Серьезность положения усугублялась тем обстоятельством, что командующий Сарыкамышской группой генерал Берхман не придавал большого значения как донесениям начальника Ольтинского отряда, так и сообщениям штаба армии о назревании крупной операции со стороны турок, к чему надо приготовиться.
Донося Главнокомандующему телеграммами от 10 декабря №№ 862 и 871 о действии в районе Ольты 10-го турецкого корпуса, таким образом уже создавшему тогда угрозу правому флангу Сарыкамышской группы, командующий этой группой этими же телеграммами извещает, что он решает перейти на всем своем фронте в Пассинской долине в наступление в направлении на Кеприкейские позиции, вместо того, чтобы принять спешно меры к непосредственному обеспечению, пока было на то время, Сарыкамыша, жизненно необходимого для существования всей Сарыкамышской группы.
Опасения за Сарыкамыш были вполне естественны. Сарыкамыш был головой единственной железной дороги, связывающей войска группы с глубоким тылом; он был сосредоточием для войск группы всех запасов продовольствия, огнестрельных припасов и госпиталей, находился на единственном шоссе из Тифлиса через Каре к нашей границе у Караургана. Сарыкамыш был базой для войск группы. Из этих данных вытекало все исключительное значение Сарыкамыша.
Между тем с переходом в наступление в Пассинской долине всех войск опасное положение группы еще более ухудшалось: с большим, при наступлении, удалением частей от Сарыкамыша и ввязыванием их в бой, задача помощи последнему становилась труднее, и положение всех войск, в случае потери Сарыкамыша, стало бы безысходным.
Эти обстоятельства и побудили начальника штаба армии сделать доклад Главнокомандующему о происходившем в районе Сарыкамыша, где обстановка создалась весьма тревожная, и Главнокомандующий приказал выехать своему помощнику и начальнику штаба в штаб Сарыкамышской группы, в с. Меджингерт, дабы ориентировать командующего группой и, если понадобится, принять на месте необходимые решения[35].
Положение признавалось начальником штаба армии настолько критическим, что он выехал не один, а взял с собой тех чинов штаба, с помощью которых помощник Главнокомандующего, в случае необходимости, мог взять управление группой в свои руки.
С этой целью с генералом Мышлаевским и начальником штаба генералом Юденичем выехали: генерал-квартирмейстер генерал Болховитинов, начальник оперативного отделения полковник Масловский, начальник разведывательного отделения подполковник Драценко, и каждый из двух последних взял с собой по одному из своих помощников, капитана Караулова и штабс-капитана Кочержевского.
10 декабря экстренным поездом генерал Мышлаевский и генерал Юденич, в сопровождении названных чинов штаба армии, выехали в Меджингерт.
Почти тотчас же по прибытии в последний, после полудня 11-го декабря в штабе группы началось серьезное совещание, в котором приняли участие как все прибывшие из Тифлиса с генералом Мышлаевским, так и офицеры Генерального штаба группы.
На этом совещании начальник штаба армии высказал свое убеждение, основанное на тщательном изучении обстановки, что турки уже начали наступательную операцию против нас с глубоким обходом нашего правого фланга крупными силами и, как следствие этого обозначившегося обхода, Ольтинский отряд, под давлением превосходящих сил противника, отходит.
Вследствие несогласия командующего Сарыкамышской группой генерала Верхмана с высказываемыми начальником штаба армии и чинами его штаба предположениями о крупном маневре турок в обход нашего правого фланга, и единственной его боязни за наш левый фланг, были потребованы донесения штаба 2-го Туркестанского корпуса за последнее время, которые совершенно подтвердили предположения штаба армии.
Действительно, ряд донесений 2-го Туркестанского корпуса за последние дни указывал, что на фронте корпуса происходила непрерывная смена частей и продвижение их к северу в обход правого фланга корпуса. Разъезды от 2-го Туркестанского корпуса, высланные на фланг и отчасти в тыл корпуса, доносили о наблюдаемом ими движении неприятельских колонн в сторону русской границы.
Но, не придавая значения этим донесениям, командующий группой этих данных штаба 2-го Туркестанского корпуса не сообщал в штаб армии, между тем как они, в связи с данными Ольтинского отряда, выявляли грозную обстановку[36].
Насколько командующий Сарыкамышской группой до конца мало придавал значения всем донесениям об обходе турками его правого фланга, видно из того, что, когда командующий 2-м Туркестанским корпусом вечером 10-го декабря, получив сведения о движении турецкой колонны в два батальона и четыре эскадрона в направлении на Лавсор-Микар, т.е. глубоко в тылу, хотел направить к Еникею два батальона 18-го Туркестанского стр. полка с батареей для противодействия обнаруженному обходу, то вследствие категорического приказания командующего Сарыкамышской группой это распоряжение было отменено, и в Еникей был двинут лишь один батальон 18-го Туркестанского стр. полка без артиллерии[37]. А на следующий день, 11-го декабря, командующий группой телеграммой № 888 требует немедленно направить в Еникей и остальные два батальона 18-го Туркестанского стр. полка и батарею[38].
Необходимо отметить, что и развивавшиеся на фронте войск группы боевые действия также подтверждали предположения штаба армии: части 1-го Кавказского арм. корпуса, бывшие на левом фланге группы, встречали меньшее сопротивление, чем 2-й Туркестанский корпус, бывший на правом, обходимом, фланге; части последнего, вскоре по переходе в наступление, в районе ее. Партанус и Маслагат встретили упорное сопротивление и яростные встречные атаки.
На основании всех этих данных, начальник штаба армии полагал: начатое командующим Сарыкамышской группой наступление 1-го Кавказского и 2-го Туркестанского корпусов, ввиду вполне выяснившейся обстановки и дальнейшей нецелесообразности наступать, прекратить, а, опираясь на заблаговременно укрепленные позиции в Пассинской долине, тотчас же выделить и спешно отправить необходимые части в Сарыкамыш для обеспечения этого важного узла и базы всей группы от возможного удара обходящими силами противника.
Так как, несмотря на всю грозность надвигающихся событий и отвечающую им логичность предположений о действиях, указанных начальником штаба армии, командующий группой генерал Берхман не хотел придавать серьезного значения обнаруживающемуся обходу турок, считая совершенно невозможным появление крупных сил на нашем правом фланге в обход войск, расположенных в Пассинской долине, и настаивал на продолжении наступления всеми войсками группы, было ясно, что наступило время штабу армии брать управление в свои руки, дабы предотвратить возможную катастрофу.
Начальники оперативного и разведывательного отделений настоятельно просили генерал-квартирмейстера генерала Болховитинова убедить генерала Мышлаевского вступить в непосредственное командование группой, что генерал Болховитинов и сделал[39]. Генерал Мышлаевский, согласившись с доводами генерал-квартирмейстера и решив вступить в командование группой, предварительно спросил командующего группой генерала Берхмана, настаивает ли он на своем решении продолжать наступление, несмотря на все выявившиеся данные грозной обстановки и только что полученное донесение от начальника Ольтинского отряда об оставлении им под давлением турок м. Ольты и о вынужденном отходе в сторону Ардагана, а также, наконец, после полученная донесения из Кочаганы от начальника армянской дружины Керн об окружении и пленении авангарда Ольтинского отряда.
Этот отход Ольтинского отряда обнажал правый фланг группы, допуская выход противника в глубокий тыл всей группы, и еще более подтверждал правильность предположений начальника штаба армии.
Так как командующий группой генерал Берхман продолжал отстаивать свое решение, генерал Мышлаевский объявил о своем решении вступить в командование группой. На это генерал Берхман ответил, что когда он все подготовил для наступления, от него отбирают командование. Тогда генерал Мышлаевский спросил генерала Берхмана, возьмет ли он на себя ответственность за могущие произойти последствия, если за ним оставят управление группой и ему будет предоставлено вести операцию по его предположению.
Получив отрицательный ответ, генерал Мышлаевский объявил о вступлении в непосредственное командование армией и войсками группы, о чем и отдал приказ 11-го декабря 1914 г., отмеченный временем 4 часа 30 мин. дня[40].
Ввиду тревожной обстановки, генерал Мышлаевский предложил всем присутствующим для ускорения записать приказ под его диктовку. Приказ этот генерал Мышлаевский не подписал, сославшись на то, что все участники совещания и без того слышали, что он вступил в командование войсками группы, между тем время не терпит и нельзя его терять на подписание.
