При помощи крюка они ловко цеплялись за борт, а навершием своего «багра» кололи противников словно пикой.
Вот же гнусные твари!
Когда мы с дядей Вовой взяли саламандр на мушку, они как раз вступили врукопашную с нашими воинами, которые, отбросив луки, схватились за мечи.
Несмотря на то что саламандры не имели заметного численного преимущества над людьми, по всему было видно, что мерзавкам наверняка удастся прорваться на палубу.
Саламандрам помогали всякие неожиданные приемчики. Например, фехтуя с воином при помощи своего багра, саламандра внезапно била хвостом, на конце которого был ядовитый шип, прямо в бок противнику!
Ситуацию усугубляло то, что матросы и солдаты боялись напирающих тварей даже больше, чем те, на мой скромный взгляд, того заслуживали!
Мне показалось: еще чуть – и нашими овладеет паника, после чего наступит закономерный кирдык…
Не сговариваясь, мы с дядей Вовой нажали на спусковые крючки.
Одна минута – и атакующие по левому борту саламандры лишились своего второго эшелона (который в момент нашего появления ошивался немногим выше уровня ватерлинии, пытаясь расковырять задраенные весельные порты серповидными крюками).
На воде, окрасившейся зеленой кровью, забились в конвульсиях подыхающие твари. Десятка два, не меньше.
Теперь уже политморсос просел у противника. Однако та группа тварей, которая сошлась с нашими морячками врукопашную, все-таки не ударилась в бегство, а продолжала бой. При этом обстрелять ее мы никак не могли, опасаясь задеть своих.
Оставалось надеяться, что тяжелые пехотинцы и примкнувший к ним киллер-голем Тутарбан, пустивший в ход и эпическую палицу, и острый топор, свой борт удержат.
Логика боя теперь требовала от нас переместиться в корму, ко второму пулемету. Напомню, что кормовым орудием у нас был, хвала яйцам, никакой не доисторический «Браунинг», а отечественный «Утес».
Когда мы пробегали мимо фок-мачты, нашим взорам предстало примечательное зрелище, которое я бы назвал «преображением Кадама».
За несколько предшествующих дней я успел привыкнуть к боевому магу – так привыкают к прилежному и глуповатому зануде, толку от которого чуть, но и вреда никакого.
Я успел смириться с тем, что Кадам нас недолюбливает. Однако же я понимал, что Бин Назиму маг предан словно бульдог, и ежели только он не получит от наместника прямого указания вредить нам, сам не посмеет даже посмотреть на нас недобрым взглядом.
Иными словами, я перестал держать Кадама за опасного противника (хотя вроде бы это именно из-за него мы вообще влипли во всю эту историю с Бин Назимом, экспедицией за три моря и прочим, прочим).
Каково же было мое удивление, когда я увидел Кадама, так сказать, при исполнении.
Всё тело боевого мага, восставшего с палубы живым и невредимым, было теперь облито густым голубым пламенем.
Его глаза горели, словно подсвеченные изнутри красными лампочками.
Волосы тоже вроде бы изменили цвет, и теперь, словно серебристые змеи, шевелились на ветру, ничего не суля хорошего нашим врагам.
Кадам сделал несколько шагов в направлении правого борта.
Я ахнул.
Кадам оставлял следы. И следы эти были пропалинами.
Да-да, доски палубы словно паяльником обработали по трафарету его стоп! Я даже уловил отчетливый запах гари!
Что будет дальше – я боялся даже представить…
Адепты следовали за боевым магом на некотором безопасном отдалении, как будто знали, что ближе подходить вредно для здоровья.
– Это называется «скажи саламандрам гуд бай», – походя сострил дядя Вова.
Должен вам сказать, что маг включился в бой очень вовремя.
Поскольку мы с дядей Вовой еще не работали по правому борту, то и натиск с той, необработанной, стороны был вдвое сильнее.
На наших глазах разом у трех тяжелых пехотинцев слетели с плеч головы, отсеченные баграми и серпами саламандр. В небо ударили алые фонтаны крови.
Опрокинув обезглавленные тела на палубу, с фальшборта спрыгнули полтора десятка монстров.
Мы стрелять, конечно, не могли. Ведь цель загораживали нам спины адептов!
И тут Кадам показал себя…
С трансформаторным гудением воздух рассекли два тонких огненных бича, в которые превратились указательные пальцы Кадама. И теперь каждое легкое движение его кистей заставляло невиданное оружие плясать, пластично изгибаться, закручиваться штопором…
Огненные бичи обрушились на оторопевших саламандр. Одного их прикосновения хватало на то, чтобы рассечь гадину напополам.
Над палубой разнесся победительный рев команды, вперемежку с обиженным визгом саламандр. По всему было видно, что огненные бичи наносят не только материальный, но и психологический урон немалой силы…
Несмотря на то что кровавая свалка у правого борта казалась полностью хаотичной, у боя имелось твердое управление.
– Все на помощь Кадаму! – разнеслось у нас над головами.
Это были слова Шень Ди, также известного среди нас с дядей Вовой как Шаолинь.
Повинуясь приказу, в гущу боя бросился оперативный резерв в лице голема Тутарбана.
Теперь великан был вооружен огромным обломком весла.
Обладая фантастической силой, Тутарбан умудрялся вращать это весло перед собой с такой скоростью, что оно сделалось чем-то вроде непробиваемого щита, отбивая все, что летело в сторону великана.
Так голем смог парировать два десятка дротиков (да, представьте себе, у саламандр были и дротики!) и, сблизившись с врагами вплотную, принялся крушить их палицей.
Однако, похоже, народ морских саламандр хорошо знал, что такое боевые големы, и загодя подготовился к встрече с ними.
По борту взбежали вверх три новых, особенных саламандры – гребни на их пятнистых спинах были малиново-розовыми.
Саламандры эти не были вооружены ничем – ни дротиками, ни серпами, ни баграми.
Выстроившись на палубе рядком, саламандры вытянули вперед когтистые лапы. Раздалось зловещее урчание, и меж пальцев этой троицы заструилось что-то вроде жидкого льда.
Натёк льдистой субстанции образовал сферу размером с теннисный мяч. Затем сфера раздулась до мяча волейбольного, все три саламандры разом вскрикнули и… бросили эту штуку в Тутарбана!
Столкнувшись с мощной атлетической фигурой сражающегося голема, ледяной мяч как будто растворился в его плоти, и еще несколько мгновений абсолютно ничего не происходило. Но затем произошло сразу всё.
Голем вдруг остановился.
Оглядел свое могучее тело как будто в горестном изумлении.
И сразу вслед за этим превратился из более-менее обычного, «мясного», в какое-то мокрое глиняное чучело…
Затем глина как будто вмиг подсохла, утратила склеивающие свойства, и… тело великана распалось на куски!
Даже саламандры с изумлением смотрели на то, как существо, только что доставлявшее им огромные хлопоты, вдруг обратилось в ничто.
Что уж говорить про наших морячков! На лица команды и солдат вернулась печать отчаяния. Как видно, после такой выходки тварей никто уже не ждал от судьбы совершенно ничего хорошего.
– Со святыми упокой, – сказал дядя Вова тихо. – Тутси, ты был настоящим мужиком… Без всяких этих вот… преувеличений.
Я кивнул старшине. Голем, конечно, никогда не вызывал у меня особых симпатий. Но ведь это был наш голем! А наших жаль по определению. Даже когда у них глаза как пуговицы.
Глава 10. Бунт
На борту галеаса «Голодный кракен»
Жемчужное море
К счастью, у нас имелся второй пулемет.
Не теряя ни секунды – сколько их уже было потеряно! – мы развернули «Утес» в сторону трех саламандр-колдуний, которые только что уработали Тутарбана, и разнесли их на куски длинной очередью.
Вместе с ними пострадал огромный кусок фальшборта и еще четыре обычных саламандры с баграми.
Это деяние вновь склонило чашу весов в нашу пользу. Оставшимися прошмандовками занялся Кадам – свирепый, как все демоны ада, – а к нам подскочил бледный и расхристанный штурман Рахбар. Его скулу пересекала свежая рваная рана.
– Вы всегда вызывали мою симпатию, огнеборные Сергей и Владимир, – обратился к нам Рахбар, приглаживая всклокоченные волосы. – Поэтому мне хочется, чтобы вы спаслись. Шлюпка – вон там, под кормой подвешена.
– Спасибо, конечно, – бросил я. – Но неужели все так плохо?
– Ничего худшего еще не случалось в моей жизни! – с угрюмой страстностью воскликнул Рахбар. – Вы разве не видите?! У них еще три кашалота! И каждый дочерна облеплен наездниками!
Мы с дядей Вовой посмотрели туда, куда указывал штурман.
И действительно, черт возьми!
В кипении белых бурунов к нам приближались три исполинские туши. Они двигались к нам со стороны двух тонущих кораблей. Да-да, и «купец», и корабль сопровождения с золотыми парусами под командованием капитана Нура – оба терпели бедствие.
Похоже, их подводную часть никто не удосужился обшить медью. А значит, те удары из-под воды, нанесенные кашалотами, которые наш «Кракен» выдержал с честью, стали для них роковыми.
