. Пока отец не вставит свое отцовское мнение каждому и не поговорит с ними проникновенно о сексе, я могу быть уверена, что меня не тронут. Да и позже — тоже.
Сон тревожил непонятными намеками на будущее. Страхом. Неопределенностью. Или уж, скорее, четко прописанным планом Кострова?
В одной сцене я выходила замуж за Дима. В другой говорила «да» Дену. Я брала под руку Владимира, нервно улыбалась ему, горюя, что к алтарю меня ведет тот, кто обрек на сиротство, кто притворяется моим отцом и в конце концов станет им.
Вот он ведет меня к жениху, глаза слепит от света, но я улыбаюсь, ведь Дим… Или Ден? Кто-то из них станет мне мужем. И лучше — один из братьев, чем совершенно чужой и незнакомый мужчина.
Внезапно Костров останавливается и разворачивается ко мне:
— Как ты могла?!
Что могла? А главное, когда успела?
Но Владимир больше не разговаривает, он достает пистолет и приставляет мне ко лбу. Я даже не знаю, как реагировать! Он убьет меня на собственной свадьбе?
— Я просил не вставать между ними! Я предупреждал, что убью тебя, если ты станешь причиной их ссор.
Вот тогда свет тускнеет, и я вижу у алтаря двух близнецов в свадебных смокингах. Они оба — мои женихи. Они улыбаются и протягивают мне руки, словно не видят, что их отец сейчас сделает.
Я в ужасе оборачиваюсь к Кострову, а он повторяет фразу из моего детства. Последнюю фразу, которую сказал моей матери:
— Будет быстро. Прости…
Раздается щелчок, и я просыпаюсь, задыхаясь от страха, ёжась от холода, хватаясь за бешено стучащее сердце.
Ладно… Ладно… Должен же быть какой-то выход? Может, парни остыли, и ни один не захочет на мне жениться. И Костров сам назначит мне мужа. Он запросто так сделает. Почему сразу думаю, что это я все испорчу?
Утром повторилось вчерашнее. Я не пересекалась с братьями ни с утра, ни в универе. Но, в отличие от вчерашнего дня, сегодня была тренировка. Нам придется встретиться и поговорить. Или хотя бы посмотреть в глаза друг другу.
Я намерена дать понять, что не выберу того, кто не собирается со мной.
Да, у меня теперь есть
