минимум старинной мебели — комод и шкаф из тёмного дерева. На одной из стен, напротив кровати, висел целый иконостас в виде чёрно-белых фотографий, где были запечатлены фрагменты из жизни одной итальянской семьи: младенцы в пеленках, дети постарше, взрослые и старики. Со многих снимков загадочно улыбалась одна и та же женщина: высокая, стройная, с темной копной густых вьющихся волос. И что-то мне подсказывало, что это была никто иная, как сама бабуля Сильвия лет пятьдесят тому назад.
Миниатюрное потемневшее от времени изображение Мадонны подчеркивало обстановку аскетизма и дух старины. Отодвинув занавеску единственного окна, я наткнулась взглядом на стену точно такого же дома.
М-да, ни сада, ни фонтана…
Глаз радовал, разве что, ящик с цветами, стоящий на карнизе окна напротив. Зато и цены у бабули Сильвии были очень демократичные, почти в два с половиной раза дешевле того, что просила синьора Корелли за свое «пристанище для настоящих романтиков». И я уже потирала ручки в предвкушении шопинга, который теперь могла позволить себе, воспользовавшись столь ощутимой разницей в цене.
Покончив с разбором чемодана и прихватив полотенце, заботливо оставленное на кровати хозяйкой, я отправилась принять душ перед ужином, который нам обещала Сильвия. Следов других жителей здесь не наблюдалось, что меня немного озадачило. Ну не могла же эта старая женщина управляться одна со своим двухэтажным хозяйством?
Но настоящий шок я испытала, когда оказалась в ванной комнате. Пусть и не сразу…
Во-первых, здесь не было никакого душа. От слова вообще! Древняя, как мир, бледно-желтая ванна на львиных ножках стояла прямо посреди просторного помещения, а напротив нее располагалось окно, выходившее на знакомый задний фасад соседнего дома.
Второе. Занавеска на окне из полупрозрачной темно-синей ткани наводила на мысли, что бабуля Сильвия была совсем не против того, чтобы за ней подглядывали в то время, когда она принимала ванну.
Вот старая распутница! И ведь никак не сдвинуть эту чертову ванну!
«Стоп. А почему тут только один вентиль?» — подумала я, сидя в ванне на корточках абсолютно голой, опасаясь, как бы с улицы меня не увидели.
Не знаю, на что ещё я надеялась, когда коснулась вентиля причудливой формы. На чудо, наверное. Но чуда не случилось. Из крана боязливо показалась тонкая темно-рыжая струйка. Я снова покрутила вентиль, напор стал сильнее, а от следов ржавчины в воде через несколько секунд не осталось и следа. И все бы ничего, если бы вода не была адски холодной, просто ледяной!
Я снова закрыла кран, совсем не готовая к тому, чтобы стать моржом прямо в эту минуту. Теперь стало ясно, почему Сильвия брала так мало за проживание! Нет, я не считала себя неженкой, и слово «опрессовка» было мне известно не понаслышке. Но когда дома летом отключали горячую воду на две недели, я к этому хотя бы морально была готова! И, вообще, в это время тусовалась в родительской квартире, где давно установили водогрейку. В отличие от квартиры деда. Он слыл тем ещё ретроградом, утверждая, что это бесполезная трата электроэнергии. И… видимо, бабуля Сильвия считала точно так же.
«Я хочу помыться, — жалобно простонала, вылезая из холодной ванны, — что же делать?»
В наличии тут так же был сортир, современная стиральная машина и раковина, но и в том кране была только холодная вода.
Раздраженно встряхнув полотенцем, я поспешила закутать в него свою замерзающую грудь и чресла и уселась на край ванны, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Но тут же подпрыгнула на месте, когда в дверь постучали.
— Юль, я сейчас принесу горячую воду, — раздался голос Бредина. — Подожди, хозяйка уже греет.
Конечно, я подожду! Можно подумать, у меня есть какой-то выбор?!
Минут через десять в дверь снова постучали. Я поплотнее закуталась в полотенце, подоткнув край, и, убедившись, что оно с меня не свалится, поспешила открыть дверь. За ней обнаружила Бредина с ведром в руках и Сильвию с большим железным кувшином, от которого, как и от ведра исходил густой пар. Открыв дверь пошире, я приняла из рук бабули кувшин и поставила его поблизости с раритетной ванной. Бредин, не дожидаясь приглашения, зашёл вслед за мной и водрузил ведро рядом с кувшином.
— Прости, совсем забыл сказать тебе, что тут нет горячей воды.
Его взгляд блуждал по моим голым плечам и скользнул вниз к ногам. На губах гуляла бесстыжая улыбка, и я поняла, что ни фига он ничего не забыл.
— Ты же нарочно промолчал? — спросила я, обхватив себя за плечи. В ванной, как и в комнате, был знатный колотун.
— Ладно… ты меня раскусила, — он даже не пытался отнекиваться. — Но, сама посуди, это был единственный шанс, чтобы увидеть тебя… вот так.
— Бредин, я завтра же найду себе другое жилье! С нормальной душевой кабиной!
— Как скажешь, — он лишь пожал плечами. — Лично меня тут все устраивает, — и снова перевёл взгляд на мои голые ляжки.
— Конечно, дома — бабуля, здесь — бабуля! Ты же привык, чтоб с тобой нянчились, — раздраженно пробормотала, оттягивая вниз край полотенца.
— Какая ты наблюдательная, — снисходительным тоном проговорил парень. Он подошёл к окну и пальцем отодвинул занавеску. — На твоём месте, я бы пригнулся, когда стал мыться. Если, конечно, ты не возражаешь, чтобы из окна на тебя пялился вон тот мужик с биноклем.
Я подлетела к окну и рывком отдернула чертову недопартьеру, но в окнах дома напротив никого не обнаружила.
— Опять твои шуточки, Бредин?! Там нет никакого мужика!
Парень протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо со словами:
— Но он мог быть там, понимаешь? — проговорил с нахальной улыбкой. — Тебе знакома теория вероятностей?
Внимательный цепкий взгляд парня заставил меня чувствовать себя не в своей тарелке.
Как же бесит, когда он вот ТАК смотрит!
— Знакома… отчасти, — ответила я, отступив на пару шагов. — А с каких это пор ты увлекся математикой, троечник?
— Совсем недавно… когда нес вёдро кипятка для тебя, — он кивнул в сторону ведра. — Как считаешь, Юль, какова вероятность того, что ты меня снова поцелуешь? — и облизнул губы, уставившись на мои.
— В смысле «снова»?! — возмутилась я. — Это… была не моя инициатива!
— Ладно, — парень покачал головой и шагнул ко мне. Я больше не собиралась отступать, чтобы он не думал, что имеет надо мной какую-то власть. В итоге, когда между нами остались считанные сантиметры, Бредин добавил: — Тогда почему бы тебе не проявить ее прямо сейчас?
Теперь я залипла на его рот, эти полные губы с острой ложбинкой… я все еще помнила, какими они могли
