– А это саман?
– Я могла бы смело держать с вами пари на любую сумму. – Эдна провела его от своего «БМВ» по гравиевой дорожке к высоким металлическим воротам в столь же высокой оштукатуренной стене. Створки ворот были выполнены в форме индейских петроглифов. За ними оказался внутренний двор и портал. – Это невероятно твердый материал. Попробуйте стукнуть по стене хотя бы здесь, рядом с входной дверью.
Декер послушно ударил. Ощущение в костяшках пальцев было таким, словно он стукнул по камню. Отступив на пару шагов, он внимательно осмотрел фасад.
– Я вижу тут пятна гнили – на колоннах портала.
– У вас хороший глаз.
– Двор совсем зарос. Стена изнутри нуждается в штукатурке. Но эти мелочи, как мне кажется, не могут так уж сильно сказаться на цене, – сказал Декер. – Почему же вы говорите, что цена завышена? В чем на самом деле проблема? Землевладение занимает два акра, вы сами сказали, что это привлекательное место. Отсюда открываются отличные виды во всех направлениях. И выглядит привлекательно. Почему же этот дом никак не продается?
Эдна заколебалась, прежде чем ответить.
– Потому что это не один большой дом. Это две маленькие постройки, разделенные обшей стеной.
– Что?
– Чтобы перейти из одной постройки в другую, нужно выйти наружу и войти через другую дверь.
– Кто, черт возьми, придумал такое неудобство?
Эдна промолчала.
– Давайте посмотрим остальные помещения.
– Вы хотите сказать, что этот дом вас может заинтересовать, даже невзирая на его дурацкую планировку?
– Сначала я должен кое-что проверить. Покажите мне прачечную.
Озадаченная Эдна провела его в дом. Прачечными эти комнаты называли по очень старой традиции, на самом деле это было помещение, где размещались отопительные и водонагревательные устройства, а также действительно ставились стиральные машины. Она располагалась рядом с гаражом. В полу находился люк в подвал. Декер забрался туда, и, когда появился и отряхнул одежду от пыли, вид у него был удовлетворенный.
– Электрической проводке, судя по виду, лет десять, трубы медные, немного поновее, и то, и другое в приличном состоянии.
– У вас действительно хороший глаз, – похвалила Эдна. – И вы знаете, куда заглядывать в первую очередь.
– Нет никакого смысла заниматься перепланировкой, если коммуникации тоже требуют серьезного ремонта.
– Перепланировкой? – У Эдны сделался еще более озадаченный вид.
– Сейчас, в первоначальной планировке, гараж находится между смежными зданиями. Но его нетрудно переделать в комнату, проложить вдоль этой комнаты коридор и пробить дыру в стене, чтобы этот коридор соединял обе половины дома.
– Э-э, я бы... – Эдна посмотрела на гараж. – Я никогда не думала о такой возможности.
Декер между тем спорил сам с собой. Он не планировал приобретение настолько дорогого дома. Он думал о своих трехстах тысячах долларов, о первом взносе, о выплатах в рассрочку и о том, не разорит ли его до конца такая покупка. И все же возможность вложения денег заинтриговала его.
– Я предложу шестьсот тысяч.
– Меньше объявленной цены? За такую ценную собственность?
– За то, о чем вы, если мне не изменяет память, говорили как об оцененном слишком дорого. Или мое предложение внезапно сделало этот дом более привлекательным?
– Для нужного покупателя... – Эдна смерила его долгим взглядом. – Мне почему-то кажется, что у вас есть большой опыт по части переговоров насчет купли-продажи собственности.
– В недавнем прошлом я был консультантом по международным инвестициям и торговле недвижимостью, – Декер протянул даме визитную карточку, которой его снабдило ЦРУ. – Агентство «Рэули-Хэкмэн», находится в Александрии, штат Виргиния. Это, конечно, не «Сотбис Интернейшнл», но им приходится иметь дело со множеством самых разнообразных запросов. Мне при проведении экспертиз удавалось находить у выставленной на продажу собственности гораздо больше достоинств, чем можно было заметить с первого взгляда.
– Таких, как это, – сказала Эдна.
Декер пожал плечами.
– Моя проблема – это шестьсот тысяч – абсолютный максимум того, что я могу себе позволить.
– Я особо укажу на это моему клиенту.
– Да, подчеркните, пожалуйста. Стандартные двадцать процентов первоначальной оплаты это сто двадцать тысяч. По нынешним правилам о восьми процентах платежи в течение тридцати лет составят...
– Я сейчас принесу из автомобиля расчетные таблицы.
– Совершенно ни к чему. Уж это-то я сосчитать сумею. – Декер принялся быстро черкать в блокноте. – Около трех тысяч пятисот в месяц. Немного больше сорока двух тысяч в год.
– Никогда не видела никого, кто умел бы так быстро считать.
Декер снова пожал плечами.
– И есть еще одна проблема – я не могу позволить себе купить дом, если у меня не будет работы.
– Такой, например, как продажа недвижимого имущества? – Эдна разразилась веселым смехом. – Значит, вы сейчас как бы пытались продать мне?
– Пожалуй, можно сказать и так.
– Мне нравится ваш стиль. – Эдна продолжала широко улыбаться. – Раз вы смогли продать мне, то сможете продать любому. Вы хотели получить работу, и вы ее получили. Но как же вы собираетесь производить перепланировку?
– Очень просто. При помощи дешевой рабочей силы.
– Где, ради всего святого, вы рассчитываете ее найти?
Декер протянул свои сильные руки.
– Здесь.
8
За время службы в частях специального назначения и позднее, участвуя уже в качестве гражданского лица в различных операциях, Декер много раз испытывал страх – то события развивались совсем не по намеченному сценарию, то возникали совершенно непредвиденные опасности, – но ни разу он не чувствовал такого ужаса, как тот, от которого он пробудился в середине следующей ночи. Его сердце билось очень сильно, часто и неровно. Футболка и трусы промокли от пота и неприятно липли к телу. Какое-то мгновение он даже не мог сообразить, где находится. Темнота, казалось, забивала ему рот и нос, не давала дышать. Это не был его номер в «Ла фонде». Впрочем, он тут же напомнил себе, что переехал в наемную квартиру, принадлежащую Эдне. Она была еще меньше, чем числившаяся за ним квартира в Александрии, но по крайней мере здесь было намного дешевле, чем в «Ла фонде», а соображения экономии очень много значили для него.
Рот у Декера совершенно пересох. Он никак не мог найти выключатель. Добрался на ощупь до раковины в крошечной ванной. Чтобы утолить жажду, ему пришлось залпом выпить несколько стаканов воды подряд. Потом он пробрался к единственному окну своей комнаты и распахнул жалюзи. Увы, вместо величественного горного пейзажа перед ним открылась залитая мерцающим лунным светом автомобильная стоянка.
"Что, черт возьми, я творю? – спросил он себя, чувствуя, как его тело снова начало покрываться потом. – Я никогда в жизни не имел никакой серьезной собственности. И только что подписал бумаги о покупке дома за шестьсот тысяч долларов. Сто двадцать тысяч долларов сразу и потом еще выплачивать до конца жизни по сорок две тысячи в год. Я что, спятил? Что подумают в Управлении, когда узнают, что я вкладываю капитал в крупную недвижимость? У них возникнет вопрос: а с чего это я решил, что могу позволить себе такое? На самом-то деле я не могу себе этого позволить, но они-то не будут об этом знать".
Декер, естественно, не мог не думать о недавнем скандале с занимавшим серьезный пост оперативником Олдричем Эймсом, который за два с половиной миллиона передал русским чуть ли не всю информацию о московской сети ЦРУ. Это повлекло за собой настоящую катастрофу – сорвались начатые и планировавшиеся операции, провалилось множество агентов. Прошли годы, прежде чем контрразведчики Управления заподозрили наличие у себя двойного агента; в конце концов они сосредоточили свое внимание на Эймсе. К всеобщему ужасу, контрразведчики обнаружили, что в ходе обычных регулярных проверок Эймс дважды чуть не провалился на детекторе лжи, но оба раза результаты были признаны неоднозначными и истолковывались в пользу сотрудника. Дальше стало известно, что Эймс сделал весьма крупные инвестиции в недвижимость – купил несколько загородных домов и ранчо площадью десять тысяч акров в Южной Америке, – а также имел сотни тысяч долларов на счетах в различных банках. Откуда, скажите на милость, могли взяться такие деньги? Через некоторое время Эймс и его жена были арестованы за шпионаж. Управление, которое прежде не слишком совало нос в личную жизнь своих сотрудников, стало принимать новые, более строгие меры безопасности.
И некоторые из этих мер будут обращены против меня, предупредил себя Декер. Из-за моих поступков я уже попал под наблюдение сразу же после того, как вышел в отставку. Бумаги, которые я подписал, наверняка вызовут серьезную тревогу. Утром мне следует первым делом позвонить в Лэнгли. Я должен объяснить, что я делаю.
